Леонид Петропольский - Игра не на жизнь, а на смерть

— Мы обсуждали это тысячу раз. Я был пьяный.

— Ты как ребенок! Бросил спичку — и возник пожар, понимаешь? И теперь ты его только раздуваешь, маленький мерзавец!

Лапиков больше не мог терпеть ее близость; не мог слышать этого выражения. Он с силой оттолкнул учительницу биологии:

— Не говори так!

Марина Ивановна усмехнулась:

— Маленький мерзавец… Вот что: ты побудешь моим еще раз, Игнат. Еще только один раз, и я оставлю тебя в покое.

— Нет!

Марина Ивановна улыбнулась еще шире:

— Не говори «нет». Если не хочешь, чтобы вся школа увидела то, что пока видела только я. Ладно? Прости, что я использую такие методы. Но стареющая влюбленная женщина — это очень опасная смесь. Очень. Не бегай от меня, Игнат.

Прозвенел звонок, и в класс, не дожидаясь приглашения, стали заходить одиннадцатиклассники. И тут, на глазах у школьников, Марина Ивановна подошла к Лапикову и протянула ему USB-флешку:

— Отличный фильм, Игнат Антонович, спасибо большое! — громко произнесла она. — Масса неожиданных впечатлений!

Худяков немедленно заинтересовался:

— А что за фильм? А нам?

Учительница биологии с улыбкой на лице вышла, предоставив хозяину кабинета самому придумывать объяснения. А их требовали все громче.

— А правда, что за фильм, Игнат Антонович? — спросил Барковский.

А Худяков высказал догадку:

— Порнушка, что ли?

Лапиков молчал; он все сильнее краснел, ничего не мог с этим поделать. И чтобы избавиться от назойливых вопросов, решил перейти на официальный язык.

— Тихо! — громко произнес он. — Тема урока: «Форматирование текста и размещение графики в HTML».

Барковский резко повернулся к нему:

— Стоп! А мы что, в «Спарту» сегодня не играем?

— «Спарту» я удалил с компьютеров, — строгим тоном объяснил Лапиков. — Я видел, чем вы там занимаетесь. Если хотите, я пойду к директору и получу официальное распоряжение.

Одиннадцатиклассники разочарованно завыли. Все с надеждой смотрели на Барковского. Он стиснул зубы, подумал немного, потом сказал:

— Ясно, можно выйти?

— Нет! — резко ответил Лапиков. — Перемена была большой. Итак, все открываем Word, чистую страницу…

Однако Барковский ничего не стал открывать. Просто встал и вышел из класса.

Офис Алексея Петровича Сотникова располагался в отличном месте: на верхнем этаже высотного здания, с видом на реку. Он был обставлен удобной стильной мебелью. Много места занимали книжные шкафы, забитые литературой по психологии и маркетингу.

Послышался стук в дверь, и в кабинет вошел капитан Крюков.

— Капитан Крюков, — представился он.

Хозяин устремился навстречу гостю, протягивая руку:

— Сотников, Алексей Петрович. А вас как по имени-отчеству?

— Игорь Андреевич.

— Присаживайтесь, Игорь Андреевич. Что будете: чай, кофе?

— Спасибо, ничего не нужно, — ответил Крюков.

Сел, стал молча оглядываться. Возникла неловкая пауза, но ни один из собеседников не спешил ее прерывать. Наконец капитан заметил:

— Отличная у вас библиотека!

— Спасибо. Самое удивительное, что все эти книги я читал.

— Завидую: у вас есть время на чтение, — со вздохом сказал участковый. — Собственно, я не о книгах пришел поговорить…

Тут он заметил лежащую на столе головоломку. Попросил: «Можно?» — взял, начал вертеть в руках. Не отрываясь от этого занятия, произнес:

— Я расследую самоубийство учительницы Анастасии Истоминой. Вы были знакомы?

— Не имел удовольствия, — ответил Сотников.

— Но ведь именно в ее классе тестировалась игра, которую вы принесли в школу, — заметил Крюков.

— Знаете, я имел дело с директором.

— И с Мишей Барковским…

На это надо было что-то отвечать. И после небольшой паузы Сотников ответил:

— И с ним.

— А он не рассказывал вам об Истоминой? О ее отношении к игре?

— Нет.

— А вы сами что думаете об этой игре?

— Она прекрасна, по-моему, — заявил Сотников. — Абсолютно новое слово в истории компьютерных игр. Полагаю, она перевернет рынок!

— А ничего, что в ней убивают, насилуют, принимают наркотики, занимаются сексом?

Сотников покровительственно улыбнулся капитану, словно ребенку. Взял пульт, включил висящий под потолком проектор.

— Для этого мы и проводим исследования, — заявил он. — «Спарта» — это виртуальный мир с безграничными возможностями. Тщательно детализированная и разработанная модель общества, в которой каждый игрок может отработать свои навыки. Но только он один выбирает, какие навыки ему отрабатывать. Не игра выбирает, а сам игрок. Понимаете?

— А как вы сами лично относитесь к «Спарте»? — допытывался Крюков. — Стали бы играть сами, посоветовали бы своим детям?

Сотников покачал головой:

— Некорректный вопрос. Я всего-навсего рекламщик, специалист по маркетингу.

Он показал на экран, на котором один за другим крутились рекламные ролики «Спарты».

— Вот это — моя работа. И, разумеется, социологическое исследование, которое мне заказали разработчики для уточнения конъюнктуры рынка.

— Исследование завершено?

— Да.

— Успешно?

— Более чем.

— И какой вывод вы сделали относительно присутствия в игре всех этих аморальных возможностей?

— Я не могу поделиться с вами результатами исследования, это коммерческая тайна, — сказал Сотников с сожалением. — Вы можете обратиться официально к заказчику. Но повторяю: я совершенно уверен, что после наших рекомендаций разработчики уберут из игры все сомнительные элементы, противоречащие ее сертификации.

Крюков поднялся, поставил на стол собранную головоломку.

— А я совершенно уверен, что ничего они не уберут, — заявил он. — Особенно после ваших рекомендаций.

И направился к двери. Сотников взглянул на оставленную им игрушку, заметил:

— Кстати, вы первый из гостей, кто смог ее собрать.

— Головоломки — мой конек, — ответил Крюков, не оборачиваясь. — Ни одна не устояла. Всего наилучшего.

…Аня Мелкова стояла у ворот склада, где работал ее отец, и ждала. Вот открылась дверь, и старший Мелков подошел к дочери. Оглядев ее светлый плащ, туфли, прическу, он скривился, буркнул:

— Вырядилась…

— Здравствуй, папа, — сказала Аня.

— Чего пришла? — сердито спросил отец. — До вечера не дотерпеть? Или с матерью чего случилось?

— С мамой все нормально, — ответила Аня. — А мне не дотерпеть.

— Залетела, что ли? — скривился отец.

— Ты серьезно? — Аня не могла поверить.

— Мне работать надо! На помаду твою поганую зарабатывать. Или говори, что хотела, или я пошел.

У Мелковой выступили слезы. Она с трудом выдавила:

— Хотела сказать, что я… что я тебя очень боюсь…

Отец усмехнулся:

— Правильно делаешь.

— По-твоему, это правильно?