Барри Мейтланд - Вирус убийства

Лаура замолчала. Потом ее рука, в которой был зажат шприц и которую она держала у бедра, неожиданно взмыла в воздух. Прижав шприц к щеке, она сказала:

— Я не имела представления, как он об этом узнал. А потом вдруг поняла, что об этом ему мог рассказать только Стефан. То, что Стефан сообщил этому человеку столь ревностно оберегаемый нами секрет, вызвало у меня шок. Петроу воспользовался моим замешательством, заставил меня сесть на место, а сам уселся на край моего стола, нависая надо мной всем телом так, что я могла чувствовать исходивший от него животный запах. Петроу сказал, что много чего о нас со Стефаном знает. Он также сообщил, что заключил с моим мужем своего рода деловое соглашение, поскольку Стефан ценит и уважает его и готов оказывать ему всяческую помощь во всех его начинаниях. Он намекал на то, что их с мужем связывает нечто большее, нежели деловые отношения. Потом он сказал, что я должна следить за Стефаном, чтобы не потерять его, как в свое время его потеряла первая жена. — Лаура покачала головой. — Это было отвратительно. Складывалось такое впечатление, что этот человек вторгся в нашу со Стефаном частную жизнь и давно уже паразитировал на ней, а я об этом даже не догадывалась.

— Да, вас можно понять, — кивнула Кэти. — И что же вы после этого сделали?

— Что сделала? Да ничего. Он вышел из кабинета, а я долго еще там сидела, пребывая в состоянии шока. Потом я поднялась в холл и отправилась разыскивать Стефана: хотела переговорить с ним. Но я его не нашла. Так как в офисе его не оказалось, я отправилась в наш коттедж. Думала, может, он уже вернулся. Кроме того, после общения с Петроу у меня появилась настоятельная потребность вымыться. Стоя под душем, я немного успокоилась и попыталась снова все обдумать на трезвую голову.

Я решила, что Петроу, возможно, нужны деньги и нам лучше всего выплатить ему некоторую сумму с тем, чтобы он от нас уехал. Моя мать оставила мне немного денег, большая часть которых все еще лежит на моем счете в банке. И вот я решила предложить ему эту сумму и убедить его оставить нас в покос. Возможно, я совершила ошибку.

Кэти была склонна с этим согласиться.

— И что он вам на это сказал?

Лаура некоторое время молча смотрела на нее, потом пожала плечами:

— Ничего. С чековой книжкой в руках я вернулась в подвал и открыла дверь гимнастического зала. Петроу снова лежал там на кушетке, но на этот раз при моем появлении не поднялся. Я подумала, что он уснул, но в следующее мгновение заметила у него на шее шнур. И я поняла: кто-то сделал с ним то, что я сама бы с радостью сделала. Я и радовалась, пока мне не пришло в голову, что я знаю человека, который скорее всего приложил к этому руку. И тут я запаниковала.

По идее я не должна была паниковать. Нас учили держать себя в руках даже в самых сложных ситуациях. Но это другое. Когда кризис происходит с кем-то, кого ты не знаешь, не так уж трудно дистанцироваться от него и выполнять свои профессиональные обязанности. Но это был мой собственный кризис, который к тому же вышел из-под контроля. Меня ужасала мысль, что это совершил Стефан и что из-за этого наши с ним жизни пойдут прахом… Впрочем, они так или иначе пошли прахом, не правда ли?

— Почему вы подумали, что к этому приложил руку Стефан?

— Трудно сказать… Я была так напугана всем происшедшим. В то утро я поднялась с постели, даже не догадываясь о том, что Петроу имеет какое-либо влияние на нашу жизнь. А потом вдруг выяснилось, что он, не важно, живой или мертвый, мог все разрушить.

— Вы сказали, что у него на шее был шнур…

— Да, витой шнур серебристо-серого цвета. Вроде тех, какими подпоясывают домашние халаты.

— И что вы предприняли?

— Я выбежала из зала и поднялась в офис Стефана. Он сидел там за столом, и одного взгляда, брошенного на него, было достаточно. Он дрожал, тяжело дышал и имел чрезвычайно удрученный вид. Я спросила, что ему сказал Петроу. Он ответил, что, по его мнению, Петроу хочет нас уничтожить. И тут я снова овладела собой. Глядя на то, как он в моем присутствии чуть ли не в прямом смысле разваливался на части, я поняла, что из нас двоих стать сильной придется мне. Я сказала ему, чтобы он больше об этом не думал и что я, призвав на подмогу Джеффри, обо всем позабочусь.

— Он как-либо в словесной форме дал вам понять, что убил Петроу?

— Так сразу и не вспомню… Впрочем, нет, не думаю. — Лаура покачала головой. — Да ему и не нужно было этого делать.

— Из того, что я помню о поведении вашего мужа наутро после убийства, у меня не сложилось впечатление о нем как о чрезвычайно удрученном и, следуя вашему образному выражению, разваливающемся на части человеке.

— Вы наверняка подумали, что у него все под контролем. Так все думают. Но вы не знаете, как тяжело подчас это ему дается. Ведь он на протяжении многих лет вкладывал в эту клинику все свои деньги и душу. А тут еще появился этот вирус Алекс Петроу, который грозил все отравить и разрушить…

«Вирус». Это было определение, которое использовала Габриэль, характеризуя Петроу. Подумав об этом, Кэти однако спросила другое:

— Но почему Рози, Лаура?

Мысли о Рози заставили смертельно-бледные черты Лауры помертветь еще больше.

— Ох! — простонала она, будто ей в грудь вонзили нож.

— Вы знали, что она была беременна?

— Значит, это правда? Прошу вас, скажите мне, что это не так! Когда Труди, ее подруга, рассказала мне, что Рози во время завтрака временами испытывает тошноту, я было подумала… Но потом весь февраль и март она ничего об этом не говорила, так что я ни в чем не могла быть уверена. Помнится, я как-то сказала Джеффри в иносказательной форме, что он, возможно, скоро станет отцом, но его реакция убедила меня в его полной неосведомленности в этом вопросе. После этого я решила, что все это неправда. Мне, видите ли, не хотелось в это верить. Это было все равно что увидеть себя саму пять лет назад.

Говоря об этом, Лаура приходила во все большее возбуждение.

— Я разговаривала с ней, когда узнала, что мистер Брок о чем-то ее расспрашивал. Это произошло за несколько дней до ее смерти. Я хотела выяснить, какие вопросы он ей задавал. Она держалась настороженно и открывать мне свою душу не спешила. При этом она вся лучилась каким-то внутренним светом, и я тогда впервые подумала, что она, вероятно, и в самом деле беременна. После этого я чуть с ума не сошла, Забыв обо всем на свете, я думала только об одном: от кого она забеременела? Если не от Джеффри, то от кого же? И я спросила ее об этом — она как раз говорила что-то о мистере Броке. Но я перебила ее и задала вопрос: «Вы беременны? От кого?»

Она сделала паузу, и Кэти заметила, что она дрожит, как в лихорадке.

— И что она ответила?

— Чтобы я не лезла не в свое дело. Она до сих пор стоит у меня перед глазами. Щеки раскраснелись, подбородок выпятился — она определенно на меня разозлилась. А потом она высказалась на мой счет…