Алексей Макеев - Изобретатель смерти (сборник)

Дожевывая закуску, он прошел в ванную, сбросил грязную одежду на стиральную машинку и залез под струи горячей воды. Возбуждение не отпускало, а только нарастало. В комнате его ждала долгожданная утеха, сладкая плоть. Он торопливо выдавил в руки гель и, шепча ругательства, стал намыливаться. Оксану это страшно возбуждало, когда во время секса он матерился, когда он называл ее сучкой и шлюхой. И сейчас он шептал эти слова для себя, распаляясь и дурея от страсти.

Оксана ждала его, лежа поверх одеяла все в той же спальной пижамке. Она потягивалась и выгибалась как кошка. Борька вышел, замотанный по пояс в полотенце, с мокрыми волосами. Оксана махнула рукой и промурлыкала:

– Сними его… я хочу видеть тебя всего… целиком, мое животное!

И полотенце полетело на пол, а одуревший от длительного воздержания и близости доступного женского тела Борька поспешно пробежал на четвереньках по кровати и свалился на Оксану. Женщина застонала в голос, когда Борькины жадные руки полезли ласкать ее изголодавшееся тело.

В пятом часу Кушнарев опомнился и подскочил на кровати. Задремавшая уставшая Оксана томным голосом спросила только:

– Чего ты? Опять, что ли, хочешь?

– Какое там! Время уже много. Мне по свету нельзя, мне надо сейчас бежать.

Он сорвался с кровати, запутавшись в одеяле и стащив его на пол. В ванной он снова натянул на себя грязное, поморщился и выскочил в прихожую. Оксана стояла уже там, кутаясь в большой платок.

– Все вы, мужики, одинаковые. Справил дело и бежать. Или на бок и храпеть.

– Нельзя мне, дура, – сидя на пуфике и натягивая носки, проворчал Борька. – Мне по свету нельзя.

– Я б тебе постирала завтра… – широко зевнула Оксана.

Борька молча вскочил, чмокнул женщину в щеку и привычно ущипнул за мягкое бедро. Говорить было не о чем, обещать скорую встречу он не мог, да и не уверен он был, что они скоро увидятся. Дальнейшая жизнь и так виделась как в тумане. Ввязался Кушнарев в чужую игру и теперь не знал, как из этой ситуации выбраться.

Сбежав по ступеням вниз, Борька открыл входную дверь и высунул нос на улицу. Ночь стала серой, бледной. Краски и контрастность потерялись, смазались, и вот-вот посветлеет небо. Даже сейчас слышно, что машин стало в этой части города больше. Борька вышел, отпустил дверь, чтобы доводчик на ней не издал стука, и поспешил снова в парк. Он торопился, шепотом матеря себя, что так запоздал. Ему до места добираться не меньше часа, а за это время станет светло, люди… как же он незаметно… Эх, оторвут мне башку сегодня, подумал со злостью Борька. И тут же услышал, как за спиной раздались торопливые шаги.

В пустом предутреннем парке, с напряженными нервами и услышать за спиной шаги – это было для Кушнарева слишком. Он оглянулся, как затравленный зверь, и тут же увидел мужчину высокого роста, в темной одежде, быстро его догонявшего и ловко подныривавшего под низкие ветки молодых осинок. Внутри у Кушнарева все похолодело. Необъяснимый страх заполнил его. Кто, почему? За что? Как-то сразу он понял, что этот человек хочет его убить. Слишком все складывалось в зловещую картинку.

И Борька побежал. Он рванул так, что сразу закололо в боку и перехватило дыхание в горле. Трусливая мыслишка трепетала внутри, что это ухажер Оксанки, который решил с ним разобраться и сейчас навешает по шее, чтобы перестал к ней ходить. Что все просто и очевидно. Но Борька так же трусливо понимал, что ухажер бы заорал на него: «Стой, пришибу, урод! Еще раз к моей бабе сунешься, и я тебя в землю вобью». Но этот бежал молча. И молча нагонял.

И тут впереди и справа сбоку метнулись еще темные тени. У Кушнарева подкосились ноги и остановилось сердце. Все! Конец! Он заметался из стороны в сторону, споткнулся о лавку, снова вскочил на ноги и ошалело прижался спиной к стволу старого каштана. Дышал Борька тяжело, с хрипом и какими-то всхлипываниями. Он готов был кусаться, царапаться, визжать и кидаться чем попало, до такой степени ему было страшно.

И тут случилось удивительное и непонятное для впавшего в ступор мозга Кушнарева. Преследовавший его человек увидел выбегавшего сбоку неизвестного парня и перебросил нож из правой руки в левую. Борька обомлел. Нож! Это же… смерть за ним бежала! В правой руке длинного появился пистолет с толстым набалдашником на стволе. Но парень вдруг резко выбросил вперед ногу, и пистолет отлетел в сторону. Снова мелькнул нож в правой руке убийцы. Лезвие со свистом разрезало воздух, и незнакомый парень отшатнулся назад, едва увернувшись от быстрого удара.

И тут появился второй коренастый. Он блокировал удар ноги киллера, перехватил ее в замок и опрокинул его лицом на землю. Еще миг, и эти двое, кем бы они ни были, прижали страшного длинного, но тот снова умудрился развернуться на земле и ударить коренастого ногой в живот. Рывок, и киллер снова на ногах.

Обезумевший от страха Борька увидел пистолет, валявшийся от него буквально в двух шагах. Тот самый, который выбил из рук убийцы первый нападавший. Борька с вытаращенными блуждающими глазами бросился к оружию. Дело нехитрое, сколько он повидал этих стволов-то! Предохранитель был снят. Кушнарев резко дернул затвор на себя, услышал, как со звоном вылетел патрон из патронника. Значит, в стволе был уже патрон? Плевать, там же полон магазин, наверное. И Борька выставил оружие, держа его двумя руками, навел ствол на длинного.

– Нет! – заорал кто-то совсем рядом. – Дурак! Не смей!

Выстрела Борька не слышал. Только дернулся в руке пистолет, лязгнул затвор, выбрасывая гильзу, пахнуло в лицо кислым запахом сгоревшего пороха. Орудие из его руки выбили почти мгновенно, а самого повалили на землю, заламывая руки за спину. Сил сопротивляться у Кушнарева уже не было. Не было даже воли к сопротивлению. Он так перетрусил, что на это ушли все его силы. В рот набилась трава, в суставах ломило, а чье-то колено больно вдавилось в его позвоночник. Но Борька умудрился вывернуть голову и посмотреть туда, где только что стоял страшный человек в темном и с ножом в руке. Человек лежал, и вверх как-то нелепо торчало его острое колено.

Понурые оперативники топтались на месте, а капитан Аверьянов выговаривал им за промашку. С трупа не спросишь, труп показаний не даст. Более того, за труп придется отвечать перед начальством. А потом еще и пахать втрое больше, потому что вместе с трупом всегда обрывается ниточка. И теперь придется снова рыть носом землю, чтобы найти новый конец этой ниточки. Но, как правило, те, кого ты разыскиваешь, этот конец уже утянули подальше. Они ведь тоже не дураки, не вчера родились и не первый день играют в эти игры с уголовным розыском.

Гуров распорядился, чтобы Кушнарева увезли к нему на Житную, и пошел в сторону дома, в котором жила Галкина. В окне на третьем этаже горел свет. Дверь открылась сразу, едва сыщик поднес палец к кнопке звонка. Молодая женщина, нервно кутаясь в большой платок, смотрела на гостя, ловила его взгляд напряженно. Даже ее пальцы, стискивающие края платка, побелели от напряжения. Женщина была босиком.