Кейт Мортон - Дом у озера

Питер недоуменно почесал голову.

– Он умер от передозировки барбитуратов. Есть медицинское освидетельствование.

– Той ночью из дома украли флакончик сильнодействующего снотворного, – сказала Элис. – Долгое время я считала, что им напоили Тео, чтобы малыш не шумел.

– Однако снотворное использовали для других целей, – продолжила Сэди. – Совсем нетрудно растворить несколько таблеток в напитке. Скорбь о потерянном ребенке несколько десятилетий снедала Констанс, и она решила…

– …отомстить, – закончил ее фразу Питер. – Да, я понимаю, что вы хотите сказать, но ведь прошло сорок лет! Почему она так долго ждала?

Сэди задумалась. Подошел Рэмзи и уселся на ее ноги, Сэди наклонилась, чтобы погладить пса.

– Знаете, – задумчиво промолвила она, – недавно я прочитала книгу, где задавали точно такой же вопрос. Женщина ни с того ни с сего убила бывшего мужа, хотя до этого много лет с ним мирилась. Как выяснилось, поводом послужила сущая мелочь. Муж решил провести отпуск там, куда всю жизнь мечтала поехать его бывшая жена. Когда он объявил об этом, чаша ее терпения переполнилась.

– «Блюдо, которое подают холодным», – одобрительно сказала Элис. – Не самая остросюжетная из моих книг, но я ее нежно люблю. А что подтолкнуло бабушку? Насколько я помню, мистер Ллевелин не собирался проводить отпуск в экзотической стране.

– Да, но он кое о чем объявил, – внезапно произнес Питер. – Вы сегодня об этом упоминали. Его наградили орденом Британской империи за вклад в литературу; вы даже сказали, что бабушке это очень не понравилось.

– Королевская почесть, – сказала Сэди.

– Королевская почесть, – повторила Элис. – Констанс всю жизнь мечтала вращаться в королевских кругах. Когда она была девушкой, ее пригласили во дворец, но она не смогла поехать. Сколько раз в детстве мы слышали эту историю! Констанс так и не утешилась. – В улыбке Элис промелькнуло легкое удовлетворение. – Теперь все понятно. Такой сюжет даже я бы не придумала.

Какое-то время они сидели тихо, слушали рокот прибоя и далекий шум праздника. Всех троих согревала радость от разгаданной тайны. «Кому нужны наркотики или алкоголь? – думала Сэди. – Нет ничего лучше, чем осознание, что ты решил загадку».

Размышляли они недолго. Элис – как же она нравилась Сэди! – выпрямилась на стуле и подтянула к себе папку.

– Так, насколько я помню, мы пытались найти информацию, куда Бен мог увезти Тео.

Питер поднял брови и переглянулся с Сэди, но они оба послушно пододвинулись к столу, чтобы изучить содержимое папки.

– Мне вот что интересно, – сказала Элис после безрезультатных поисков. – Мама каждый год возвращалась в Лоэннет, может, это и есть зацепка?.. Хотя нет, вряд ли Бен с Тео остались в Корнуолле, а если и остались, то точно не в Лоэннете. – Она разочарованно вздохнула. – Скорее всего, это было что-то вроде дани памяти, там мама чувствовала себя ближе к Тео. Бедная мама, можно только представить, каково это – знать, что где-то живет твой ребенок, твоя кровиночка, мучиться от тоски…

Берти, который вышел во двор, держа поднос с грушевым кексом и четырьмя чашками чая, бросил многозначительный взгляд на Сэди.

Сэди старательно не смотрела деду в глаза, отгоняя от себя мысли о Шарлотте Сазерленд в школьном форменном блейзере, о крошечной, похожей на звездочку руке, которая высовывалась из-под больничного одеяльца.

– Думаю, если человек принял решение отказаться от ребенка, главное – держаться выбранного курса и не дать слабину. Это по-честному. Пусть ребенок живет спокойно. Зачем осложнять ее жизнь?

