Жан-Кристоф Гранже - Присягнувшие Тьме [Литрес]

«Prego, pardon, sorry…» Я лавировал между группами. Один виток следовал за другим, как в крутом «штопоре». Вдруг меня пронзила мысль, что эта винтовая структура родственна глубинной структуре человеческого организма. Существовало тайное согласие между этой формой улитки и внутренней архитектурой человека. Я думал о спирали нашей ДНК, как вдруг какой-то толстяк ухватился за перила, перегородив мне проход. Его квадратная фигура заняла всю ширину пролета. Я натолкнулся на его руку и произнес громче: «Prego!» Тип не сдвинулся с места. Напротив, его пальцы вцепились в бронзовый поручень.

Вдруг все поняв, я отскочил к стене. Нож просвистел за моей спиной и воткнулся толстяку в предплечье. Я обернулся, но не заметил ничего необычного. Только туристов, которые начали толкаться, потому что я не двигался вперед. Раненая рука скрылась, и ее обладатель тоже.

Все произошло так молниеносно, что я спрашивал себя, не приснилось ли мне это. Но тут кто-то схватил меня за руку. Мужчина – без лица, только бейсболка с опущенным козырьком – приподнял меня и попытался перевалить через перила. Я удержался, вцепившись в поручень и выронив при этом плащ и досье. Беспорядок превратился в полный хаос. Туристы наталкивались друг на друга. Животом я уперся в балюстраду, передо мной зияла пустота.

Прижавшись к парапету, я изо всех сил старался сохранить равновесие. Мужчина продолжал толкать меня вниз. Волна посетителей обогнула нас, чтобы быстрее миновать препятствие. Казалось, никто не заметил, что меня пытаются убить.

Я развернулся и сделал резкий выпад кулаком. Кулак завяз в толпе, но мой противник все-таки меня отпустил. Я с размаху рухнул поперек лестницы. Со стороны эллипсовидного колодца послышались вскрики. Я, как бревно, прокатился на несколько метров вниз между мельтешащими ногами. Все спешили к перилам. Что случилось? Поднявшись, я сообразил, в чем дело. Людской поток придавил убийцу к парапету, а я, отбиваясь, сшиб его с ног, и он сверзился с огромной высоты.

Я подобрал свои вещи и в состоянии шока спустился вниз. Никто не заметил нашей борьбы. Никто не схватил меня за руку с криком «Убийца!». Толпа вынесла меня к основанию лестницы.

Вокруг тела теснились любопытные. Охранники с криками проталкивались сквозь толпу. Я проскользнул вслед за ними.

Тело лежало в невероятной позе. Левая нога вывернута до такой степени, что подошва касалась бедра. Правая рука, заломленная назад, была полностью разбита. Кость пропорола рубашку на плече. Бейсболка отскочила на метр, и блестящий череп раскололся о светлый мрамор. Огромный темный ореол расползался вокруг лица, казавшегося по контрасту еще более бледным.

Вид трупа всегда ошеломляет, но у меня была причина удивиться – я знал этого человека. Патрик Казвьель, второй подозреваемый в убийстве Манон Симонис. Бывший заключенный, татуированный от талии до плеч, пленник ангелов и демонов.

Одна деталь под левой ключицей привлекла мое внимание.

Татуировка, выделявшаяся среди других синеватых борозд и арабесков. Рисунок, сразу бросавшийся в глаза, как лагерный номер или шрам, но странным образом не замеченный мной во время нашей первой встречи. Что-то вроде железного ошейника с цепью, вроде тех, что в прежние времена носили рабы.

Этот символ я уже видел. Но где?

Фьюмичино. Международный аэропорт.

Я схватил такси. Единственное неотложное дело – прочь из Рима.

Сесть в первый же самолет, чтобы как можно больше километров отделяло меня от этой жестокой смерти.

– Несчастный случай, – бормотал я, стуча зубами. – Несчастный случай…

Вдруг я вспомнил о своей сумке, оставшейся в пансионе.

– Пантеон! – завопил я. – Улица Семинарии!

Автомобиль резко повернул и пересек Тибр по мосту Маццини. Я снова попытался собраться с мыслями, обрести спокойствие и контроль над собой. Невозможно. Я барабанил пальцами по стеклу, воротник взмок от пота. Впервые я испытал безрассудное желание все бросить. Вернуться в Париж и притвориться хорошим полицейским в своем закутке на набережной Орфевр.

Такси остановилось. Я взлетел к себе в комнату, упаковался, оплатил счет и вскочил в машину. По дороге в аэропорт я вдруг сообразил: мне некуда ехать.

Дело Джедды закрыто. Дело эстонца Раймо Рихиимяки, личность которого установил Фуко, тоже закрыто. Что же касается дела Сильви Симонис, то даже перевернув весь город, я ничего не нашел. Никаких новостей от Сарразена, от Фуко, от Свендсена. Ни один из следов, по которому я пустился, никуда не привел… Абсолютный тупик.

Наконец мне кое-как удалось привести мысли в порядок.

Теперь в моем расследовании наметились три узловые проблемы.

Первая проблема – убийство Сильви Симонис. Убийца в Сартуи. Тот, кто мучил эту женщину и отомстил за Манон, кто вырезал на коре «Я ЗАЩИЩАЮ ЛИШЕННЫХ СВЕТА», а в исповедальне – «Я ЖДАЛ ТЕБЯ». Был ли он тоже путешественником в небытие, как Агостина, как Раймо?

Второй проблемой была теория ван Дитерлинга. Не один-единственный убийца, а серия убийц. Нужно рассмотреть новых «лишенных света» в их совокупности, разгадать значение их ритуала, понять, что за ним скрывалось. Кардинал говорил про перемены и пророчество.

За окном одна картина сменялась другой. Что делать? Искать другие случаи по всему миру? С какой целью? Расширить список убийц, которые признались? Пополнить архивы прелата? Идентифицировать, как он выразился, «суперубийцу», стоящего за всей серией? Если речь идет о дьяволе собственной персоной, я слабо представляю себе, как надену на него наручники…

Но пуститься по этому пути значило бы признать существование демона. Ну уж нет! Я должен сосредоточиться на одном-единственном конкретном вопросе, на единственной загадке, достойной полицейского из уголовки: кто убил Сильви Симонис? Круг замкнулся.

Оставалась третья проблема – гонявшиеся за мной киллеры. Это опять возвращало меня к делу Сильви Симонис. Одним из киллеров был Казвьель. А кто другой? Почему они хотели меня устранить? Только ли потому, что сами убили Сильви? Нет, они охраняли какую-то тайну. Существование «лишенных света»? Происшедшие с ними в последнее время перемены? Или что-то другое, стоявшее за убийством Симонис? Здесь тоже не за что было зацепиться. Если только второй убийца снова попытается меня убить и я смогу его допросить… Эта перспектива меня не вдохновляла.

16 часов

Впереди показался аэропорт Фьюмичино.

На предместья Рима опустилась ночь. Фиолетовые тучи, желтоватое небо. Я призвал на помощь Люка. Какое бы он принял решение на этом этапе расследования? Куда бы он двигался дальше? Между ним и мной существовало фундаментальное различие: Люк верил в Сатану, а я, как убежденный картезианец, – нет. Пожалуй, я был последним человеком, который мог добиться успеха в этом деле…