Николай Леонов - Таежное дело [сборник]

— Думаю, на сей раз это афишировать не стоит, — резонно заметил Лев. — Давай-ка смоемся, пока коллеги не подняли на смех.

Воспользовавшись общей суматохой, оба полковника, так активно «отдохнувших» в этот вечер, выбрались из кафе и поспешили к машине в сопровождении Эльвиры.

— Вот это класс! — восторженно воскликнула она. — Давно так не веселилась. Стася, ты — чудо!

На следующий день Гурову предстояло новое «художественное» испытание. Помня, что обещал жене отправиться вместе с ней на пресловутый перформанс, он начал с утра морально готовить себя.

— Да не переживай ты так, — утешал его Стас. — Вот вчера, например. Уж куда, кажется, хуже, а в итоге все обошлось. Ты даже, если я ничего не путаю, кое-что полезное в клювике унес.

— Да уж, унес, — отвечал Гуров, потирая расцарапанную физиономию. — Видел бы ты Машино лицо, когда она меня встретила.

— Да ладно. Что ж она, первый раз тебя с «боевыми ранениям» видит? Чай, не привыкать.

— С боевыми, это одно. А от женских когтей — совсем другое.

— Неужто приревновала? — Глаза Крячко загорелись неподдельным интересом.

— Не дождешься! — отрезал Лев. — Но каждый раз объясняться, это тоже, знаешь ли… удовольствие небольшое.

— Но ведь в целом сходили не зря, тут-то уж ты не будешь возражать.

— В целом не зря.

Гуров действительно считал, что информация, полученная в кафе, полностью окупает ущербы, нанесенные его внешнему виду.

Из короткой, но весьма содержательной беседы Стаса Корнилина и Оксаны Курленко можно было сделать несколько важных выводов, определяющих дальнейшее направление поиска.

Было совершенно очевидно, что ни один из собеседников не удивился бы, если бы узнал, что второй как-то причастен к смерти Бойцова. Слишком уж откровенны были взаимные намеки. И, что интересно, намеки эти, и с той и с другой стороны, в итоге сводились к участию пресловутых «файлов».

Корнилин фактически прямым текстом сказал, что Макс, один из музыкантов, легко может подговорить кого-нибудь из местной «сини» сделать «ради любимой девушки» что угодно. То есть, по-видимому, предполагалось, что если Оксана причастна к убийству Бойцова, то причастна опосредованно, через одного из «файлов».

Сама же Оксана в отношении Корнилина подобных цепочек не выстраивала, но, если вспомнить ее слова, выстроить их несложно.

Она упомянула Пичугина, упомянула, что «замена» Стаса на Игоря произошла с подачи Бойцова. А также весьма прозрачно намекнула на то, что избиение более счастливого претендента организовано Стасом.

Как он мог это организовать? Он, тесно дружащий с «файлами», постоянно тусующийся с ними в одном кафе и, возможно, покупающий «дурь» у одних и тех же продавцов. Он, так хорошо осведомленный об «оригинальном» круге знакомств этих ребят.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что, когда у Корнилина возникла необходимость «посчитаться» с врагом, он обратился за помощью к друзьям из «запредельной» группы. И вполне вероятно, увидев, что расправа над Игорем прошла успешно и без «последствий», он захотел устранить и первопричину своего провала, то есть Бойцова. А эмоциональные отзывы дядюшки об этом ненавистном ему персонаже, которые Стас наверняка часто слышал, только подстегнули его решимость.

«Получается, что и в том и в другом случае круг замыкается на «файлах», — размышлял Гуров. — И этот Стася, и Оксана — ребятки, похоже, без комплексов и рассержены не на шутку. Злости и мстительности им не занимать, но вот с возможностями для осуществления мести — проблемка. А тут, откуда ни возьмись, ребята подходящие под рукой. И «в друзьях» у них «вся местная синь», и сами они, по утверждениям некоторых коллег, «на все руки».

«Свергнутый» худрук и разбитая семья — два направления работы, которые в самом начале выделил для себя Лев, вновь получали подтверждение.

У Оксаны Курленко было и желание, и возможность посчитаться с Бойцовым через Макса. Может, она даже именно для этого и «связалась» с ним, как прозрачно намекнул Стас.

Сам же Стас, хотя и не выводит так уж напрямую на своего обиженного дядюшку, тем не менее приходит все-таки именно с этой стороны. Пичугин, вполне возможно, был информирован о готовящейся расправе над Игорем, так же как Стас наверняка знал о его недовольстве Бойцовым. Это «взаимное знание» вполне могло породить мысли о взаимной выгоде и «догадку» Пичугина о том, что, используя знакомства племянника, он может решить кое-какие свои проблемы.

«А Климов еще говорил про какую-то финансовую составляющую, — усмехнулся про себя Лев. — При чем здесь вообще какие-то финансы? Тут человеческие страсти кипят. Похоже, «подельники» — это как раз единственные люди во всем театре, которые к Бойцову не имели претензий. Остальным всем он сумел насолить. Разве что Голубкова еще проверить? Чисто, чтобы Иван Платонович не обижался. Если уж говорить о финансовой составляющей, Голубков здесь — самая вероятная кандидатура. Он, во-первых, не местный, а во-вторых, все-таки не центровая фигура, а нечто вроде вспомогательного звена. Его могли обидеть нечаянно, а он мог воспылать жаждой мести. Хотя, конечно, тоже не факт. Чего ему с ними делить? Пришел, ушел. Если уж директор не рыпается…»

Предположение о причастности приглашенного режиссера Вадима Голубкова к убийству Руслана Бойцова казалось полковнику маловероятным, но тем не менее он решил проверить и его тоже. Дело действительно было запутанным и неоднозначным, а Гуров хорошо знал, что в подобных неоднозначных делах значение может иметь каждая мелочь.

До сих пор ему удавалось получать информацию о главных подозреваемых, не обращаясь к ним самим напрямую. Эту весьма удачно сложившуюся тенденцию хотелось продолжить. Раздумывая, у кого еще можно было бы получить информацию о Голубкове, кроме самого Голубкова, он вдруг вспомнил о предстоящем походе в театр.

Несколько предыдущих визитов сделали его там «своим человеком», многие знали его в лицо. Да и сам Гуров успел многое узнать и хорошо познакомился с внутренним расположением здания. Он решил, что очередной визит, уже в качестве зрителя, может дать повод для разных неформальных «обменов мнениями», которые, в свою очередь, возможно, дадут некоторую полезную информацию для дела.

Уже при входе в театр Гурову стало ясно, что готовится нечто грандиозное. В фойе царила атмосфера праздника, на лицах читалось предвкушение фантастического чуда.

— Я же говорила тебе, — радостно щебетала Мария, — а ты не хотел идти. Вот увидишь, все будет просто волшебно. У них всегда так.

До начала спектакля еще оставалось время, и они прогуливались по фойе в толпе других зрителей, рассматривая развешанные по стенам фотографии актеров и афиши с красочными фотографиями отрывков из шоу, которое предстояло им увидеть.