Дрор Мишани - Скрытая угроза

Когда он чистил кухню напоследок перед отъездом, зазвонил телефон. На часах было чуть больше восьми. Сара не сомневался, что это мать, но решил, что звонит она, только чтобы попрощаться.

– Ты новости по телевизору смотришь? – спросила мать, и когда Хаим ответил, что нет, сказала: – Включи второй канал.

Руки у него были мокрыми, и перед тем как включить телевизор, он вытер их кухонным полотенцем. Нажав кнопку включения, тут же убавил звук – и был потрясен.

Больше нет расследования, от которого он должен бежать.

Хаим увидел на экране, как из полицейской машины выходят женщина и мужчина, и менты в гражданском ведут их со связанными руками в здание суда. Лиц их Сара не рассмотрел, потому что женщина опустила спрятанную в капюшоне голову, а мужчина поднял рубаху, закрывая лицо. А поскольку начало передачи Хаим пропустил, он не услышал имен арестованных, но понял, что в результате погони оба задержаны после обеда в Эйлате. И что их подозревают в нападении на Хаву Коэн и попытке ее убийства. Нападение, о котором сообщили только этим вечером, произошло в Тель-Авиве, в ночь с воскресенья на понедельник, Хава все еще находилась в больнице «Вольфсон», и состояние ее было тяжелым. Но опасности для жизни не было. «Жестокому нападению на воспитательницу детского сада предшествовало фальшивое взрывное устройство, угрозы и шантаж, – сказал журналист, комментирующий снимки из суда. – Все это, видимо, произошло из-за увольнения женщины, сожитель которой – известный полиции правонарушитель».

Хаим закрыл дверь детской. Ночь с воскресенья на понедельник – это та ночь, когда он разговаривал по телефону с Хавой Коэн. Он много раз звонил ей, и она ответила ему чуть раньше двенадцати – так ему, во всяком случае, помнилось, – а короткое время спустя на нее было совершено нападение.

Несмотря на то что теперь Сара должен был испытать облегчение, картина мужчины и женщины с закрытыми лицами вызвала в нем дрожь.

На их месте мог быть и он.

Мысль, возникшая у него при виде этих первых кадров, снова вернулась: всё, с расследованием покончено. Что же, с понедельника садик закрыт? А он и не в курсе… На повторный допрос его не вызвали – как видно, потому, что личности нападавших на Хаву Коэн были сразу определены и выяснилось, что именно они подкинули к детсаду чемодан. Среди ментов, окружавших арестованных, того следака, что вызывал его в участок на допрос, вроде как не было…

Снова зазвонил телефон, и Хаим знал, что теперь скажет его мать.

– Видел? – спросила она.

– Да.

Но при этом у него и мысли не мелькнуло об отмене поездки. Наоборот, он пожалел, что они еще не в аэропорту. Оба помолчали перед тем, как мать спросила:

– Ты их знаешь?

– С какой стати? – отозвался Сара.

Он был напряжен и все ждал, что она предложит ему отменить поездку – мол, нет причин сбегать, – так что прервал ее сразу, как только она об этом заговорила.

– Хватит! Я уже объяснял тебе, что мы едем ради прощания.

– Но зачем же ехать? И какого прощания? Мне страшно, что вы едете в Йом Кипур. Это плохой знак. Нельзя тебе ехать в Йом Кипур, Хаим, или хоть подожди несколько дней. Ничего не случится, если ты подождешь…

Сара не ответил. Прервав разговор, он вернулся в кухню, чтобы продолжить уборку. Потом уложил в черную матерчатую сумку туалетные принадлежности и вспомнил про полотенца. В одиннадцать ночи, меньше чем за десять часов до полета, он позвонил в службу такси «Аргаман» и заказал на пять утра такси в аэропорт Бен-Гурион, после чего открыл дверь детской и убедился, что оба ребенка спят. Ночи уже стали попрохладнее, а Эзер спал без рубашки, натянув на себя тонкое одеяло. Когда они вернутся, надо поменять им летние одеяльца на более теплые, подумал Хаим.

Он в последний раз убедился, что паспорта и авиабилеты на месте, возле кошелька, и погасил все огни в квартире.

Быстрый арест Амоса Узана и Иланит Хадад был результатом скоординированных действий сыщиков Тель-Авива под руководством главы Службы уголовных расследований капитана Иланы Лим и региональной полиции Эйлата.

Сразу после беседы с Хавой Коэн в ее больничной палате Илана созвала следственную группу в предоставленный им отделением травматологии кабинет. Были вызваны из дома Элиягу Маалюль и Лиор Зайтуни. На данный момент у них было всего два имени, начерканные раненой рукой Хавы с помощью начальника травматологии: Амос Узан – имя, которое Коэн написала сначала, и Иланит Хадад – имя, которое она добавила после вопросов, заданных Иланой по просьбе Авраама. Когда инспектор увидел на положенном перед пациенткой листке имя Амоса Узана, его словно кто-то с силой толкнул в грудь. И все же он верил, что Сара как-то связан с этим делом, и попросил Илану прямо спросить об этом Хаву. Лим отказалась это делать, но спросила воспитательницу, не было ли в нападении еще каких-то участников, и после того, как она повторила этот вопрос несколько раз, та написала второе имя. Авраму снова пришлось кивнуть. Оно тоже было ему знакомо.

Второе написанное Хавой имя давало картину, совершенно отличную от той, что рисовал себе Авраам. Он был прав, предположив, что в нападении участвовали мужчина и женщина и что воспитательница была знакома с нападавшими. Но, видимо, Сара и вправду не тот человек, что подложил чемодан к детскому саду, и не тот, что поджидал Коэн на стоянке в Южном Тель-Авиве и расквасил ей голову. Илана еще дважды спросила Хаву, может ли та сказать, за что на нее напали, но та мотнула головой из стороны в сторону. Тихий плач прекратился, глаза пациентки закрылись, и начальник травматологии сказал:

– Вы получили что хотели. Выключите, пожалуйста, камеры и свет, и оставьте ее в покое.

Выходя из палаты, Лим попросила Авраама:

– Расскажи вкратце, кто эти двое.

И инспектор рассказал ей о них.

Илана остановилась в коридоре и обернулась к нему. Он остановился напротив. «Так ты говоришь, что мужчина был задержан еще до нападения и освобожден? А с женщиной ты вообще незнаком, хотя знал, что Хава Коэн ее уволила?» – это были слова, которые Авраам прочел в глазах своей коллеги, но вслух она ничего не сказала. Вместо этого Лим двинулась дальше. Инспектор объяснил, что у него не было выхода, кроме как выпустить Узана. Он показал Хаве Коэн его фотографию, и она заверила его, что никогда не видела этого человека. А о связи между Узаном и помощницей воспитательницы, которую уволили за неделю до начала учебного года, Авраам вообще не знал. Он попытался вызвать эту помощницу на допрос, но ему сказали, что она уехала.

– И все? И дальше ничего нельзя было сделать? – Эту фразу Илана бросила тихо, словно в отчаянии.