Андрей Кивинов - Кошмар на улице Стачек

– В Питере еще что-нибудь за тобой есть?

– Да так, мелочевка. Пожар я в вашем РУВД устроил. Саид попросил, ему выговор дали. Он мне показал, как туда попасть, ну я и поджег. Жалко что ли? Денег мне, правда, Саид за это не заплатил, сказал, что это личная просьба.

Кивинов нажал кнопку и выключил магнитофон дальше шла лирика. Он подошел к окну и посмотрел на ночной проспект, туда, где возвышалось мрачное здание многоэтажной общаги. Когда-то в ней жил Клубникин, так и не успевший получить нормальную квартиру. Кивинов открыл шкаф Соловца, достал оттуда полупустую бутылку водки, из горла осушил ее, затем хлопнул дверью и вышел из отделения. Уходя, он чуть не сбил с ног Каца, ковылявшего на костылях и с перевязанной головой по ступенькам милиции.

Борисов, развалившись на диване Соловца, задумчиво пускал в потолок сигаретный дым.

– Гляди, Олег, хм, я вчера в Комитете был. Они эту организацию давно работают, но конкретного ничего нет. Знают, что группа эта без всяких политических амбиций, контролирует рынки Москвы и Питера, называется «Паутина». Как только заморочка на рынке – так террор.

– А пилота зачем пришить хотели?

– А товар на чем возить? На верблюдах? Так что все логично…

– А Московский вокзал?

– Тоже все просто. Стронга они почему выбрали – он блондин. В поезде беженцы приехали, а мафии тут лишние рты не нужны, пускай куда подальше из Питера валят. А если что – взрыв русские подстроили. Смежники мне намекнули, что центр группы в Питере или Москве. Русские, кстати, тоже с рынков немало имеют. Целый клубок, одним словом. Ящик Пандыры.

«Пандоры», – про себя подумал Соловец, но промолчал.

– А роль Астрова? – спустя некоторое время спросил он.

– Он тоже в организации состоял, контролировал тут пару рынков – на проспекте Ветеранов и у Кировского завода. Комитетчики наблюдали за ним, да нет его уже, и свою роль он нам уже не расскажет. Так что концы в воду.

– Со Стронгом-то что делать будем?

– Да, Склянцева, дура, не могла хотя бы по «сотке» задержать! Теперь если на пятнадцать суток не посадят, отпускать придется, но его, наверно, смежники заберут.

Кивинов сидел в камере внутренней тюрьмы на Каляева, задержанный на десять суток следователем Склянцевой. В соседней камере тосковал Таранкин. Обоим вменялся целый букет, начиная с сокрытия преступления от регистрации – убийства Железневой – и заканчивая неправомерным использованием служебного оружия, вследствие чего погиб заместитель начальника 85-го отделения майор милиции Астров Мухтар Кулиевич. Что их ждало в будущем, не знал ни тот, ни другой. Соловец бегал по всем инстанциям, был в мэрии, Петросовете, Госпрокуратуре, но так и не смог ничего добиться.

Стронга выпустили на второй день после задержания. Суд дал ему штраф, и он, ничего не понимая, вышел на улицу и пошел, куда глаза глядят. Далеко, правда, не ушел – на проспекте Стачек Виталик был сбит каким-то впоследствии так и не найденным «Камазом» и скончался на месте происшествия.

Для начала мая солнце светило необычайно жарко. На Красненьком кладбище было многолюдно. Соловец сидел на скамеечке перед могилой Клубникина и курил «Беломор».

Посидев там с полчаса, он встал, выкинул хабарик, очистил надгробную плиту от грязи, поправил лежащую на ней книгу «Секс в жизни женщины» и побрел к выходу. В голову навязчиво лезли слова Володи : «САМОЕ ТРУДНОЕ В НАШЕЙ РАБОТЕ – НЕ ВЫЧИСЛИТЬ И НЕ ЗАДЕРЖАТЬ ПРЕСТУПНИКА, А ЧТО СОВРАТЬ НАЧАЛЬНИКУ НА ЕГО ВОПРОС: „ЧЕМ ТЫ СЕГОДНЯ БУДЕШЬ ЗАНИМАТЬСЯ?“

Соловец еще раз обернулся и взглянул на надпись на кресте сразу под фотографией Клубникина:

«А ПОШЛИ ВЫ ВСЕ …….»