Джеймс Кэрол - Хищница

Амелия явно не собиралась отвечать на этот вопрос.

– Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь.

– У меня нет с тобой ничего общего, – замотал головой Уинтер.

– Есть. Ты – такой же заложник своего опыта, как и я. Разница только в том, что у меня не все шрамы запрятаны внутри.

– Неужели ты думаешь, что ты меня знаешь? Это же совсем не так.

– Не так? Готова поклясться, что, когда ты закрываешь глаза, ты мечтаешь о крови. Разве не так? В твоих снах она льется рекой, а думаешь ты о том, как бы получше поиграть в бога. Разве может что-то быть круче, чем держать в руке этот единственный вдох между жизнью и смертью? Я это знаю, и ты это знаешь.

– Ты ошибаешься.

– Нет, не ошибаюсь.

В мгновение ока Амелия приблизилась к нему почти вплотную. Он снова ощутил ее запах и увидел всю ее маскировку. Она была настолько худощавой, что ее могло ветром сдуть. Она замерла, а потом, поворачивая голову из стороны в сторону, стала рассматривать лицо Уинтера сантиметр за сантиметром, словно пытаясь запомнить его наизусть.

– Я тебя не боюсь, – прошептал он.

– Боишься.

Амелия встала, взяла его телефон и швырнула в другой конец комнаты. Он приземлился рядом с туалетным столиком.

– Ляг на живот, руки за голову.

Уинтер перевернулся и услышал щелчок наручников. Подняв голову, он увидел, что она обвивает цепь вокруг изголовья кровати и крепит браслет на его запястье. Жестами она приказала ему поднять голову, чтобы засунуть в рот кляп. Платок был сухой и шершавый. Проверив, что наручники и кляп надежно закреплены, блондинка направилась к двери. Перед выходом она выключила лампу и снова включила свой фонарик. Дверь открылась, затем закрылась, и Уинтер остался один.

Что дальше? В наручниках он не мог подняться с постели, а с кляпом не мог позвать на помощь. Но даже и без кляпа кричать смысла не было, Мендоза все равно не услышит. Между ними две жароупорные двери, два лестничных пролета и целый этаж. Он не докричится до нее.

Уинтер огляделся в поисках рядом с собой вещи, которую он мог использовать в качестве отмычек, но ничего подходящего не было. Его набор лежал в шкафу, в кармане куртки, и даже если бы он смог дотянуться до своих часов, зубец на пряжке все равно недостаточно длинный. Ему оставалось только одно. Уинтер закрыл глаза и заставил себя заснуть.

Удары в дверь больше походили на пушечные выстрелы. Три удара, пауза, еще три удара. Шум создавал неприятную пульсацию в голове. Бум-бум-бум. Бум-бум-бум. Было очевидно, что стучит полиция и что все серьезно. Услышав такой стук, человек не на шутку испугается, адреналин ударит ему в голову, и он со всех ног побежит открывать дверь. Уинтер открыл глаза и какое-то время не мог понять, где находится. Воспоминания нахлынули градом, как только он почувствовал, как сильно затекли руки. Он попытался пошевелить ими, и наручники сразу же загремели, ударяясь об изголовье.

– Пора вставать, Уинтер! – услышал он крик Мендозы из-за двери. – Хитчин сказал, что Амелия Прайс в больнице не работает.

Уинтер попытался прокричать, чтобы она вошла, но с кляпом это было невозможно.

– Уинтер, у тебя там все в порядке?

Он снова попытался закричать, но выходило только сдавленное мычание.

– Все в порядке? – снова закричала она.

На этот раз Уинтер даже не пытался ничего отвечать, потому что это было бессмысленно. Через пять секунд дверь распахнулась, и вошла Мендоза. Какое-то время она просто смотрела и не верила своим глазам. Уинтер даже смог отследить, в какой момент ее мозг все же согласился принять реальность. Ее зрачки расширились, и она усмехнулась, рассматривая наручники, кляп, его трусы и майку с Джоном Ленноном.

– Что, свидание пошло не по плану, Уинтер? Я и не знала, что у тебя такие склонности. Но вот смотрю на тебя сейчас и не знаю, удивлена ли я. Наверное, даже нет.

Она подошла к кровати и вытащила кляп.

– Я понимаю, о чем ты думаешь, но это совсем не то.

– То есть ты не прикован к кровати и не ужасно выглядишь.

– Достань из моей куртки отмычки, пожалуйста. Она в шкафу.

Мендоза подошла к шкафу и нашла в кармане куртки кожаный чехол. Вернувшись к кровати, она открыла его и достала отмычку. Уинтер хотел ее забрать, но Мендоза покачала головой:

– Что? Ты думаешь, ты единственный, кто умеет замок открыть? Давай руки.

Уинтер не стал спорить. Он протянул руки, и Мендоза приступила к работе. Через пятнадцать секунд она освободила левую руку, еще через десять – правую. Он встал и потер ладони, восстанавливая кровообращение. Мендоза смотрела на него, как на неизведанную форму жизни.

– Ты так и будешь в трусах ходить или все же оденешься?

Уинтер достал из чемодана чистое белье и футболку и встал лицом к Мендозе, ожидая, пока она догадается отвернуться. Переодев белье, он посмотрел на футболку. Это была одна из его самых любимых. На ней был изображен Моцарт в больших наушниках и с косяком марихуаны, зажатым между пальцев. Она не имела ничего общего с действительностью и была сущей безвкусицей, но Уинтер мог поклясться, что композитор был бы от нее в восторге. Затем он надел джинсы и провел рукой по волосам, чтобы их немного распутать.

– Можешь поворачиваться.

– Ну так ты расскажешь, что за цирк тут творился? – спросила Мендоза, повернувшись к нему лицом.

– Амелия Прайс – та самая таинственная незнакомка. Она была здесь и приковала меня к кровати.

– Ты уверен, что это была Амелия Прайс? – спросила Мендоза, отойдя от первоначального шока.

– Уверен. Она сама подтвердила.

– Должна тебе напомнить, что она психопатка, а психопаты время от времени врут.

– Конечно, только она не врала.

Мендоза задумалась, а потом покачала головой:

– То, что женщина называет себя Амелией Прайс, еще не означает, что она ею и является.

– Но зачем ей врать? В чем смысл?

– Я же говорю – она психопатка. Кто знает, что там у нее в голове.

– Не знаю, убедит ли тебя это, но мой внутренний психопат меня поддерживает сейчас. – Он улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза, провоцируя продолжить спор. Она кивнула, и Уинтер понял, что, хоть он ее и не убедил, на время она была готова с ним согласиться.

– И, между прочим, она подтвердила, что находилась с братом в доме Ридов в день их убийства.

– Ну да, неплохой заход, – засмеялась Мендоза.

– Я серьезно.

– Вспомни, что я сказала про психопатов и ложь. Ну и как же ей удалось обхитрить тебя во второй раз?

Уинтеру не понравилось ни то, как Мендоза смотрела на него, ни тон, которым она сказала «во второй раз». Можно подумать, он забыл. Но вопрос был хороший, пусть даже ответа на него пока не было.

– Я с самого начала знал, что она появится. Просто не думал, что она решится прийти ко мне в номер посреди ночи.