Нора Робертс - Сновидения

Она уже второй раз заварила себе кофе и вычеркнула одну фамилию из списка, когда вошел Рорк.

– Пибоди уже здорово продвинулась, когда я подключился, – начал рассказывать он, – так что мы все с ней сделали. – Он положил Еве на стол диск. – Она отправит копию в отдел, но я подумал, ты тоже захочешь взглянуть.

– Скажи в двух словах.

– В БВСМРЦ работают двадцать четыре человека – в штате и на общественных началах, кто полный день, кто по совместительству. Шестеро из них – с момента основания, то есть уже пятнадцать лет, и из них четверо пришли из Обители.

– В Обители штат был меньше – особо и выбирать было не из кого.

– Да, к тому же в Обители большинство были волонтерами, а не оплачиваемыми сотрудниками. Из тех, кто перешел из Обители в БВСМРЦ – и штатных сотрудников, и волонтеров, в том числе впоследствии уволившихся, – криминальное прошлое есть только у пятерых, от восьми до двадцати шести лет заключения.

– Давай об этих пятерых.

– Я знал, что ты попросишь. Трое сели за наркотики, с принудительным лечением. Один – за пьянку и хулиганство, опять-таки с принудительным лечением, и еще в одном случае был вандализм. Бывшая жена из баллончика расписала машину мужа непристойностями. Обвинения не выдвигались. Ни за кем не числилось ничего похожего на насилие в отношении детей или девочек-подростков.

– Но это не значит, что его не было.

– Согласен, не значит. У многих из тех, кто работал в Обители и перешел в БВСМРЦ, были приводы. У всех это задержания за распространение наркотиков или правонарушения, связанные с употреблением. Есть и те, кого задерживали по обвинению в разбойном нападении, но не в отношении детей. Несколько мелких хищений, воровство в магазинах, карманные кражи – опять-таки связанных с наркотиками. И все, кого нанимали на работу или на общественных началах, прошли курс лечения, не меньше двух лет были чистыми и выдержали испытательный срок.

– Не все попадают в поле зрения.

– Это точно. – Рорк присел на угол ее стола. – Я хочу сказать, внешне такое впечатление, что руководство прежнего и нынешнего учреждения при найме работников действовали абсолютно правильно. Мы в Дидоне будем поступать примерно так же.

– Ну, твой-то отбор поверхностным не будет.

– Конечно. – Он заглянул на обратную сторону ее стенда. – А что эти?

– Восемнадцать человек. О них нет данных, что они живут нормальной жизнью, и в числе умерших их тоже нет. Скорее всего, будут такие, кто живет по фальшивым документам, кто выпал из поля зрения полиции. Наверняка один, или даже не один, умер, но остался необнаруженным или неопознанным. Это весьма вероятно.

Она взяла в руки кофе.

– Одиннадцать из этих восемнадцати подвергались физическому насилию в семье. Трое многократно сбегали из дому. Другие проходили лечение от наркотической или алкогольной зависимости, а кто-то – и от того и от другого.

Кот ткнулся мордой Рорку в ногу, и тот поднял увесистое животное, чтобы погладить.

– Одиннадцать из восемнадцати. Эта пропорция говорит не в пользу состояния нашего мира.

– Некоторым людям надо запретить производить потомство. По крайней мере, кто-то из наших жертв точно из такой семьи. Это логично. Что касается других воспитанников, то я тут вижу немало плохих парней. И многие из этих плохих парней стали потом плохими дядьками. Я проверила двадцать… – она заглянула в записи, – двадцать восемь. Из двадцати восьми девятнадцать, уже во взрослом состоянии, отбывали срок. Из этих девятнадцати семеро еще не вышли либо сидят по второму разу, а один так даже по третьему. Похоже, оставшиеся двенадцать либо извлекли урок, либо сделались хитрее.

– Полицейский от бога!

Она лишь пожала плечами.

– Один из этой дюжины написал книжку о том, каково это – быть трудным подростком, оказаться в тюрьме, и как это здорово – жить честно. И сколько для этого надо трудиться. Теперь читает лекции. Гребет какие-то фантастические гонорары. И чем-то он мне не нравится.

– Думаешь, он убил?

– Да нет, просто не нравится.

Рорк поставил кота Еве на стол, и Галахад растянулся, словно на зеленой лужайке под летним солнышком.

Ева не стала его прогонять. Пока.

– Я пробежала кое-какие его интервью, – продолжала она. – У него аура эдакого напыщенного прохвоста, с легким налетом смирения для маскировки. Лемонт Фрестер. Я намерена его разыскать. У него в Нью-Йорке квартира. Он ее называет pied-a-terre [3] Временное пристанище ( фр. ). , и уже это для меня звучит до омерзения ненатурально.

– Придется на время отказаться от употребления этого выражения, – усмехнулся Рорк.

– Отлично. Теперь о девяти, которые не сидели. Один служит в полиции Денвера – у него хороший послужной список, но я еще копну поглубже. Двое – социальные работники, еще один – адвокат, один – массажист, один владеет баром в Таксоне, а остальные работают по найму и имеют то, что ты называешь средним заработком. У этих двадцати восьми на круг… – она снова сверилась с записями, – тринадцать детей. Десятеро живут с детьми. И девятнадцать из двадцати восьми – и те, что в настоящее время в тюрьме, и те, что на свободе, – зарегистрированы как постоянные жители Нью-Йорка.

– Скольких тебе еще надо пробить?

– Втрое больше, – ответила она и надавила пальцами на веки.

– Заведи автоматический поиск. Да, да, еще не так поздно, – поспешил добавить он, видя ее протестующий взгляд, – во всяком случае, не для нас с тобой. Но утром ты взглянешь на новые данные со свежей головой. Ты же пашешь уже двенадцать с лишним часов!

– И пока ни единой убедительной ниточки.

– Зато ты добыла кучу информации, у тебя три опознанных жертвы, и несколько фамилий ты уже вычеркнула из числа вероятных жертв и из списка подозреваемых.

– Ладно. – Она снова потерла лицо. – Все равно на данном этапе это всего лишь сбор информации.

Искать и отсеивать еще предстоит долго и нудно, решила она и приказала машине продолжать выполнение текущих заданий в автоматическом режиме. А сама вместе с Рорком вышла. В голове крутилась мысль о том, что предстоит переговорить еще со многими людьми. Переговорить и посмотреть им в глаза. Вернуться на место преступления, наведаться в святая святых Девинтер, побеседовать с тетей Лупы, найти самовлюбленного «писателя». И как следует, с пристрастием присмотреться к тем мужчинам, бывшим обитателям приюта, кто после этих убийств надолго загремел за решетку. Нельзя же продолжать убивать девчонок, сидя в тюрьме.

Она стала обдумывать эту версию, а кот тем временем шмыгнул из кабинета и отправился по своим делам.

Парень, мысленно конструировала она образ убийцы. На несколько лет старше. Харизматичный. Ведь он же должен был как-то втираться девочкам в доверие? Заманивать их в это пустое здание. Как?