Александр Золотько - Игра втемную

– Как мы, в общем, и предполагали. Они шли для переговоров. Вот только остается непонятным – по собственной инициативе или по приглашению. Ну, подождем информацию от Ската.

– Ты не боишься, что он просто не выйдет из лагеря?

– Пока все развивается по плану. Если так пойдет и дальше, то мы можем рассчитывать на удачное завершение, – Виктор Николаевич улыбнулся. – Наблюдение за Монстром что-нибудь дало?

– Почему ты его так зовешь, все хотел у тебя спросить?

– Эту кличку прилепил ему Александр Павлович. Мы решили, что схвачено очень точно. Так что у него?

– Монстр активно проводит встречи с очень многими людьми. Выглядит несколько утомленным. Пытался через свое доверенное лицо войти в контакт с нашими смежниками. Те почувствовали запах пороха и предпочли занять нейтральную позицию. Министерство внутренних дел также в это дело не полезет.

– А король-то голый! – задумчиво сказал Виктор Николаевич.

– Не думаю, не думаю, – не согласился Игорь Петрович.

– Мы же с тобой знаем, что у него есть очень весомый козырь. Очень весомый. От него зависит очень многое.

– А тут уже можно спорить. Монстр может задействовать пациентов Чеченского центра, но как это соотносится с общим сценарием «Шока»? Монстр должен понимать, что его коллеги там, наверху, очень неодобрительно отнесутся к его желанию использовать эту силу в собственных целях. По собственной версии, он только на днях познакомился с возможностями психокодирования и не может пока пустить в дело закодированных. Иначе наружу вылезет, кто стоял за этим проектом. А там уже любой поймет, что «Шок» имел несколько уровней, и результаты может дать самые непредсказуемые. Рано еще Монстру демонстрировать свое умение, но выхода у него, наверное, нет.

– Осталось дня два?

– Не больше.

16 марта 1995 года, четверг, 17-20 по Киеву, район российско-украинской границы.

Вначале мы долго путешествовали по городу. Такого продолжительного катания по улицам родного города у меня в жизни не было. Мы петляли и пару раз проезжали по одной и той же улице. Только первый раз сверху вниз, а второй – наоборот. Пересекли границу города в западном направлении, но потом выехали на объездную трассу и двинулись в противоположном направлении. С трассы свернули на проселок и часа полтора прыгали по колдобинам. Петров молчал, водитель молчал, а я решил не выделяться из коллектива. Командор сам все скажет. Пару раз Петров оборачивался ко мне, но разговора не затевал. У меня возникло время для размышлений, чем я и воспользовался.

Дымченко изложил очень интересную информацию. Все, оказывается, было не так загадочно, как мне казалось. Выходит, Женька сам напросился на ту поездку, которая зачем-то была нужна нашему главному редактору. А потом все последствия пришлось расхлебывать именно мне и Женьке. Это если не считать женькиного приятеля, которого убили. С этого места начинаем высасывать из пальца. Некто, заинтересованный в разглашении информации по запорожскому банку, узнал, что приятель охранника работает в газете. Ничего загадочного пока нет. Некто даже дает охраннику деньги за возможность связаться с Женькой. Почему именно в нашу газету, а не в столичную? Потому, что именно у нас в городе находятся штаб-квартира АОПа и лично господин Лузьев. Значит, реакция на статью должна последовать стремительно. Лузьев просто взял и позвонил своему знакомому главному редактору. А его знакомый главный редактор сделал очень удивленное выражение лица и все свалил на журналиста и редактора отдела. И стал усиленно теребить редактора отдела на тему, как из этой неприятности выбраться. И я, и Женька в этой ситуации выглядели очень естественно. Я был очень злым, а Женька очень испуганным. А после того, как убили охранника, уже никто не мог проследить цепочку поступления информации. Таким образом, выходит, что смерть охранника была выгодна друзьям Лузьева – утечка информации прекратилась. А врагам Лузьева это было выгодно, поскольку заказчика статьи вычислить стало невозможно. Но! Если уж я смог на основе двух разных статей определить, что через банк должны были пройти грязные деньги для приватизации «Электрона», то об этом должны были подумать и другие люди. А кто является единственной связующей ниточкой между банком, Ассоциацией оборонных предприятий и фондом «Свободный воздух»? У меня появилось беспокойство за судьбу Лузьева. В сложившейся ситуации он скорее мешает своим друзьям, чем помогает. Достаточно одной маленькой неприятности в банке или в концерне у Новикова, и Игорек может здорово пострадать. Туда ему и дорога. Что касается меня…

Я героически взялся распутывать стрельбу в поезде. То, что здесь принял участие Вадим, я себя уже убедил. Очень хотелось посмотреть ему в глаза, но с этим придется подождать. Сережа Парамонов. Этот случай значительно тяжелее. Парамонов подключился ко всей этой истории только по моей просьбе. И все выглядело очень естественно. Убей меня Бог, если не окажется, что заказ на эту статью поступил от людей, связанных с Парамоновым. Оба материала появились в одном номере. И должны были привлечь внимание друг к другу. Если бы я даже не нарыл информации и не создал бы статью в своем воспаленном воображении, знающие люди все равно пристально познакомились бы с материалами. Хотя это возможно только в том случае, когда обе эти сенсации между собой связаны, пусть неявно. Если так предположить, то все остальное неплохо укладывается. После выхода злополучного номера я был просто обречен на широкую известность в узких кругах. Либо так, либо эдак, но мной должны были заинтересоваться. И заинтересовались, на что указывает прослушивание моего телефона и телефона редакции. Хотя тут снова только предположения. Я ухмыльнулся в затылок Петрову. Сегодня он косвенно очень сильно подтвердил это мое предположение. Тот еще хитрец Петров! Он настойчиво подбрасывает мне информацию и с большим интересом следит за моей реакцией и жадно выслушивает мои выводы. Как, интересно, он отреагирует на результаты моего автомобильного размышления?

После того, как я полыхнул в статье своей осведомленностью, мне стали настоятельно скармливать информацию о группе «Сверхрежим», о которой я до того ничего и не слышал. Информацию я об этой группе получил через Владимира Александровича, а затем от Олега Юрьевича в поезде. Потом снова через Владимира Александровича. Петров, в самом начале нашего знакомства, прокомментировал эту ситуацию следующим образом: меня кто-то использовал для прикрытия суеты вокруг остатков группы. И он, Петров, был первым, кто произнес название «Сверхрежим».

Во какой детектив получается, если предположить, что Парамонов работает на россиян, но Петров, скорее всего, работает на украинскую сторону. Билеты в Москву я покупал через человека нашего главного редактора. А обратно мне их доставал Парамонов. И в обоих случаях я ехал вместе с Ниной. Предварительный вывод – Парамонов и Главный имеют общих знакомых.