Рудольф Ложнов - Побег. Записки следователя

После такой невероятной новости голова у меня пошла кругом от множества возникающих вопросов, и я не выдержал:

– Джек, скажи, что за два светлых дня и две ночи никто ничего не слышал: ни шума, ни шороха, ни стука? Ведь разбирать бетонный раствор без стука, без шума невозможно. Это утопия! У меня в голове не укладывается всё это. Никто не видел и не слышал, вот чудеса! Скажи, разве камеры в это время не охраняли постовые? Где же они были?

Джек Фёдорович со смешным выражением лица и слегка возмущённым тоном, проговорил:

– Вот они, разве не видишь? Стоят перед полковником, как сурки, как мне, кажется, даже не дышат! Поделом им! Совсем совесть потеряли! Не в милиции им служить, а в колхозе быкам хвосты крутить. Вот, где им надо работать!

– У тебя, Джек Фёдорович злое, нехорошее сердце, смягчи его. Ты уж очень строг к ним. Им сейчас и так не сладко. Я не хотел бы быть в данный момент в их шкуре.

Джек Фёдорович с недовольным видом прошептал:

– Как их можно жалеть, сочувствовать, быть милосердным, если допустили такую халатность, такую безответственность. Как можно так относиться к своим служебным обязанностям. Ты же пришёл работать в милицию, присягу принимал. Жалеть можно оперативника, участкового, следователя, они пашут день и ночь. А эти что, отдежурили в тёплом помещении своё положенное время и ушли отдыхать до следующей смены….

– Джек Фёдорович, сбавь обороты. Пойми, у них такая работа, у нас с тобой совсем другая. Как в той поговорке: кто на что учился! Ты лучше скажи-ка мне, тебе что-нибудь известно о беглецах: кто они, чьи они? Ты знаешь их?

Неожиданно лицо Дмитриченко помрачнело и, сделав как бы виноватый вид, не поднимая на меня глаза, он проговорил:

– Рудольф Васильевич, не знаю даже как сказать, но только ты прими всё это как должное и не расстраивайся. Хорошо? Двое из беглецов твои…

Я сокрушённо и дико уставился на Дмитриченко.

– Как мои? Откуда они взялись? У меня сейчас никого в КПЗ нет. Ты не ошибаешься, Джек?

Дмитриченко поднял глаза, серьёзно посмотрел на меня и добавил:

– Джангиров и Исмаилов!

Я чуть не рассмеялся вслух.

– Этого не может быть? Ну и шутник же ты, Джек Фёдорович. Нашёл время для шуток…

Я не успел дальше договорить, как Джек Фёдорович взорвался:

– Я говорю серьёзно. Их привезли позавчера!

– О-о, Боже! – вырвалось у меня из груди. Поистине, чудны дела твои, Господи!

Все разом в зале зашумели. Я понял, что присутствующие услышали мои слова. Тут же раздался разгневанный голос полковника, направленный в нашу сторону:

– Если вам неинтересно, прошу хоть не мешать слушать другим! Кстати, двое из беглецов, товарищ следователь, твои подопечные! При всём нежелании и тебе тоже в поте лица придётся заниматься поиском беглецов. Пока не задержим их, спокойной жизни не будет, и не ждите! Это всем касается!

Для читателя пояснение: Джангиров и Исмаилов более месяца назад были арестованы за совершение ряда тяжких преступлений: два разбоя – один со смертельным исходом, во втором случае – потерпевший выжил. Изнасилование. Расследование по ним вёл я, и дело находилось у меня в данный момент.

В коридоре меня догнал опер Дмитриченко и предложил пойти осмотреть камеру, откуда сбежали арестованные, и заодно поговорить с отказавшимися бежать их сокамерниками.

– Знаешь, Рудольф, – произнёс Дмитриченко, шагая рядом со мной в направлении КПЗ, если сейчас не осмотрим, потом не до всего этого будет.

– Почему?

– Как почему? Понаедет всякого начальства из области. Пойдут разборки, искать виновников и так далее. О, что тут начнётся, одному богу известно!

Лучше на глаза им не попадаться. Подальше от них. Нервы будут целы, и головы защитим от разного, ненужного мусора. Давай сначала осмотрим снаружи, а после исследуем то, что внутри. Согласен?

– Согласен, – машинально ответил я, а у самого в голове были совсем другие мысли, более десятка лет работаю в этом отделе милиции, и уже сотню раз посещал это здание, даже за день бывало по несколько раз, для проведения следственных действий с задержанными и арестованными. Даже в голову не приходила мысль о том, что оно трухлявое, гнилое, держится на честном слове. Интересно, кому пришла мысль, не обследовав здание, сделать в этом помещении камеры для содержания временно задержанных и арестованных преступников.

За время существования в этом помещении камер, здесь побывало столько преступников: убийцы, насильники, разбойники, грабители, рецидивисты, и сейчас сидят немало опасных преступников, но никому из них не приходила в голову мысль и ни у кого из них не хватило ума разобрать стену или, хотя бы пытаться, чтобы вырваться на свободу.

Были, конечно, случаи – пытались как-то сорвать пол. Пол был деревянный, из досок. После первой же вынутой доски, беглецы были разоблачены. В другом случае, беглецы обманным путём заманили постового в камеру, связали его, отобрали пистолет. Но при попытке выйти из здания были задержаны. На моей памяти было ещё два случая побега, но это уже сбежали не из камеры, а при посадке осуждённых в вагон – зак. «А вот нашёлся один такой: не рецидивист, а совсем молодой и к тому же первый раз за решёткой», размышлял я, осматривая дыру в стене.

– Слушай, Джек, обратился я к Дмитриченко, я никак в толк не возьму. Как же беглецы покинули двор милиции? Я вот смотрю, стены двора высокие, почти два метра. Кроме того, сверху стен колючая проволока.

Обрывов не видно. От туалета до гаражей по цепи ходит служебная собака. Слушай, а где же собака? Что-то я её не вижу, ты не знаешь?

– Вчера, как я знаю, приболела она. Кинолог Бакланов возил её к ветеринару. После ветеринара куда Бакланов её дел, не знаю. Вечером, когда я уходил с работы, собаки во дворе не было.

– Была бы собака в ту ночь на своём месте, вряд ли беглецы бесшумно ушли бы со двора. Собака им точно помешала бы. Подняла бы лай.

– Конечно, услышав лай собаки, дежурный принял бы какие-то меры, неохотно отозвался Джек.

– Тебе не кажется, Джек, что этим беглецам очень повезло? То стена камеры оказалась трухлявой, то собаки не было на месте. Им-то вот повезло, а как нам было тяжело установить и задержать Джангирова и Исмаилова, помнишь?

Дмитриченко грустно вздохнул и, отрешённо взглянув в сторону, сказал:

– Их преступления не скоро выветрятся из моей головы. Такие преступления и как они раскрывались, не забываются. Да, сколько сил, энергии, ума, сколько нервов, сколько бессонных ночей… Всё насмарку, всё заново надо начинать, в сердцах заключил Дмитриченко. Всё это из-за этих безмозглых, безответственных постовых…

– Что теперь сделаешь. После драки, что толку кулаками махать. Что было, то прошло. Представляешь, Джек, как ты сказал, скоро прибудет областное начальство и начнёт косить траву направо и налево. А если вдуматься, ведь это же начальство не один раз приезжало с проверкой в отдел и в том числе, КПЗ проверяло. И я с полной уверенностью могу предполагать, что оно не обращало внимания на трухлявость здания. Теперь, будь спокоен, обратит!