– Его жизнь, – поправил Питер.

– Его жизнь, – повторила Сэди.

– Да вы весьма рациональная особа, инспектор Спэрроу! – Элис подняла бровь. – Наверное, во мне говорит писательская натура, но я считаю, что в душе у всех родителей, которым пришлось отказаться от детей, живет крупица надежды, что когда-нибудь их пути пересекутся.

Сэди по-прежнему избегала взгляда Берти.

– Наверняка есть случаи, когда родители боятся, что ребенок в них разочаруется. Или будет злиться и упрекать их за то, что от него отказались.

– Думаю, да, – сказала Элис, вытаскивая из папки газетную статью и глядя на портрет Элеонор, где ее сфотографировали в компании трех девочек в летних платьях под деревом в Лоэннете. – Но моя мама всегда действовала в соответствии со своими убеждениями. Я не сомневаюсь, что, отдав Тео из лучших, как она думала, побуждений, она была готова к тому, что он, возможно, ее за это возненавидит.

– О господи!

Они все посмотрели на Берти, который стоял над столом, держа в одной руке тарелку с кексом, а в другой – чашку.

– Дед?

Быстрее всех оказался Питер. Он подскочил к Берти, забрал у него кекс и чай, пока они не упали, и усадил старика на стул.

– Дед, тебе плохо?

– Нет, все нормально. Просто такое… нет, не совпадение, люди часто употребляют это слово неправильно. Они имеют в виду поразительную согласованность событий, но забывают, что обычно есть какая-то связь. Нет, не совпадение. Просто я очень удивился.

Берти разволновался, что-то бессвязно бормотал, и Сэди вдруг испугалась, что день был слишком утомительным и у деда может случиться удар. Страх за деда, любовь к нему перемешались, и Сэди решила, что не отстанет, пока не выяснит, что с ним.

– О чем ты говоришь? – строго спросила она.

– Эта женщина, – сказал Берти, постучав пальцем по фотографии Элеонор в газетной вырезке. – Я встречал ее раньше, когда мальчишкой работал в нашем магазине во время войны.

– Вы встречали мою мать? – спросила Элис.

Одновременно с ней заговорила Сэди:

– Ты встречал Элеонор Эдевейн?

– Да, и не раз. Хотя я не знал, как ее зовут. Она заходила в наш магазинчик в Хакни, когда занималась волонтерской работой.

– Точно, – просияла Элис. – Во время войны мама работала в Ист-Энде, помогала детям, чьи дома разбомбили.

– Знаю. – Теперь Берти тоже широко улыбался. – Она была очень доброй. Одна из самых верных наших покупательниц. Заходила к нам в магазин, покупала всякие пустяки, в которых наверняка не нуждалась, а я угощал ее чаем.

– Вот это действительно совпадение, – заметил Питер.

– Ничего подобного, – возразил Берти, – это я и пытаюсь сказать. – Он рассмеялся. – Конечно, я удивился, когда увидел ее фотографию после всех этих лет и понял, что она имеет отношение к событиям в Доме на озере, которые так увлекли мою внучку. Однако случайности здесь нет.

– То есть?

– Это из-за нее я перебрался сюда, в Корнуолл, именно она заронила в мою голову мысль о переезде. В нашем магазине над кассой висела картинка: открытка от моего дяди, фотография с изображением маленькой деревянной двери в кирпичной садовой стене, заросшей плющом и папоротниками. Как-то раз ваша мама увидела ее и рассказала мне о садах Корнуолла. Думаю, потом я ее сам расспрашивал – у меня была книга, где действие происходило в Корнуолле, и это место всегда казалось мне волшебным. Она рассказывала о Гольфстриме и экзотических растениях, которые можно выращивать в Корнуолле. Я навсегда запомнил ее истории. Она даже упоминала Лоэннет, как я теперь понял, только не по названию. Сказала, что родилась и выросла в поместье, знаменитом своим озером и садами.