Анатолий Степанов - Казнь по кругу

— Кофе никто не желает?

Откликнулся только Демидов, по обязанности косвенно подчиненного:

— Спасибо, что-то не хочется.

Полковник Алексей безотрывно смотрел в громадный бинокль на треноге. Сырцов нашел на асфальте крыши мелкий камешек и метнул его в ретивого полковника. Попал. Алексей оторвался от окуляров и безошибочно определил озорника:

— Чего тебе, Жора?

— Скучно чевой-то. А все оттого, что начальства с нами мало. Где начальство, могущее в критический момент дать ценное указание?

Алексей покосился на Кудряшова и осторожно ответил:

— Я им сказал, что не могу взять на себя ответственность за их жизни. Да и зачем им быть здесь? Мой офицер связи будет постоянно докладывать им по телефону. Только вот полковник Кудряшов увязался.

— Мне положено, — объяснил свое присутствие здесь полковник Кудряшов. Допил кофе, навинтил крышку и спрятал термос в сумку. Алексей опять воткнулся в бинокль. Посмотрел, посмотрел и спросил:

— Который час?

— Двадцать два ноль два, — лихо отрапортовал Кудряшов.

— А светло как днем, — вроде бы удивился Демидов.

— Июнь, — объяснил Сырцов.

— Вдруг пустышка?! — воскликнул Алексей и нервно засучил ногами.

— Окстись, полковник! — заорал Сырцов. — Сам же вчера видел, как боевики законников сюда прибыли.

— Все-то я видел, — бормотал Алексей. — А если главные не приедут?

— Охота им в открытую светиться! Стемнеет — явятся. Не боись.

— Боюсь, Жорка, боюсь, — признался Алексей. — Уж больно хочется их всех прихватить!

— Всех все равно не прихватим, — философски заметил Сырцов. — Обязательно кто-нибудь уйдет. И, как закон, самые главные.

— Типун тебе на язык, — завелся и Демидов. — Да где же они, паразиты рогатые!

Первая иномарка появилась, когда на Москву легла серая мгла, предшествующая скорой черной ночи.

— Едут, едут! — как клоун на цирковой арене, возрадовался Алексей, не отрываясь от бинокля ночного видения. — Ну и тачка! «Паккард», что ли?

Кудряшов, Демидов и Сырцов глянули в свои бинокли. Поменьше, конечно, Алексеева, но тоже приспособленные для тьмы.

«Паккард», а это был действительно «паккард», подкатил к малозаметной двери в сплошной серой стене и остановился. Шофер обошел радиатор и открыл дверцу для главного.

— Как у больших, — не стерпел, прокомментировал Демидов.

— Гляди! Гляди! — заорал Алексей. — Да он с собой еще пятерых привез!

И точно: тенями промелькнули и исчезли в двери пятеро с автоматами. Машины подкатывали беспрерывно. И из каждой, помимо хозяина, выскакивала четверка-пятерка вооруженных.

Всего прибыло четырнадцать машин. «Паккарды», «роллс-ройсы», «линкольны», «мерседесы»… Доставили пассажиров и уехали. Подождали для порядка минут пять-семь, и тогда оторвавшийся от окуляров Алексей объявил:

— Все на месте, — и начал подсчитывать: — Вчера в склад проникло человек семьдесят-восемьдесят, да вот сейчас с главарями прибыло, считай, штук шестьдесят — шестьдесят пять. Рота, полная рота. Автоматы при них, а что там на складе еще — уму непостижимо.

— Что дальше будем делать? — поинтересовался полковник Кудряшов.

— Мы-то? — переспросил Алексей. — Руководить.

— Теперь подождем, когда штурмующие появятся, — пояснил вежливый Сырцов.

Четыре автобуса без огней появились в двадцать три тридцать восемь. С разных сторон. Они не останавливались, лишь притормаживали до самой малой скорости, и из них на ходу выпрыгивали черные человечки. Выпрыгнув, тотчас исчезали, прячась в тени бетонной ограды. Автобусы уехали.

Полковник Алексей взял переговорник и негромко произнес:

— Приказываю: всем на исходные. Подтверждение получения приказа — по номерам. Прием.

Из его игрушки тихо, но так, что было слышно всем на крыше, донеслось:

— Первый. Второй. Третий. Четвертый. Пятый. Бас. Тенор. Баритон. Бас. Баритон.

— Принято, — объявил в микрофон Алексей. — На время отключаюсь. Иду с третьим. Пошли! — это Сырцову. А Демидову и Кудряшову: — Счастливо оставаться.

— Я — с вами, — робко предложил Демидов.

— Здесь приказы отдаю я, — командирским крещендо объявил полковник Алексей. — Вы остаетесь на наблюдательном пункте.

Третья штурмовая группа уже вышла к кольцевой. В заранее облюбованных полковником и командиром группы густых кустарниковых зарослях, невидимые ни для кого, залегли бойцы.

— Я пришел, — тихо сообщил кустам полковник Алексей. Из-под ног его внезапно возник стройный человек в камуфляже и доложил:

— Группа к броску готова, товарищ полковник.

— Подождем, Сережа, — решил Алексей. — Пусть они пока друг в дружку постреляют.

Сырцов глянул на часы:

— Без семи двенадцать. Надо полагать, штурмующие начнут ровно в полночь, как в страшных романах.

— Тогда я еще разок с ребятами что и как прикину? — вопросительно предложил Сережа.

— Валяй, — разрешил Алексей, и командир Сережа вновь растворился.

— Сколько у тебя бойцов в этой группе? — полюбопытствовал Сырцов.

— Тридцать три с командирами.

— А командиров сколько?

— Военная тайна, — срезал любопытного полковник Алексей.

— Да иди ты! — отмахнулся от него Сырцов. — Сколько?

— Пятеро. Ну и что? Тебя это успокоило?

— Меня пока никто и ничто успокоить не может. Пять групп у тебя, значит. Тридцать три умножаем на пять, и получается сто шестьдесят пять бойцов.

— Волкодавов, — поправил его полковник.

— А тех и других вдвое по крайней мере больше. Не пожадничал, полковник?

— Вот мы и подождем, пока те постреляют этих, а эти — тех. И сравняемся.

— Ты как Трумэн, — заметил Сырцов.

— Обидел меня, надо думать? А что Трумэн?

— Трумэн в сорок четвертом сказал: пусть русские убивают немцев, а немцы русских. И пусть убивают как можно больше.

— Говнюк твой Трумэн, говнюк и мерзавец.

— Вот когда ты прав, я с тобой никогда не спорю, — согласился с выводами Алексея Сырцов. — А что, Леша, восьмерки — самое эффективное боесоединение при такой операции?

— Идеальное, Жора. — Полковник глянул на часы. — Сейчас начнут. Пойдем глянем.

Они вышли на разделяющую полосу кольцевой, и в этот момент ударили с двух сторон. Хрен что поймешь в ночном бою. Автоматный треск, вспышки очередей в полном беспорядке, одиночные матерные выкрики-приказы, перемещение теней, исчезновение теней.

— Как сверху смотрится? — спросил в переговорник Алексей у своего зама, которого оставил на крыше при бинокле на треноге.

— Штурмующие, по-видимому, бросили в атаку все, — довольно громко, оттого что азартно, стал докладывать зам. — Обороняющиеся — по моей прикидке, человек шестьдесят-семьдесят — в окопах по главным направлениям атаки. Вроде точно определили. Но их сомнут и вытеснят из окопов наверняка.