Нора Робертс - Сновидения

– Позвольте! Позвольте! Вы не можете так вторгаться! Вы не можете вламываться к мистеру Джонсу в кабинет!

– Я уже это сделала. Где он? – накинулась она на ошалевшую Лидию.

– Я… я…

– Довольно! Где босс?

– Он не сказал. Сказал только, что должен уйти и чтобы я на сегодня все отменила. Я только…

– Вы! – Ева развернулась к Шивиц. – Вы все знаете. Где он?

– Я не знаю. И я не сочла бы возможным интересоваться у мистера Джонса, куда он направляется. Мне это не по чину.

– Его сестра где?

– У мисс Джонс сейчас группа. Если вам будет угодно…

– Вызовите ее!

– Я ни за что не стану ее прерывать.

– Отлично! Ключи от их жилых комнат!

Та громко ахнула.

– Ни за что! – возразила было она и бросилась за Евой вдогонку наверх. – Куда вы? Куда вы?

– В комнату мистера Джонса. У меня есть универсальный ключ.

– Вы не можете! Это вторжение в частную собственность! Это… это незаконно! У вас нет ордера!

Ева остановилась на лестнице, краем глаза углядела Квиллу и ледяным взором пригвоздила Шивиц.

– Хотите, чтобы я пришла с ордером? Что ж, извольте. А пока я его добываю, я свяжусь с известными мне представителями прессы, расскажу им о вашем заведении и о его основателях, которые сейчас находятся под следствием по делу об убийстве двенадцати молоденьких девочек.

– У вас ничего не выйдет!

– Пибоди, как думаешь, выйдет у меня или нет?

– О да, лейтенант, выйдет, и еще как! Соединить вас с Надин Ферст?

– Нет, нет, нет! Погодите! Стойте! Я приведу мистера Джонса. Подождите!

– Ну ладно.

Шивиц выбежала, а Ева стала ждать, облокотившись на перила. Мысленно она дала Квилле не больше пяти секунд на то, чтобы вылезти из своей норки.

На деле хватило и трех.

– Вот это скандал! Похлеще любого сериала! Лихо вы ее с места сдули.

– В этом деле я спец.

– А что, у мистера Джонса пятки горят?

– Да.

– Он не мог никого убить. Он у нас такой праведник, все для других, для других…

– Убийство тоже совершается в отношении других.

– Да, но не в этом смысле, – парировала девочка. – Мисс Джонс, когда сегодня вернулась, так и кипела. Аж пар шел. Вся красная. И вызвала мистера Джонса к себе немедленно . А она отродясь так не делает. Потом они засели в кабинете и она как пошла разоряться – что-то в том духе, что вы навешиваете всякую хрень, чтобы всех их поиметь – ну, только она это красивыми словами говорила. А он все: ну, ну, тише, тише, но только не так, как в тот день, когда после вашего ухода – ну, когда они только узнали про эти убийства. Сегодня она рыдала, почему он и нес всю эту ахинею. Успокаивал, типа. А она… – Квилла приложила ладонь ко лбу тыльной стороной, воспроизведя классический жест отчаяния. – Ах бедняжки, ах бедные заблудшие души! И все в таком роде. А он все: ну, ну, Филли, успокойся, теперь их души упокоились с миром. Мы за это не отвечаем. Мы и так делаем все, что в наших силах… ля-ля, тополя… А та все слезами заливается. Тогда он: ну ладно, хватит, замолчи, не мешай думать. Ну… то есть он этого не говорил, но смысл был такой.

– А дальше?

– А потом… – Она резко выпрямилась и оглянулась. – Все, ухожу.

– Вот слух, а? – восхитилась Ева, видя, как Квилла исчезает буквально за секунду до того, как из коридора второго этажа раздался шумный возглас Филадельфии, сопровождаемой семенящей за ней Шивиц – ни дать ни взять, комнатная собачонка.

– Неслыханное дело!

– Да, а может стать еще более неслыханным, – огрызнулась Ева.

– Вы не имеете права вторгаться в наши частные помещения. Это травля, и я намерена связаться с нашим адвокатом.

– Да сколько угодно. А я свяжусь с руководством, получу ордер, а в ожидании ордера… Пибоди, ты, кажется, хотела звонить Надин Ферст? Вперед! Она с удовольствием покажет репортаж об этом деле в вечернем выпуске.

– Минуту!

– Только если минуту, – отрубила Ева. – Ваш брат является фигурантом дела о массовом убийстве, а никто не знает о его местонахождении. Вообще-то, Пибоди, давай-ка объявим Нэшвилла Джонса в розыск. Шли ориентировку.

– Что еще за ориентировку? – вскинулась Филадельфия. – Он что, преступник? Прекратите немедленно!

– Вы нам говорите, где он, – предложила Ева, – а мы не станем рассылать его физиономию всем постовым и патрульным Нью-Йорка.

– Я не знаю! Ради всего святого, он не докладывает мне о каждом своем шаге! Ему надо было уйти – он ушел.

– Он ушел после вашего возвращения с допроса, когда вы рассказали ему, о чем мы с вами говорили, и когда ему передали, что я хочу пригласить на допрос и его тоже. Чуешь душок, Пибоди?

– Еще какой!

– Он расстроился. Мы все расстроены. Пожалуйста, уйдите. – Филадельфия сделала жест, каким гоняют кур. – Вы мешаете нашим занятиям, мешаете проводить сеансы, мешаете, наконец, нашим воспитанникам. Уезжайте, а я позабочусь, чтобы он связался с вами, как только войдет в дверь.

– Не годится. Мне надо взглянуть на его жилье.

– Зачем? Что вы себе удумали? Что он тела там прячет?

– Показывайте. Пусть я окажусь не права.

– Это унизительно! – Однако она развернулась на каблуках, решительно шагнула к следующему пролету лестницы и начала подъем.

Несколько дверей были чуть приоткрыты. Ева так и видела прильнувшие к ним глаза и уши. Вот это скандал, как сказала бы Квилла.

Филадельфия достала из кармана магнитную карточку, провела по небольшому считывающему устройству, после чего ввела код.

– От воспитанников закрываетесь?

– Если их не искушать, они и не оступятся. – Она вошла в комнату. – Вот. Гостиная и кухня у нас общие.

Ева расценила квартиру как скромную, уютную, но уж никак не навороченную. По виду этого жилья никто бы не сказал, что они тратят деньги фонда на роскошества.

– У меня ванная, постель и жилая комната с этой стороны, а у Нэша – с той. Для уединения можно закрывать двери. Сейчас, как видите, они открыты – как и всегда.

– Вижу. – Ева шагнула на половину Нэша.

Филадельфия бросилась за ней.

– Только вещи его не трогайте!

– Тогда будьте рядом, следите за мной.

Раскрасневшаяся, с пылающими глазами, Филадельфия подбоченилась.

– Я потребую от вас письменных извинений. От вас обеих и от вашего начальства.

– Сейчас напишем.

В жилой комнате Нэша Джонса стояли два кресла, небольшой письменный стол с мини-компьютером, на стенах – пара недорогих картин, на полу – изношенный ковер.

Спальня была выдержана в спартанском духе. Простая кровать, еще одно небольшое кресло, комод с фотографией младшей сестры в обнимку с двумя братьями на фоне здания БВСМРЦ.

– Это его телефон? – спросила Ева, показав на комод.

– Что? Я… Ой, он телефон забыл! Так вот в чем дело! Когда Матушка мне сообщила о вашем приезде, я пыталась с ним связаться, но включилась голосовая почта. Оказывается, он телефон дома оставил.