Данил Харин - Проблема 28 [СИ]

Еще секунду в зале стояла тишина. А потом он вдруг разразился аплодисментами. Аплодисментами, выражавшими всеобщее изумление и восхищение. Такого никто из журналистов даже предположить не мог. Но очень скоро профессиональный интерес взял верх над эмоциями. Аплодисменты сменились нараставшим шумом. Половина журналистов пытались задать вопрос выступавшему, другая половина пыталась дозвониться до своих офисов, чтобы их срочно пустили в эфир.

Селеверстов поднял руку, призывая всех успокоиться.

— Господа, господа!

Уровень шума немного упал. Достаточно для того, чтобы немного напрягая голос Селеверстов смог закончить.

— Я благодарю вас за то, что вы пришли в такой ранний час. На все ваши вопросы ответит сэр Арчибальд Дрейфус. Еще раз спасибо.

Евгений Селеверстов улыбнулся и поспешно отошел от трибуны, пропуская вперед Арчибальда Дрейфуса. Уже через мгновенье он исчез из поля зрения камеры где-то за спинами охранников.

Того, как Селеверстов нырнул в дверь, ведшую в служебные помещения отеля, в котором случилась эта удивительная пресс-конференция, Завьялов видеть уже не мог. И никто в мире не мог видеть, как совершивший невозможное ученый убегал от шума голосов по извилистому коридору. Как подрагивали его руки от невероятного нервного напряжения. Как блестели его глаза от испытанной им невероятной легкости и прилива сил.

Никто не знал, что чувствовал в тот момент этот незаурядный человек. А чувствовал он невероятное, ни с чем несравнимое облегчение. Он избавился от груза, который тяготил его последние несколько лет. Все сильнее и сильнее с каждым месяцем, с каждым днем. Глава «Нанотэк» понимал, что то, что он сделал, могло повлечь самые негативные последствия для него лично. Он не был уверен, в том, насколько далеко распространится негодование правящей верхушки страны, которую его изобретение сделало самой богатой в мире. И все же, ощущение правильности совершенного с лихвой перекрывало беспокойство о возможных последствиях. К тому же, имелся человек, готовый встать на его защиту. Человек, благодаря которому стало возможно его сегодняшнее выступление. Человек, обладавший весьма необычными талантами. Человек, с которым ему предстояло встретиться совсем скоро.

Завьялов отложил планшет и закрыл глаза. Ощущение необыкновенной легкости колыхалось и в его груди тоже. Словно качели с резервуаром газа, который легче воздуха. От передних ребер к задним. И обратно. Снова и снова. И никаких металлических шариков. Ни в висках, ни в груди.

— Что Бородин собирается говорить в Кремле? — спросил он.

— О, ему предстоит многое объяснить, — улыбнулся светловолосый агент.

— Но как? Что он может сказать? Разве возможно все уладить? — в голосе Завьялова слышалось явное сомнение.

— Мы придумали кое-что, — успокаивающе сказал Каспер, — это, вряд ли поможет решить проблему с рассекречиванием УНС, и уж, конечно, не спасет нашего генерала от увольнения… Но, возможно, остановит Старкова и его друзей военных от необдуманных поступков.

— Значит, агентству конец? — невидяще глядя перед собой, проговорил полковник.

— В таком виде, скорее всего, да, — задумчиво произнес Каспер, — но, ты же знаешь, Константин Федорович, всегда найдутся секреты, которые нужно охранять.

— Пожалуй, — кивнул Завьялов, наблюдая за тем, как внутри него рождается отторжение при мысли о необходимости переквалифицироваться для защиты новых секретов. Он уже сейчас понимал, что даже если Бородину удастся скрыть его причастность к делу Селеверстова, его дни в Агентсве сочтены. А потому, теперь он мог спокойно подумать о вещах гораздо более любопытных. — Получается, похищение Селеверстова придумал сам Селеверстов?

— Он решил поделиться своим открытием, — ответил агент, — а похищение, как способ выманить у государства нужное количество акций и вывести его из страны, придумал, как мне кажется, уже не он.

— Думаешь это все придумал Альберт? — продолжая смотреть в никуда поинтересовался полковник.

— Без сомнения, — с улыбкой проговорил Каспер.

— Но как? Как Альберт провернул все это? — Завьялов, наконец-то, перевел взгляд на собеседника, — Это ведь он все устроил!?

— Конечно он, — не задумываясь ответил двадцать первый, — от начала до конца.

Следующие несколько минут Каспер помогал Завьялову собрать в голове детали блистательной шахматной партии, которая накануне была сыграна прямо на их глазах.

— Как он мог быть уверен, что генерал вызовет его? — недоумевал Завьялов.

— Пожалуй, это была самая тонкая часть его плана, — в очередной раз жал плечами Каспер, — Возможно, у него был и запасной. Но, на мой взгляд, именно в тот момент, когда генерал принял это первое решение, Альберт уже победил. Так часто бывает в преферансе. Когда играют по-настоящему опытные игроки. Вопрос только в том, какую игру закажет человек. А дальше можно просто открывать карты. Исход очевиден.

— Но мы могли не пойти на его условие, — усомнился полковник.

— Акции? — поднял бровь двадцать первый, — Не вижу тут проблемы. Альберт знал, что генерал может распорядиться ими лично, без всяких согласований с президентом. А тот факт, что передача акций могла быть зарегистрирована только после личного подтверждения Селеверстова, был ему очень на руку. Бородин посчитал, что ничем не рискует и легко согласился.

— Наверное, — полковник не нашел, что можно было на это возразить, — А дальше он начал разыгрывать свой спектакль…

— С подсчетом секунд и вытаскиванием из рукава «Фольксвагена» похитителей, — подтвердил Каспер, — Легко показывать чудеса логики в раскрытии преступления, которое ты сам спланировал и осуществил.

— Он добавил своего выдающегося знания человеческой психологии и немного актерского мастерства, — поморщился полковник, признавая свою собственную наивность.

— И вуаля, — согласно кивнул Каспер, — Мы клюнули! Как глупые караси на цветную мушку.

— А потом был Просков, — продолжил размышления Завьялов.

— Эта, вторая часть спектакля, была предназначена для одного единственного зрителя. Для тебя, полковник, — в голосе Каспера не чувствовалась ни обиды на Альберта, ни пренебрежения к наивности Завьялова. Скорее полное понимание и приятие ситуации.

— И я поверил. Проглотил, как ты говоришь, мушку, — если Каспер не винил Завьялова ни в чем, то сам он все же чувствовал свою вину.

— Любой бы поверил, — отмахнулся агент, — Ведь, по сути, все было натурально. Просков действительно хотел помочь, и действительно сдал ему четырех своих подопечных. Вот только Альберт ловким движением, ускользнувшим от глаз зрителей, подменил два листочка, из тех восьми, что ему передал старый майор. И в нашей истории появился Мясник. Здесь последовал новый фокус. С трансляцией никому неинтересного футбольного матча. Но после «Фольксвагена» мы проглотили его еще легче. Даже не поперхнувшись.