Рудольф Ложнов - Побег. Записки следователя

– Кажется, я знаю, что делать, Рудольф Васильевич, – неожиданно в вечерней тишине раздался радостный, слегка возбуждённый голос Чернова, и я весь тут же превратился в слух, отключив своё любование природой.

– Мать! Вот кто нам, может, помочь! – уверенный голос Саши взбодрил и вдохновил меня.

– Ну-ка, ну-ка, рассказывай? – поспешил задать вопрос.

– Турков единственный сын у неё. Она души не чает в нём. Безумно, слепо, даже уж слишком безумно, любит его. Я думаю, она на всё готова ради любимого сына. Она, когда Егора арестовали, днями пропадала в прокуратуре, носила передачки каждый день по полной сумке. Всеми путями пыталась освободить его. На всё она шла. Рудольф Васильевич, давайте рискнём. Авось сработает! Мы ведь ничего не теряем. Как говорят, попытка не пытка. Согласен?

Я с большим интересом и вниманием выслушал Чернова и произнёс:

– Что ж, в твоём предложении есть рациональное зерно. Действительно, что мы теряем? Практически ничего! В данной ситуации лучшего варианта, пожалуй, у нас нет. Ты сказал, Саша, что мать безумно любит сына, и что она готова жертвовать ради него всем?

– Абсолютно уверен!

– Это хорошо! Это отлично, что ты так уверен в ней. Но у меня возникло, ну скажем так, небольшое сомнение по поводу любви. Мы знаем, что все матери любят своих детей. Кто безумно, кто просто, как положено родителям от природы. Тут меня другой вопрос волнует: любит ли Егор свою мать? Есть ли у них взаимность? Доверяют ли друг другу? Ладно, что будем гадать. Давай действовать! Скажи, где сейчас его мать? Где её сможем найти?

Саша подошёл, взял мою руку и посмотрел на часы.

– Должны успеть, быстро сказал Чернов. Иногда они задерживаются.

– Саша, ты можешь толком объяснить?

– Она работает бухгалтером в колхозе. Правление колхоза находится в другом хуторе, в пяти километрах отсюда. Надо срочно ехать туда.

– А что, она разве не приезжает домой ночевать?

– Сейчас в колхозе напряжённая работа, и потому она не всегда приезжает домой. Ночует у знакомых. Я точно не могу утверждать, приедет она сегодня домой или нет. Лучше будет, если мы поедем в правление колхоза.

– Твоя, правда, Саша. Надо ехать. У нас нет лишнего времени. Каждая минута дорога.

Мы уже подходили к хутору, и тут к нам подоспела наша машина. Мы быстро сели в машину и поехали в соседний хутор. Пять километров мы преодолели за пятнадцать минут, но зато наглотались пыли на все сто процентов. Пыль кругом: во рту, в носу, в волосах и на теле. Мы подъехали вовремя. На крыльце правления колхоза стояли три женщины и вели оживлённый разговор.

– Есть среди этих женщин мать Туркова? – поспешно спросил я у Чернова, боясь, что женщины разойдутся, пока мы подъедем, остановимся и выйдем из машины.

– Вон та, – рукой показал Чернов на женщину, стоящую ближе к приступкам и, по-видимому, собиравшуюся уже уходить. Действительно, в этот момент она сделала шаг и стала спускаться по приступкам.

– Саша, иди, пригласи её. Тебя она знает и согласится сесть в машину.

Саша поспешно направился к матери Туркова. Чернов что-то сказал ей, и она подошла к нашей машине. Я открыл дверку и предложил сесть. Мать Туркова вначале хотела было сесть, но увидев в машине двух незнакомых мужчин, отпрянула назад и наотрез отказалась сесть. Уже собралась было уходить. Пришлось мне выйти из машины и представиться.

– Я, следователь, зовут меня Рудольф Васильевич. Вас как зовут?

– Наталия Ивановна, – смущенно проговорила она. Извините! Я подумала…

– Не надо извиняться. мы хотим поговорить с вами. Пожалуйста, садитесь в машину. Вам придётся поехать с нами в ваш хутор. Вы не возражаете?

– Хорошо. Поехали!

– Наталия Ивановна, вы в курсе, что ваш сын совершил побег из камеры предварительного заключения?

– Да. Приходили ко мне домой ваши работники. Спрашивали, не появлялся ли дома Егор. Я ответила, что он у меня не появлялся и не видела его с того самого дня, как его забрали. Что с ним? Вы его нашли? Говорите, не молчите? Что-то случилось с ним?

Я не успел и рта раскрыть, как-то неожиданно Наталия Ивановна тяжело вздохнула и горько заплакала. Некоторое время мы ехали молча. Я ждал, когда она успокоится. Наконец, Наталия Ивановна проговорила:

– Пожалуйста, скажите, что с ним? У меня больше нет сил, я вся в нервном напряжении. Вся издёргалась. Скажите, что мне делать? Как быть? Скажите только, я всё сделаю!

– Наталия Ивановна, вы успокойтесь. Давайте поговорим спокойно и прошу выслушать меня. Вы готовы выслушать меня?

– Да, да, Рудольф Васильевич. Я уже успокоилась. Говорите!

– Наталия Ивановна, мы сегодня нашли вашего сына и задержали. Он сейчас в хуторе.

Внезапно Наталия Ивановна обернулась в мою сторону и взволнованно воскликнула:

– О боже! Задержали! С ним всё нормально? Не ранен? Пожалуйста, скажите, правду?

Слёзы снова ручьём побежали из глаз Наталии Ивановны. Проглатывая их, спросила:

– Я, я могу увидеться с ним?

– Наталия Ивановна, скажите, вы понимали друг друга, находили общий язык, иными словами, вы доверяли друг другу? Скрытности между вами были?

Наталия Иванова вытерла слёзы с лица и, устремив на меня красные от слёз глаза, встревоженно спросила:

– Зачем вы об этом спрашиваете, могу ли я узнать?

– Конечно. Потому я и спрашиваю.

Наталия Ивановна на секунду задумалась.

– Как будто, да. До сегодняшнего дня мы понимали друг друга. Дети, конечно, взрослеют, появляются у них свои секреты. Особенно, когда дело касается любви.

– Хорошо. Это достаточно для меня, что вы сказали. У меня есть к вам очень серьёзное, деловое предложение. Предупреждаю, что оно и в ваших же тоже интересах.

– Хорошо. Я слушаю вас. Если это в моих силах или возможностях, постараюсь принять ваше предложение.

– Как я уже сказал, сегодня мы задержали вашего сына. Когда ваш сын совершил побег, с ним бежали ещё двое преступников, и они очень опасны для общества. Азербайджанцы. При задержании Егора этих людей с ним не были. Они успели скрыться раньше. Мы предполагаем, что они заранее так решили или договорились: ваш сын остаётся в карьере, вроде бы, как приманка, а они уезжают в другое место. Они ведь опытнее, чем ваш сын.

– Может, они не были с Егором? – с сомнением спросила Туркова.

– В том-то и дело, что они все трое прятались до задержания Егора у вашей соседки Клавы. Они прятались у Клавы в сарае все эти дни. Сегодня рано утром они ушли от Клавы. Спрятались в старом каменном карьере.

Вдруг у Наталии Ивановны глаза блеснули яростью и гневом.

– Ах, опять эта Клава! – в сердцах бросила она. Что нужно ей от моего сына! Есть же у неё муж, что ещё нужно? Совсем потеряла совесть! – стала возмущаться Туркова.