Николай Леонов - Комната страха

– Что значит – одного? – с презрением сказал Ямщиков. – А я как раз хотел прихватить пару приятелей и ящик пива…

– Понимаю, это шутка, – сказал Дэн. – Но, должен заметить, шутка очень неважная. Мне не смешно.

– Мне тоже, – ответил Ямщиков. – Когда мне выезжать?

– Выезжайте прямо сейчас. Если у вас все в порядке, то за жизнь своих близких можете не опасаться. Мы привыкли держать слово.

– Я выезжаю, – сказал Ямщиков и положил трубку.

Он поднял голову и вопросительно посмотрел на Гурова.

– Очень хорошо, – сказал тот. – Разговор мне понравился. Жаль, что не позвонил сам Седой, но нельзя требовать от судьбы слишком многого. Место встречи меня тоже устраивает. Похоже, они опасаются подвоха и хотят иметь поле для маневра. Но нам оно тоже не помешает. И еще нам не помешает немного удачи.

– Ни пуха ни пера, – сказал Жмырин.

– К черту. Значит, я поехал. Крячко подсядет ко мне во дворе. Мы продумали, как это незаметно сделать, – сказал Гуров. – Алексей Петрович, у нас с вами похожие габариты – с вашего позволения я надену ваш плащ – на всякий случай. Еще раз предупреждаю – за время моего отсутствия к телефону не подходить, в окна не высовываться. Береженого бог бережет.

Они вышли в прихожую. Ямщиков и Жмырин молча смотрели, как он одевается. На пороге Гуров вдруг обернулся и сказал:

– Вы бы объяснили все жене, Алексей Петрович! Она же волнуется. Так не годится. Я знаю, вам это тяжело, но, поверьте, жена вас поймет и, думаю, простит. Недоговоренность и неизвестность еще тяжелее – поверьте мне.

– С этим я сам разберусь, – хмуро отозвался Ямщиков.

– То-то и оно, что сам, – вздохнул Гуров. – Всего сам не переделаешь. Ну да ладно, это не моя грядка, вам виднее.

Он вышел, низко наклонил голову и быстро спустился во двор. За двором и прилегающими улицами присматривали оперативники. Ничего подозрительного они пока не обнаружили, но на всякий случай Гуров решил подстраховаться.

На выезде дорогу ему перегородила встречная машина, за рулем которой сидел один из ребят Жмырина. Пока он препирался с Гуровым, из-за мусорных ящиков выскользнул Крячко и незаметно юркнул на заднее сиденье.

– Лежи там и не высовывайся, – пригрозил Гуров. – Не дай бог, за нами «хвост».

– Я посплю тогда, – беззаботно объявил Крячко. – Когда начнут стрелять, разбуди меня, пожалуйста.

– Типун тебе на язык! – рассердился Гуров.

Он рассчитывал, что обойдется без стрельбы. Подопечные Седого и так много накуролесили. Лишний шум им ни к чему. Когда станет ясно, что милиция вышла на их след, они станут как шелковые – Гуров был уверен в этом. Впрочем, несмотря на уверенность, бронежилет он все-таки надел и Крячко заставил сделать то же самое. Собственно, это и было причиной шуточек насчет перестрелки, которые периодически отпускал Крячко.

Они проехали центр, пересекли Садовое кольцо и покатили в южном направлении. Сопровождать их Гуров запретил категорически – если бы банда Седого что-то заподозрила, то, как выразился по этому поводу Жмырин, можно было бы тут же «сливать воду». Поэтому, когда за автомобилем Ямщикова с некоторых пор увязался какой-то невзрачный «жигуленок», Гуров совершенно определенно мог сказать, что это не его люди. Не исключено, что ему сели на хвост от самого дома, но, поскольку преследование не прекращалось, можно было надеяться, что подозрений у преступников не возникло.

Гуров сообщил о «гостях» Крячко и поднял воротник плаща. Он опасался, что преследователи захотят убедиться, что в машине действительно находится Ямщиков. Но «жигуленок» исправно скрипел позади, не пытаясь обогнать Гурова. Видимо, в стане Седого были убеждены, что у Ямщикова не хватит духу обратиться за помощью к правоохранительным органам. Как бы то ни было, Гурова такое положение устраивало.

До Северного Бутова доехали без происшествий, в усыпляющем, почти прогулочном ритме. Потом Гуров свернул с шоссе и вскоре въехал в лес. Его окружила тревожная тьма, в которой под лучами фар влажно светилась дорога. «Жигуленок» на какое-то время пропал.

Гуров сбросил скорость и пристально всмотрелся в дорогу.

– Что там, Лева? – сонно спросил Крячко. Кажется, он и в самом деле вздремнул.

– Там полная темнота и неизвестность, – ответил Гуров. – И «хвост» пропал. Начинаю опасаться, что мы неправильно поняли сценарий.

– Если это отвлекающий маневр, то в городе они сядут в лужу, куда более глубокую, чем здесь, – рассудительно заметил Крячко. – Они потому и выбрали природу, что здесь меньше людей в погонах. Посмотри внимательнее – наверняка они где-то здесь.

И тут Гуров действительно их увидел. Свет фар выхватил из темноты автомобиль с потушенными огнями, притулившийся на обочине. В ту же секунду фары его призывно мигнули и снова погасли.

– Ты прав, – тихо сказал Гуров. – Они на месте. Теперь держись.

Он затормозил и тоже помигал фарами. Впереди произошло какое-то движение. Гуров различил два силуэта, которые медленно направлялись в его сторону. Он выбрался из машины, но навстречу не пошел, а стал ждать делегатов на месте. За спиной в воздухе засеребрились полосы света – из-за деревьев выехала еще одна машина.

– Вот и «хвост» вернулся, – сквозь зубы произнес Гуров и тут увидел, что один из приближающихся силуэтов принадлежит женщине. Сердце его забилось.

«Жигули» остановились метрах в тридцати за его спиной. Гуров слышал, как хлопнули дверцы. «Взяли в кольцо, – подумал он с некоторым неудовольствием. – Не самая приятная фигура. Но ничего, главное, чтобы у Стаса не сдали нервы. Глупее всего будет, если в последний момент все рассядутся по машинам и разъедутся. Обидно будет до слез».

Двое подошли совсем близко. Теперь Гуров видел, что перед ним невысокого роста брюнетка в сером плаще и какой-то неуклюжий сутулый очкарик, явно стесняющийся своего роста, длинных рук и вообще всего на свете.

«Наверное, это и есть тот самый специалист, о котором Седой говорил Ямщикову, – подумал Гуров. – Этот вряд ли опасен. А вот женщина… Сменила имидж? Жмырин говорил, что она могла надеть парик. Почему бы и нет? И повод как раз подходящий. А женщине только дай повод…»

За его спиной на обочине тихо поскрипывал гравий – кто-то заходил сзади, прикрывал тылы.

«Сколько их там? По звуку один, но, возможно, кто-то остался в машине. В общем, держись, Гуров! Сам заварил, сам и расхлебывай, жаловаться не на кого».

Брюнетка с очкариком были совсем рядом. Женщину, кажется, очень нервировало то обстоятельство, что Гуров продолжал неподвижно стоять в тени и она никак не могла рассмотреть его лица. Хладнокровия ей было не занимать, но у нее оно не было безграничным.

– Господин Ямщиков? – произнесла она, останавливаясь.