Юсси Адлер-Ольсен - Без предела

– Вот, Карла, держи маятник. Магический инструмент, который…

– Знаю-знаю. Всякие там духи и прочая дребедень, только мне-то что с ним делать? Я прекрасно общаюсь с мертвецами и без этой ерунды. Причем чуть ли не ежедневно. Прошлой ночью, к примеру, беседовала с Уинстоном Черчиллем. И, знаешь, он оказался весьма и весьма недурен собой. Гораздо приятнее, чем можно было подумать.

– Ого! Прекрасно. Но этот маятник способен кое на что иное. Например, он может предсказать тебе грядущие события. Можешь спросить его о чем угодно, и маятник предоставит тебе ответ. Держи его вот так, а теперь задавай свой вопрос. Надо только немного потренироваться.

Женщина была настроена скептически. Тогда Карл взял маятник в свои руки и спросил у него, будет ли завтра хорошая погода. Как и стоило ожидать, дрянная железяка не пожелала подчиниться ему, так что пришлось немного смухлевать.

– Смотри сама, как он оживился. Значит, жди завтра прекрасной погоды… Попробуй сама, Карла. О чем ты хотела бы спросить?

Старуха нехотя взяла маятник и подвесила его над своей ладонью.

– Будут ли на следующей неделе голубцы на обед? – выдала она вопрос после минутного размышления.

Ничего не происходило. Вполне предсказуемо, но от этого не менее досадно.

– Да он не фурычит! Карл, что за фигню ты мне притащил! Надо будет не забыть пожаловаться Вигге.

– Погоди, Карла, попробуй задать другой вопрос. Наверное, про еду лучше не спрашивать. Поинтересуйся, например, навестит ли тебя завтра Вигга.

Она взглянула на него так, словно ее зять совсем спятил. С какого перепугу ей вдруг задаваться подобным вопросом?

Некоторое время Карла смотрела перед собой затуманенным катарактой взглядом, а затем улыбнулась.

– Спрошу-ка я, желает ли новый санитар затрахать меня до потери пульса!

Кажется, маятник стронулся с места. Что она там нахимичила?

Когда Карл вернулся домой, Харди сидел в полутьме.

На кухонном столе лежала записка от Мортена. «Он в паршивом настроении, – гласила она. – Пытался напоить, но он замкнулся в себе. Вы поругались?»

Карл вздохнул.

– Харди, а вот и я, – поприветствовал он товарища и сунул ему под нос записку. – То есть ты отказываешься пропустить стаканчик?

Харди замотал головой и отвернулся.

– Идем. – Лучше сразу разобраться во всем.

Судя по голосу, Харди молчал давно.

– Карл, я чего-то не понимаю. У тебя появилась возможность раскрыть это дело, а ты за него не взялся. Почему? Ты не думаешь о том, что для меня в нем заключен смысл всей жизни?

Карл схватился за джойстик инвалидного кресла и крутанул его, так что они оказались лицом к лицу.

– Харди, этим делом занимается Терье Плуг. Расследование продолжается, ты же сам видишь.

– Карл, твоя расстановка приоритетов кажется странной. И мне это не нравится. Почему дело о какой-то девчонке, задавленной почти двадцать лет назад, мешает тебе заняться нашим с тобой делом? Ты боишься, что выяснится что-то ужасное? – Он поднял взгляд и посмотрел Мёрку в глаза. – Ты опасаешься последствий, Карл, поэтому? Я ведь видел тебя по телевизору – тебе было совершенно по фигу. Ты даже не пожелал взглянуть на пистолет, из которого в нас стреляли! Почему, Карл?

– Харди, возможно, это прозвучит слишком жестоко, но ты – инвалид тела, а я – инвалид души. Я просто не смогу вести это дело. По крайней мере, сейчас.

Харди снова отвернулся.

Они сидели так в течение нескольких минут, после чего Карл сдался и отказался дальше разбираться с Харди, а вообще-то, с самим собой, если уж на то пошло. Момент для этого был совсем неподходящий.

Он поднялся и вздохнул. Возможно, Харди и прав. Возможно, он должен был передать дело об Альберте Ассаду с Розой, а сам – присоединиться к команде Терье Плуга, если тот вообще пожелал бы иметь с ним дело.

