Блейк Пирс - Мотив для спасения

– Спасибо, Чарли. Я закончила, – кивнула Эйвери и встала с кресла.

– Нашла то, что искала?

– Да.

– Хорошо. А теперь убирайся, пока мы оба не заработали себе проблем по горло.

Оставалось последнее место и она знала, что ее появление приведет к настоящему концерту и куче криков. Но Блэк также прекрасно понимала, что у нее уже было достаточно доказательств ее теории. Настало время съездить в участок и поговорить с О’Мэлли прежде, чем все выйдет из-под контроля и помешанность жителей на Говарде Рэндалле позволит настоящему убийце уйти от наказания.

Но, помимо этого, у нее была Роуз, которую стоило проверить. И Рамирес. Она понимала, что не обязана, но чувствовала, что должна съездить в больницу и навестить его. Он был один уже около тридцати часов и это был самый длительный промежуток, на который она оставляла его после того, как он впал в кому.

« То, что я буду сидеть рядом, никак не исцелит его , – сказала она себе. – А за квартирой Роуз наблюдают двое полицейских. Она в большей безопасности сейчас, чем ты сама ».

Эйвери быстро прошла к такси, которое все еще ожидало ее у входа в здание головного офиса медэкспертов Бостона. На данный момент существовало только одно место, где она фактически могла хоть что-то сделать.

Несмотря на предстоящий ад, который, скорее всего, начнется при ее появлении, пора было возвращаться в А1.

Эйвери едва успела выйти из такси, как на нее тут же налетели журналисты. Она с трудом прошла сквозь толпу, не давая и шанса заговорить с ней. Направляясь к двери, она смотрела прямо и пыталась сделать все возможное, чтобы не запаниковать. Блэк заметила, что, в принципе, они стали соблюдать хоть какую-то дистанцию. Стало интересно, насколько сильно наорал на них О’Мэлли для этого. Такая мысль заставила ее улыбнуться, но не прибавила надежды на предстоящий незапланированный разговор с начальником.

На входе ее встретило множество потрясенных лиц. Также она успела заметить и дружелюбные взгляды, которые, судя по всему, считали, что она находится под охраной засчет ее прошлого. Тем не менее, по большей части, атмосфера в здании осталась без изменений.

«Ты в полном дерьме».

Эйвери ни с кем не заговорила, проходя через центральное лобби в соседний зал. Она обошла нескольких копов в форме, а потом заметила Финли. Он стоял напротив двери в кабинет О’Мэлли, болтая с другим полицейским. Когда он поднял голову и увидел ее, то в его взгляде на мгновение повисла паника. Затем, кажется, он вспомнил, что технически был сейчас рангом выше, так как ее не допустили к расследованию и всему, что касается Говарда Рэндалла. Он извинился перед офицером, с которым разговаривал, и подошел к ней с хмурым видом.

– Какого черта ты тут делаешь? – прошипел он, стараясь не привлекать внимание. На них итак уже смотрели все присутствующие. Подобная злость в голосе превратила его в абсолютно иного человека. Никогда ранее она не видела Финли таким.

– Мне надо поговорить с тобой и О’Мэлли.

– Нет. Ты не можешь просто прийти сюда и закатить подобную сцену!

– Какую сцену? Разве я была уволена? Отстранена от дел? Нет. Поэтому у меня есть ровно такие же права находиться здесь, как и у тебя. А сейчас…

Внезапно из-за двери появилась голова кэпа. Видимо, он услышал ее голос. Как и ожидалось, он был зол.

Он сузил глаза так, что лицо стало излучать настоящий оскал.

– Немедленно зайди сюда, – рявкнул он.

Судя по всему, капитан, в отличие от Финли, не особо хотел, чтобы другие услышали их перебранку.

Эйвери подчинилась и зашла в кабинет. Финли последовал за ней. Закрыв дверь, он встал в углу, будто ожидая, что гнев О’Мэлли волной нахлынет на небольшое помещение.

К ее удивлению, капитан хорошенько постарался, чтобы сохранить спокойствие. Присаживаясь на свое место, он несколько раз глубоко вздохнул. Устроившись по-удобнее он, наконец, поднял на нее взгляд и спросил:

– Что ты здесь делаешь?

– Я чувствую, что у меня есть достаточно улик, чтобы доказать, что Говард Рэндалл не убивал Кирстен Грирсон.

– Хочешь сказать, что находясь дома, ты каким-то образом получила доказательства, которые остались незаметны для более, чем 20 человек?

– Видимо, так, – ответила она.

Его терпению приходил конец. Теперь он сидел с наигранно огорченным видом.

– Пожалуйста, расскажи мне, как ты пришла к этому, – произнес он с кривой улыбкой на лице. – И, как только закончишь, объясни, какого черта ты помешалась на том, чтобы доказать, что этот маньяк не причастен к убийству?

– Пока мы находимся на этапе вопросов, – ответила Эйвери, – почему бы тебе не пояснить, для чего ты так настаивал на том, чтобы меня не допустили к этому делу? Потому что мы тесно общались? Или потому что ты беспокоишься о том, как состояние Рамиреса отразилось на мне? Может все дело в СМИ?

– Мне плевать на то, как тесно вы общались, – сказал О’Мэлли. – Если говорить откровенно, то да, СМИ просто с ума сходят из-за этого. Они выдумают какую-то очередную садистскую историю. Каким-нибудь образом свяжут тебя с Рэндаллом и в результате пострадаешь не только ты, но и весь долбанный участок. Неужели тебе все равно?

– Конечно же, нет! – закричала она. – А если бы ты переживал об этом также, как и я, то понимал бы, что отстранять меня от дела – самое глупое, что можно придумать в данном случае. Я в курсе, что твой лучший друг, мэр, считает именно так, но он тут не работает и не занимается уголовными делами.

– Эйвери, – ответил О’Мэлли, почесав затылок и уставившись на стол, – у тебя есть ровно пять минут, чтобы рассказать о том, что, по твоему мнению , ты нашла. Если разговор затянется, я вызову охрану и они выставят тебя из здания.

– Кирстен Грирсон была жестоко убита. На груди жертвы виднелись ссадины, а это означает, что ее, как минимум, трогали после смерти. Также тело найдено в нижнем белье. Единственное, что совпадает в данном сценарии, это ее возраст и красота.

– Нет, – заявил капитан. – Ты пропустила одну, но самую важную деталь. Это тот факт, что девушка мертва.

– Ты прекрасно знаешь, что я права, – ответила Блэк. – Ты просто ослеплен всеобщей паникой.

– Не смей говорить мне, что…

– Не отбирай мое время, – резко перебила она. – К тому же, вся эта кровь… Природа самого убийства ужасна. Слишком грубо. Убийца переборщил. Жестокость явно наигранна. А теперь вспомни дело Говарда Рэндалла и скажи мне, когда бы он действовал подобным образом? У всех его жерт было от одной до двух ран в лучшем случае. Все просто, а заодно чисто и аккуратно. Такое ощущение, что он сам ненавидел кровь, что он попросту не хотел даже прикасаться к убитым.