Леонид Петропольский - Игра не на жизнь, а на смерть

— Ты мне нужен, брат, — доверительно сообщил участковый. — Увидимся после занятий, идет?

— А разве дело не закрыто? — удивился Барковский.

Однако капитан будто не услышал:

— Увидимся?

— Конечно! — заверил школьник.

И побежал на урок. Оставшись один, Крюков достал телефон и вывел на экран недавно сделанную фотографию. На ней была машина Алены. Капитан увеличил изображение, чтобы лучше разобрать номерной знак…

…Советник юстиции третьего класса Анна Липатова стояла возле собственного стола, словно провинившаяся школьница. А на ее месте сидел Сергей Иванович Шорин. И, мрачно поглядывая на советника юстиции, говорил:

— Мне казалось, что мы обо всем договорились. Дело о самоубийстве закрыто. Дата похорон назначена. Дети и педагоги только-только начали успокаиваться. И тут опять появляется ваш чертов Крюков, начинает вопросы какие-то задавать… Это что вообще?

— Капитан Крюков в отпуске, Сергей Иванович, — объяснила Липатова. — Я не могу его контролировать, когда…

Однако «старший товарищ» не дал ей закончить.

— То есть спать с ним вы можете, а контролировать — нет? — спокойно осведомился он.

Лицо Липатовой вспыхнуло:

— Вы что, следите за нами?

— Ой, ладно. Обычные меры предосторожности. Перед визитом решил немного о вас разузнать. Так сказать, текущую диспозицию выяснить. Судя по биллингам, ваш телефон сегодня всю ночь работал по домашнему адресу капитана Крюкова. Принимая во внимание, что ваш весьма ревнивый муж с дочерью сейчас отдыхает на Маврикии, вы с Крюковым — или соседи, или любовники.

Липатова больше не возмущалась.

— Вы сейчас пытаетесь меня шантажировать, Сергей Иванович? — осведомилась она.

— Сделайте так, чтобы вашего Крюкова и близко от школы моей дочери не было, — жестко заявил Шорин. — Или всем будет плохо. Верите?

Липатова молча кивнула. Шорин, видимо, счел, что разговор окончен; встал и направился к двери. И тогда советник юстиции вслед ему сказала:

— Я тоже кое-что разузнала. Кто-то надавил на следователя, который вел дело о гибели Алины Русановой. И он заменил заключение эксперта о том, что у девочки незадолго до смерти был половой контакт, и уничтожил видеозаписи с места преступления. После чего был повышен в звании и переведен в Главное управление.

— Ой, ладно! — сказал Шорин. — И о чем это говорит?

— Может, о том, что вы как-то лично заинтересованы в этом деле?

— Нет, о том, что у меня очень обширные возможности. И в наших общих интересах работать в мире и согласии. Корректно и на взаимовыгодной основе. Враждовать со мной… лучше не надо. Просто уберите Крюкова подальше от школы, и я буду воспринимать это как услугу. Поверьте, вы не пожалеете. В противном случае я его сам оттуда уберу. Но это будет гораздо… болезненней. Ну так как? Мир или война?

Он был уверен в своих силах; он смотрел на нее с улыбкой. И Липатова улыбнулась в ответ:

— Я же не сумасшедшая! Мир.

Шорин кивнул и вышел. А Липатова тут же достала телефон и набрала нужный номер. И услышала голос автоответчика: «Оставьте ваше сообщение после сигнала…»

Советник юстиции убрала телефон. Села на свое место, тихо прошептала:

— Мне конец, Крюков. Одно успокаивает: тебе тоже…

В школе была перемена. В рекреации возле кабинета английского языка, как обычно, крутился водоворот из школьников разных классов. Барковский и Марат, отойдя в сторону, тихо беседовали о чем-то. Их разговор явно не предназначался для посторонних ушей.

— Мне ни разу в жизни так страшно не было, — рассказывал Марат. — Я был уверен, что, как я сейф открою, он сразу войдет…

Барковский одобрительно похлопал его по плечу:

— Ты крутой, Марат, даже не сомневайся. Может, у тебя талант к этому делу? И тебя ждет большое криминальное будущее?

Галимов покачал головой:

— Ты что, с ума сошел? Да я теперь даже дорогу буду только на зеленый переходить! А ты уверен, что меня не найдут?

— Уверен, — отвечал тот, кто и послал Марата в офис Сотникова. — Потому что и искать не станут. Это для них не деньги. И вообще…

Марат не дал ему договорить — толкнул и показал на вошедшего в рекреацию Крюкова. Тот подошел к углу, задрал голову и стал разглядывать висящую там камеру наблюдения.

— Не дергайся, он не за тобой, — тихо сказал Барковский.

Подождал, пока участковый уйдет, и продолжил:

— Говорю: не парься. Что сделано, то сделано. Теперь вот что. Ситуация изменилась. Дай мне десять тысяч.

Марат изменился в лице. Такого он никак не ожидал!

— Как это?! Ты же сказал, что они все мои!

— Сказал, но… Короче, мне сейчас очень нужны деньги. Форс-мажор. Я бы не просил, если бы мог.

Марат растерянно развел руками:

— Я не могу…

И тут лицо его товарища, можно сказать, друга неузнаваемо изменилось. И голос тоже стал другим.

— Если ты не забыл, то это я тебе помог их раздобыть, урод неблагодарный! — произнес лидер одиннадцатого класса.

— Да нет их у меня уже! — пытался объяснить Марат.

— Не тупи! Куда ты мог их деть?

— Матери Наташкиной отдал, — объяснил Марат. — Утром еще.

— Все?!

— До цента. Это же Наташке на лечение, ты забыл?

— И как ты ей объяснил, откуда деньги?

— Никак. Отдал и ушел.

Барковский глубоко вздохнул и поднял на Марата взгляд, в котором не осталось уже ничего дружеского. Зло произнес, точнее, приказал:

— Значит, пойди и забери!

— Нет, я так не могу, я… — Марат еще думал, что тут простое недоразумение, что можно что-то объяснить.

— А если я тебя сдам? — вдруг спросил Барковский.

Марат опешил, но нашел силы возразить:

— Не сдашь. Ты сам все организовал.

Он совсем не ожидал, что последует вслед за его словами…

…Крюков вновь сидел в кабинете директора школы. Он только что поделился с Царевой некоторыми предположениями, которые у него возникли. Предположения были очень неприятные. Для их проверки нужно было просмотреть записи со школьных камер наблюдения. Царева вызвала в кабинет Лапикова, который ведал камерами. А пока он не пришел, она жаловалась участковому:

— Это какой-то кошмар! Каждый день я мечтаю проснуться полгода назад, и чтоб ничего этого не было. Любая школа — это замкнутый коллектив. Конечно, болото напоминает. Всякое бывает… А вы сунули палку и крутите. Поднимаете со дна весь ил.

— Людмила Михайловна, три трупа — это не «всякое бывает», — напомнил Крюков.

— Но это же не убийства?! — воскликнула директор. — Надеюсь, вы не хотите сказать, что у нас в школе убивают?

— Очень не хочу, — серьезно ответил Крюков.

Раздался стук в дверь, и вошел Лапиков.

— Можно? — спросил у директора. С Крюковым он даже не поздоровался.

— И вам здравствуйте, — миролюбиво сказал капитан. — Вопрос: камеры наблюдения в вашей школе…