Андрей Кивинов - Попутчики

– А почему так? – Волков снова налил в стакан газировки. – Почему на тебя думают? Да потому что ты своими идиотскими выходками достал всю школу. Как какое происшествие, так обязательно Вовик.

Липкий сироп вязал Вовику рот.

– Можно ещё?

– Пей, пей, – спокойно сказал Волков. – Так почему, я тебя спрашиваю, любая заморочка без тебя не обходится? У тебя что, дефект конструкции или мозги в заднице? Где ты «лимонку» взял, подрывник?

– Не брал я ничего.

– Ну, хорошо. Сейчас мы по этому поводу запишем с каждого объяснения.

Волков не спеша достал из стола бумаги, поменял пасту в ручке и стал оформлять «шапку» объяснения.

Вовик начал нервно покряхтывать и незаметно сжимать колени. Судя по всему, почки у него работали хорошо, и Вол-ковская газировка уже перетекла из желудка в мочевой пузырь. Вовик дёргал скулой и постоянно сводил ноги. Наконец он не вытерпел и спросил:

– А можно мне на минутку? Ну, туда?

– Да ради бога. Но только тогда, когда объяснение запишем и притом правдивое. Ключик-то вот он, от дверей. Вовик судорожно дёрнулся.

– Что, ещё водички хочешь? Пей, не стесняйся. Между прочим, – Волков положил ручку на стол и снова откинулся в кресле, – вот у тебя серьга в ухе. Нет, я не против, но знаешь ли ты, откуда возник обычай среди мужиков носить серьги? Я сейчас расскажу.

Голос у Славы был плавен и тягуч. Он никуда не спешил.

– Морякам вешали серьги, когда они проходили Босфорский пролив, то есть становились морскими волками. Также серьги носили казаки, но те по другой причине. Если казак был единственным сыном у матери, у него была одна серьга, а если последним мужчиной в роду, то две. Перед боем есаул строил казачий разъезд и командовал «Равняйсь!», потом «Смирно», и таким образом видел, у кого сколько серёг у ушах, а у кого их нет. Потом казаки с одной серьгой уходили во второй эшелон строя, а с двумя вообще оставались в резерве. Таким образом, серьги носились по вполне гуманным мотивам. Наш народ, как известно, самый добрый. Далее, было также много других обычаев.

«Давайте записывать», – прошептал покрасневший, как помидор, Вовик. По его лицу было видно – внутри его существа ведётся сейчас мучительная борьба между головой и мочевым пузырём. Неизвестно, что было лучше. Сделать лужу в кабинете значит навсегда потерять с таким трудом завоёванный авторитет в школе и во дворе. Рассказать про гранату – тоже показать свою слабость перед младшим поколением. Ладно бы их не было, а то сидят тут рядом, козлы, и смотрят.

– Хорошо, записывать, так записывать. Но только правду, иначе будем сидеть здесь до вечера.

Вовик затрясся. Он уже совершенно открыто засунул руки между ног и согнулся пополам.

Волков опять взял ручку, опять поменял пасту и приготовился записывать. Победил мочевой пузырь.

– Ладно, – исступлённо прокричал Вовик, – я гранату принёс, и подложил я. Хотел Зою Петровну напугать. Она ключи от радиорубки забрала, где аппаратура лежит – гитары, усилители. Я не знал, что она боевая.

– Ну вот, совсем другое дело, а то не я, не я. По глазам же было видно, что врёшь. Ну, а гранату ты где взял? Только не ври, что раскопал в Синявино.

– На рынке купил вещевом, за десять штук.

– Да ну! Кто же учебную гранату за десять штук продаёт? А деньги где взял?

– Кольцо у матери взял золотое, хотел усилитель купить новый. А учебная граната столько и стоит. Настоящая – четвертной.

– Ну, ладно, пока поверим. Сейчас запишем чистосердечное признание.

Пока Волков писал, Вовик уже ходил в присядку. Глаза его вылезли из орбит, по лицу струился пот. Наконец Слава протянул лист Вовику, тот не читая подписал и с надеждой спросил у Волкова:

– Можно?

– Да что, я тебя держу? Дверь, между прочим, не заперта. Туалет напротив.

Вовик опять судорожно дёрнулся, подскочил к двери и, толкнув её, выскочил из кабинета.

– Вернуться не забудь! И чего он терпел, а, ребята?

С точки зрения закона никто к Волкову придраться не мог, если бы, конечно, кто-нибудь не догадался отправить на экспертизу его газировку, куда он, выпив свой стакан, незаметно кинул мочегонное.

– Что там с потеряшкой? Не нашёлся?

– Нет, Георгич. По-моему, он с концами.

– Не держи материал. Сколько уже прошло? Неделя? Отправляй в РУВД.

– Завтра отправлю.

– Он, кажется, с машиной пропал? Свяжись с 84-м, там парня одного прихватили за нападение на таксиста. Может, и наш вариант – его работа.

– Когда?

– Пару дней назад. Арестовали, наверное.

– Хорошо, узнаю, что там.

Когда Соловец вышел, Кивинов связался с опером из 84-го – Привет, это Кивинов. Юра, ты, что ли?

– Здорово, я.

– Что там за боец у вас задержан? Который таксиста опустил?

– А, Куприн. Так он отпущен.

– Как отпущен? Не понял.

– Следователь усмотрел 206-ю и его на подписку отпустил.

– Как 206-ю? Ну-ка, расскажи, как там дело было.

– Ты что, наше следствие не знаешь? А чего тогда удивляешься?

Куприну деньги нужны были на наркоту, он такси поймал. Когда мимо парка проезжали, он удавку водителю на шею набросил, а когда тот вырубился, выручку забрал и бежать. Думал, что водитель коньки отбросил. Но тот только сознание потерял, потом очнулся и к постовым. Те в машину к нему сели и давай по дворам кружить. Возле Ветеранов Куприна и тормознули.

– Ну, и какая ж здесь «хулиганка»? Чистейший разбой!

– Это мы так рассудили. А следователь – по-другому. Ущерб, говорит, какой нанесён? Четыре с половиной тысячи. У водителя только смена началась. А уголовная ответственность сейчас за госразбой с пяти тысяч наступает, поэтому состава преступления тут нет. Могу хулиганство возбудить. А по хулиганству, сам понимаешь, никого не арестовывают. Вот так. Самое обидное, что вроде как мы виноваты, что бандюгу отпустили.

Потерпевший же не врубается в наши заморочки. Он ко мне на другой день прибежал, а не к следователю – почему, мол, его выпустили, он, наверно, вам взятку дал. Вы все, менты, купленные. И ничего ведь ему не докажешь.

Обидно.

– Вообще обалдели. Причём тут размер ущерба? Это при краже ущерб важен, а тут – разбой, а по большому счёту покушение на убийство.

Этот следак что, кодекса не знает?

– Кодекс кодексом, а практика практикой. У нас много чего в кодексе написано, а в жизни всё наоборот. Ты, что ли, всё по кодексу делаешь?

– Ладно, дай данные Куприна этого, я его примерить на один вариант хочу.

– Да это ж с вашей территории клиент, судимый, на Стачек живёт.

– Ладно, тогда сам найду. Пока. Кивинов положил трубку. Совсем следствие оборзело. Таких бойцов отпускают. Хотя чему удивляться?

Кресты-то переполнены, да и по арестанскому делу надо сроки соблюдать.

А если человек на подписке, можно и повременить.