Аркадий Адамов - …Со многими неизвестными. Повести

«Прошлый понедельник, вечер, - отметил про себя Сергей. - И в тот же вечер в гостинице… А ведь он будет отрицать, что был в тот вечер в гостинице. Обязательно. Но теперь - шалишь: живой свидетель есть…»

- …На подозрение он меня в тот раз навел, - закончил шофер.

- Это почему же?

- Да не пойму, кто такой. Пиджак не пиджак, шляпа не шляпа. А так, что-то смутное. Опять же, чегой-то беспокойный он был. До адреса не доехали, раньше сошли. И за угол свернули. Ну, я свой гроб, значит, маленько двинул и вижу: они во двор входят.

- Это где же было?

Шофер уверенно назвал адрес.

«К Тамаре ехали», - подумал Сергей.

Потом неожиданно позвонил Дмитрий Петрович Колосков. Смущаясь, сказал:

- Ради бога, извините… Но… я, знаете, уезжаю. И хотел… так сказать, проститься. И покорнейше поблагодарить… Номер нам дали чудесный.

- Ну что вы, Дмитрий Петрович! Это мы вас должны…

- Нет, лет!… - живо перебил Колосков. - Как можно! Мы с товарищем Дубко просто обязанными себя посчитали. И чем могли, так сказать… Он, кстати, тоже уезжает. И тоже хотел некоторым образом… поблагодарить… Да и вот еще… Может быть, соблаговолите мой телефон в Москве записать? На всякий случай, знаете…

Поздно вечером экспертиза дала заключение: на всех трех фотографиях был изображен один и тот же человек - Прохоров.

- Что и требовалось доказать, - удовлетворенно констатировал Лобанов. - Вышли мы, значит, точно.

В первом часу ночи поступило сообщение: задержан пришедший домой Звонков. Сопротивление не оказал. У него обнаружена большая доза снотворного. Смертельная доза! К тому времени Жаткин уже достал образец его почерка, и было установлено, что письмо Семенову написано Звонковым.

Вообще факты сейчас шли в руки один за другим. Так всегда бывает в сложном деле. Сначала все неясно и пусто, и каждую ниточку приходится добывать со страшным трудом, и она, эта ниточка, поминутно рвется или уводит в сторону. А перед глазами, стоит горе, причиненное людям, и требует возмездия, и торопит. Вот тогда надо зажать в кулак нервы, не суетиться, не увлекаться и не отчаиваться, а возвращаться назад и снова искать. Это самое трудное. Но зато потом, когда вышли наконец на правильный путь, факты идут к тебе вроде бы сами и на первый взгляд кажется: ну, что стоило обнаружить их раньше, ведь так ясно, где они лежали. К концу появляется радостное ощущение верности найденного пути, которое приходит, как награда, сменяя изматывающий, тревожный поиск и непрестанное ожидание промаха и ошибки.

Итак, в первом часу ночи был задержан Звонков. Нет, он не знал, где находится Прохоров, но он знал другое - Прохоров вооружен и понимает, что терять ему нечего.

Сергей нервно прошелся по кабинету, куря одну сигарету за другой, и сказал сидевшему на диване Лобанову:

- Ты пойми, ему некуда деться. Все его связи здесь уже оборваны, все адреса перекрыты, все выходы из города заперты. Ну куда он денется?

Лобанов согласно кивнул головой и, вздохнув, сказал:

- Оно все так, конечно. Только невмоготу ждать.

- Так иди спать. Завтра тоже день.

- Ишь ты! Сам иди. И я погляжу, как ты уснешь.

Потом они пили из термоса крепчайший чай и снова курили. Около двух часов ночи, не выдержав, поехали в аэропорт. Вместе с молчаливым, подтянутым Храмовым обошли огромный зал ожидания, всматриваясь в лица дремавших там пассажиров, улетавших первыми утренними рейсами, побывали на заправочной площадке, где готовились к вылету самолеты, в диспетчерской, осмотрели пустое помещение ресторана, даже кухни и кладовые.

- Странно все-таки, что он ночевать не пришел, - заметил Лобанов. - Неужели учуял что-то?

- Вряд ли, - ответил Сергей. - Не должен.

Но тревога не покидала и его.

Под утро они вернулись в управление. Дежурный радостно сообщил:

- Опергруппа с Первомайской зафиксировала появление объекта, товарищ подполковник.

Сергей и Лобанов переглянулись.

- Все, - решительно объявил Сергей и, обращаясь к дежурному, добавил: - Передайте по рации: все свободны. Первомайской группе дальше действовать по инструкции.

Выйдя из комнаты дежурного в тускло, еще по-ночному освещенный коридор, Сергей сказал:

- Ну, так, Сашок. Теперь слушай. Сегодня я улетаю. Дело возбудили вы, вам тут и следствие вести. Сегодня арестуете Банкину. Роль ее теперь ясна. Звонков познакомил ее с Прохоровым, а тот с Алеком. Через нее Семенов, сам того не зная, сплавил паспорта тому же Прохорову. И порядком заработал на этом. Она же навела шайку Прохорова на поставщиков гашиша. Но гашиш все-таки оказался у Семенова. Взялись за него. Ни чего не вышло: он побежал к нам. И вот тогда Банкина подсыпала ему снотворное. Одновременно Прохоров подослал ее ко мне. Цель - переключить наше внимание на Семенова, мертвого Семенова, как они полагали, и все свалить на него. Этого прохвоста, когда он выйдет из больницы, немедленно арестовать. Через него надо выйти на торговцев гашишем. Дело это очень важное и опасное.

- И особое.

- Правильно. И особое. Им займемся отдельно. Скорей всего, не вы займетесь. Но ниточка потянется и отсюда, от Семенова. Важная ниточка, заметь.

Лобанов, сморщив нос, лукаво посмотрел на Сергея.

- Между прочим, интересное дело тебе в руки идет, а?

- «Интересное», это не то слово, - покачал головой Сергей и, нахмурившись, добавил: - Ну, об этом после. А пока вот еще что. Береги Горлину. Чтоб не утопили. Вина ее пустяковая. Но сейчас ее будут топить. Все. И Прохоров, и Звонков, и Банкина. Увидишь.

Лобанов усмехнулся:

- Ты прямо как завещание оставляешь. Что кому из наследства. Не беспокойся. Все будет в лучшем виде. Неохота только, чтобы ты уезжал. Вот что.

- Да, бросать тебя на произвол судьбы, конечно, рискованно, - озабоченно вздохнул Сергей.

- Но, но, но! - возмутился Лобанов. - Не очень-то заноситесь, товарищ подполковник! Я и без вас…

Сергей рассмеялся:

- Ну слава богу! Вот таким я тебя уже люблю! Кстати, и себя, я наследством не обошел. - Он нахмурился. - В Москве уланку дело Федорова. Во что бы то ни стало улажу. Оно мне, знаешь, спать не дает. Честное слово.

Они зашли в кабинет и успели еще выпить по стакану чаю из термоса, когда в дверь постучали.

- Да! - крикнул Сергей, сразу меняясь в лице.

На пороге появился разгневанный Сорокин в своей серой каракулевой шапке и сером пальто.

- Можно?

- Даже нужно, - откликнулся Сергей, выходя из-за стола.

Сорокин торопливо подошел, протягивая руку.

- Это черт знает что, товарищ Коршунов! Тут недоразумение какое-то! Меня вдруг вздумали…

Но рука его повисла в воздухе.

Сергей тяжелым взглядом смерил вошедшего и, отметив про себя, что Лобанов стоит правильно, сухо спросил:

- Как вы предпочитаете, чтобы вас именовали, Сорокин или Прохоров?