Сандро Петралья - Спрут-5. Корень проблемы

— Это визит личного характера. Тебе нечего бояться.

— Я не верю тебе. Ты хочешь его арестовать.

За спиной Лореллы послышался хриплый голос Пупаро:

— Впусти ее, Лори.

Сильвия вошла. Пупаро стоял посреди комнаты. Он посмотрел на оставшегося на улице Давиде.

— А это кто?

— Мой коллега.

Тяжело опираясь на палку, Пупаро приблизился к окну. Когда Сильвия вошла, Лорелла сразу же заперла дверь.

— Вы обещали оставить меня в покое. Что вам еще от меня надо? Я давал показания судьям чуть ли не по всему миру, благодаря мне вы прославились — о вас писали в газетах на первой странице, вы получали повышения по службе и прибавки жалованья. Неужели вам всего этого еще мало? Все, что я мог сказать, я вам сказал.

Сильвия пристально на него поглядела.

— Нет, не все.

— Ну, конечно. Не все. А может быть, вы все мне возвратили? Все то, чего вы меня навсегда лишили?

— Я приехала сюда не для того, чтобы с вами пререкаться, а лишь ради того, чтобы задать один вопрос.

Пупаро тростью указал на кресло. Сильвия подошла к нему и села. Обстановка в доме была безликая, занавески в цветочек, на плите стоял кофейник. Пупаро устроился на диване.

— Какой вопрос?

— Что представлял собой на деле в начале шестидесятых годов «Сицилтекноплюс», возглавлявшийся Джованни Линори?

Пупаро вздохнул.

— Мы называли его кормушкой, что-то вроде волшебной сковородки из сицилийской сказки. Представляете — огромная сковорода, полная миллиардов. Чем больше бросаешь на нее очисток, тем аппетитнее от нее идет запах. И чем больше с нее ешь, тем полнее она становится.

— Почему? В чем же был секрет?

— Секрет один — какой еще может быть другой? Наркотики! Джованни Линори был первым, кто организовал их массовый ввоз в Италию.

— А полученные миллиарды оседали потом в Ваксман-банке в Люксембурге. Не так ли?

Пупаро кивнул:

— Именно так.

— Но вы, Купол, не имели совершенно никакого отношения к этой начатой Линори торговле наркотиками?

— Ни малейшего. Между нами существовало соглашение. В течение двух лет все получал Линори. Он изыскал возможность финансировать первые поставки. А после этого начального периода все должно было перейти к нам. Что и случилось. Вот так родилась самая крупная сделка по продаже героина, которая, как говорили специалисты, должна произвести революцию в мировой экономике.

— А какова была скрытая подоплека дела порта Алькантары?

— О порте Алькантара мне ничего не известно.

Сильвия не сдержалась:

— Неправда! Порт был построен как раз в те годы. И начальника оперативного отдела полиции Джорджи убили именно потому, что он раскрыл что-то касавшееся Алькантары.

Пупаро сделал жест, выражающий досаду.

— Не желаю я об этом говорить. Мы же с вами уславливались. За этим делом стояла политика. А я согласился говорить только о делах мафии.

Входная дверь неожиданно распахнулась. В дом вошел Донато, а следом один из его людей с автоматом наперевес.

Донато с пистолетом в руке вырос на пороге гостиной.

— Не шевелиться! Оставаться на своих местах! — Потом, узнав Пупаро, не смог скрыть своего смущения:

— Как? Ваша милость здесь?

Пупаро указал на Лореллу:

— Донато, отпусти эту девушку. Она ни при чем. Пришла делать уборку.

Донато направил пистолет на Сильвию.

— Где этот американец?

Но не успел услышать ответ. С улицы из окна один другим прогремели два выстрела, и Донато покатился по ковру к ногам Лореллы. Девушка издала крик ужаса. Его товарищ с порога прихожей дал очередь из автомата в сторону окна, разбившую вдребезги остатки стекла, но тут же получил пули в грудь и в голову и сполз на пол. Пупаро встал и концом трости отбросил подальше от него автомат. Давиде, еще с пистолетом в руке, впрыгнул через окно в комнату и набросился на раненого Донато. Схватил его и изо всех сил швырнул на стеклянную горку, та разлетелась на мелкие Осколки. Сильвия кинулась к нему, пытаясь остановить.

— Не надо, Давиде! Оставь его.

Давиде, тяжело дыша, остановился. Посмотрел на Пупаро и Лореллу.

— Надо немедленно отсюда уезжать. Они выследили нас. Снаружи был еще один. Он удрал. Соберите ваши вещи, быстро!

Они вышли из дома и сели в машину. Давиде включил зажигание, дал полный газ, и машина на максимальной скорости помчалась по дороге, ведущей из городка. Сильвия испуганно на него посмотрела.

— Куда мы едем?

— В Гармиш.

— Почему в Гармиш?

Давиде обернулся к сидевшему склонив голову Пупаро.

— Ты ведь знаешь, что есть в Гармише, не правда ли?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Давиде протянул назад руку и схватил его за отворот пиджака.

— Неправда, прекрасно знаешь. И когда мы туда приедем, ты мне об этом скажешь. Иначе, клянусь небом, я всажу тебе пулю в лоб!

Сильвия взяла его за руку:

— Давиде, я не позволю тебе…

Давиде метнул на нее яростный взгляд.

— Я не судья, и я не полицейский. Я никто, можешь ты это понять или нет? Я играю не по правилам, не считаюсь с соглашениями, не соблюдаю договоренностей. Я ждал двадцать лет. И тебе меня не остановить. Ни тебе и никому другому!

Давиде искал повсюду, всю ночь напролет. Под обивкой диванов, в рамах картин, между страницами книг. Везде. Перевернул снизу доверху всю виллу Джованни Линори в Гармише. И ничего не нашел, Пупаро сидел, опираясь на палку, и молча за ним наблюдал. Сильвия помогала ему в поисках, но потом отступилась.

Давиде взглянул на Лореллу и подошел к ней.

— Старый Линори перед смертью сказал, что его сын должен приехать сюда, в Гармиш. Наверное, потому, что здесь есть что-то такое, что могло пригодиться Андреа, чтобы защититься от своих врагов. Но я ничего не могу найти. Ни документов, ни записей, ровным счетом ничего. Помоги мне!

Лорелла свернулась клубочком в кресле, засунув руки в карманы жакета. Внутри виллы было холодно.

Давиде ей улыбнулся.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

— У меня сын примерно твоего возраста, и он меня ненавидит, думает, что я какой-то негодяй. А все потому, что когда-то, много лет назад, я помешал дружкам твоего отца.

Пупаро поднял на него глаза и прервал:

— Они вовсе не были моими друзьями. Я был против наркотиков. А Линори, как он всегда утверждал, ни от кого не зависел, был сам по себе.

Давиде повысил голос:

— Однако тебе-то известно, что тут такое важное спрятано в этом доме, не правда ли? Ведь ты же был у них самый главный. Ты все знал!

Лорелла взглянула на отца.

— Это так?

Пупаро не ответил. Лорелла села с ним рядом. Погладила по щеке.

— Папа, к чему тогда тебе было рассказывать все, что ты рассказал, если ты знаешь, но скрываешь еще куда более страшные вещи? А полуправда разве это правда?