Налив себе в бокал виски, Мёрк повесил куртку на спинку стула. Усаживаясь, он наткнулся спиной на что-то острое. Запустил руку в карман и вытащил небольшую деревянную фигурку, обнаруженную на журнальном столике Хаберсота. Ту самую, которую, по словам Дядюшки Сэма, Бьярке вырезал своими руками. И чем больше он на нее смотрел, тем яснее становилось, что она оказалась на столике не случайно.

Чем внимательнее Карл рассматривал и крутил ее в руках, тем больше убеждался, что многие черты напоминают ему человека, которого они ищут, – Франка, которого некоторые называли Скоттом.

– Спасибо! Я очень благодарна тебе, Симон, за то, что ты сообщил мне. Но только я понятия не имею, зачем полиции понадобилось разыскивать Ату и почему это настолько важно, что о розыске даже объявили по телевидению. Ты уверен, что на фотографии был именно Ату?

Она прижала руку к груди, так как с трудом могла дышать.

– Да, Пирьо. Тот самый полицейский, который приезжал в наш питомник, ткнул снимок прямо под объектив камеры. И я сразу узнал и Ату, и его «буханку».

Точно, еще автомобиль… Господи, и это тоже!

– Он описал внешность Ату довольно точно. У него сохранилось светлое пятно на переднем зубе?

– Нет-нет, он избавился от него много лет назад.

– Ну, теперь ты предупреждена. Надеюсь, тут нет ничего серьезного. По крайней мере, от меня они ничего подозрительного не услышали. Ведь я перед вами в долгу.

– Спасибо, Симон.

Пирьо медленно водрузила трубку на место. Значит, они уже напали на след… Интересно, насколько далеко они продвинулись? А вдруг к ним постучатся уже через минуту? «Приди в себя, Пирьо, тебе нечего бояться. Какие у них могут быть улики?»

Она принялась размышлять. Что легавые могли доказать? Тут и доказывать нечего, вот так. Возможно, им стало известно, что девушка встречалась с Франком – ну и что ж тут такого, разве это возбранялось? Они прожили в Элене несколько месяцев, а затем уехали оттуда. Тут невозможно установить никакой связи.

Пирьо бросила взгляд на дверь в кабинет Ату. Рассказать ему или оставить все как есть? Если она хочет действовать с ним сообща, то надо рассказать прямо сейчас…

Женщина покачала головой. К чему тревожить его, нарушать его покой, если все и так неплохо складывается? Ведь они никогда не разговаривали об этом, так к чему поднимать эту тему? Пускай мужчина заботится о своем, а Пирьо займется своими делами. Речь в первую очередь шла о ребенке, зачатом в ее чреве. О ребенке, который будет рожден для величия и поклонения. И никто не помешает этому – ни полиция, ни Ширли. Хотя – как только полиция объявится в их краях, довольно скоро всплывут вещи, которые могут вызвать подозрение…

Пирьо выглянула в окно. Сейчас все было тихо, продолжался час медитации. Но уже через десять минут все соберутся в общем зале, чтобы выслушать предписания Ату на предстоящую неделю. Тогда-то она и расскажет собравшимся о Малене, Валентине и Ширли. Про Малену она скажет то же, что выложила Валентине, тем самым вызвав у аудитории искреннюю радость в связи с тем, что у девушки сложилось все хорошо. Затем передаст привет от Валентины, которая в данный момент находится в копенгагенском аэропорту Каструп, а завтра уже окажется в их барселонском офисе и приступит к выполнению новых обязанностей. Объяснит эти перемены тем, что в испанском офисе вдруг ощутили нехватку персонала, и руководство решило предоставить шанс Валентине, при условии, что она немедленно отправится туда. Пирьо убедит учеников, что вскоре подобных назначений будет очень много, поскольку учение о натурабсорбции получает все более широкое распространение. Она расскажет о том, что постулаты учения Ату в настоящий момент переводятся на итальянский язык и вскоре, вероятно, откроется их новое отделение – в Ассизи или в Анконе, – а оттуда уже рукой подать до Хорватии, представлявшей собой одну из следующих целей для Академии.