Алексей Макеев - Сыскари

Оказалось, что зря. Гуров и Крячко дежурили у дома Куглера до рассвета, но ничего необычного не произошло, если не считать, что окна в квартире Куглера горели всю ночь. Однако никаких подозрительных личностей в округе не появлялось, и сам Куглер больше никуда не выходил. Учитывая, что квартира располагалась на шестом этаже, возможность контактов с ее обитателем была ограничена, и Гуров не опасался, что кто-то проникнет к их подопечному с крыши, тем более что весь дом был перед ними как на ладони. К утру вообще стало ясно, что никаких визитов не будет, хотя электричество в квартире Куглера продолжало гореть.

– Вызывай смену, Лева! – сказал наконец Крячко. – А я, пожалуй, схожу проверю, не повесился ли наш малахольный. Не нравится мне этот свет на шестом этаже. Человек, который не спит всю ночь, способен на любые поступки. Не бойся, он ничего не заподозрит. Во-первых, мы же его предупредили, что будем часто навещать, а во-вторых, я под простачка сработаю. Бдительный милиционер, рьяно несущий службу, – людей это всегда располагает.

Гуров не возражал. Крячко протер лицо носовым платком, закурил сигарету и пошел вразвалочку к девятиэтажке. Никакого определенного плана у него не было, но он предполагал, что нервная система Куглера находится на пределе и новый визит оперативника заставит его раскрыться.

Звонить в дверь пришлось долго, и Крячко даже испугался, не случилось ли в самом деле с Куглером чего-нибудь нехорошего. Однако через некоторое время в квартире послышался шум, кашель, и дверь открылась.

Похоже, компьютерщик заснул только под утро. Волосы его были всклокочены, опухшие глаза красны и смотрели слегка оторопело. Он Крячко узнал не сразу.

– С добрым утром, Анатолий Борисович! – добродушно сказал Крячко. – Что это у вас везде свет горит? Вроде рассвело уже. Электричество экономить надо – небось, платите по всем счетам?

Куглер непонимающе смотрел на него и постепенно приходил в себя.

– А-а, это… – сказал он наконец. – Я, знаете, никак не мог заснуть. Бессонница. Сейчас только задремал, а тут вы. Что-нибудь случилось?

– Да я, собственно, у вас собирался узнать, не случилось ли чего, – ответил Крячко. – Мы же обещали, что будем за вами присматривать… А что это вы бессонницей страдаете? Молодой человек – сон должен быть крепкий и счастливый. Когда же спать, если не в молодости?

– Заснешь тут! – криво улыбнулся Куглер. – Все мысли в голову лезут, мысли… Думаете, мне сейчас легко?

– А чего вам расстраиваться? – удивился Крячко. – Вот сдадите нам Дарькина, суд учтет вашу добровольную помощь следствию, получите условный срок и будете наслаждаться жизнью!

– Кстати, про Дарькина, – понизил голос Куглер. – Вы не боитесь, что если будете постоянно здесь рисоваться, то все испортите?

– Не понимаю, – простодушно сказал Крячко.

– Дарькин дьявольски осторожен, – объяснил Куглер. – По сто раз все проверяет. Если он вас здесь заметит, только вы его и видели!

– Как же он меня заметит, – снисходительно возразил Крячко. – Если он в Белоруссию укатил? Сами сказали, что он не раньше чем через неделю приедет. Я не дурак – это я пока не маскируюсь…

Куглер посмотрел на него с сожалением.

– Вы меня извините, – с досадой сказал он. – Это я думаю, что Дарькин приедет через неделю. А если он уже приехал? Об этом вы не подумали?

– Не подумал, – испуганно признался Крячко. – А это возможно?

– Все возможно, – рассеянно ответил Куглер. – Так что вы бы шли лучше… Ну, в смысле, к себе. Как только появятся новости, я вам незамедлительно сообщу.

– Точно сообщите? – недоверчиво спросил Крячко. – Вдруг у вас опять какие-нибудь соображения возникнут? Вдруг вы от нас что-то скрываете? Не может такого быть?

Куглер постарался изобразить на заспанном лице благородное негодование.

– Мне ваша подозрительность непонятна! – заявил он. – Я полностью осознал свои ошибки и совершенно искренне помогаю нашей милиции. Я полностью раскрыл свою душу. Что же мне еще скрывать?

Крячко в свою очередь тоже надел на лицо маску – смущение у него получалось довольно неплохо.

– Да нет, вы меня неправильно поняли, – поспешно сказал он. – Я насчет вас не сомневаюсь. Это у нас привычка такая – всегда все уточняем. Вдруг кто-то что-то не так понял…

– Я на интеллект никогда не жаловался, – скромно заметил Куглер. – И все понял.

– Ну и отлично! – похвалил его Крячко. – Так, значит, если что – сразу нам сообщайте. Телефончик-то не забыли?

– Память у меня тоже хорошая, – успокоил его Куглер.

– Да вы просто образцовый молодой человек! – заметил Крячко. – Вам только еще судимость погасить, и вас ждет блестящее будущее!

– К-какую судимость? – погасшим голосом спросил Куглер. – Вы же сказали…

– А что я сказал? Условная судимость – тоже не сахар, – серьезно заметил Крячко. – Малейшая оплошность, и вы опять в дерьме по уши. Поэтому будьте осторожны! Хорошенько подумайте, прежде чем выкинуть что-нибудь эдакое. Это мой вам совет.

– Обязательно приму к сведению, – вежливо сказал Куглер.

Выходя за порог, Крячко заметил в его глазах огромное облегчение. Куглер не нуждался ни в каких советах. Он вел какую-то свою игру, а искренность его была строго дозированной. Если он и думал о будущем, то в довольно рискованном аспекте. Об этом Крячко и сообщил Гурову, вернувшись в машину.

– Молодой человек упорствует в своих заблуждениях, – сказал он. – Ни словом не обмолвился о ночных прогулках. Говорит, что до утра терзался муками раскаяния. Однако не повесился, а решил водить нас за нос. Однако что у него на уме, по-прежнему тайна.

– Только что звонили ребята, которые наблюдают за Нодаром, – сказал Гуров. – Утром в районе Таганки неожиданно появился хозяин кафе Аракелян. Направился прямиком к Нодару в гости. Теперь они засели в той квартире и держат совет. Не сомневаюсь, что говорят они о том же, о чем вчера Куглер говорил с Аракеляном. Как раз о том, что у него на уме.

– Послушай, Лев Иванович, что ты там за комбинацию затеял? – недовольно спросил следователь Мордовцев, приподнимаясь из-за служебного стола и пожимая Гурову руку. – Дошли до меня слухи, что ты активного члена преступной группировки оставил на свободе, хотя по всем параметрам этому типу в тюрьме сидеть надо. Не боишься на себя такую ответственность брать?

– Ты же знаешь – я бесстрашный, – отшутился Гуров и присел в кресло напротив хозяина кабинета. – А если серьезно, то пока я другого выхода не вижу. У нас никого, кроме Куглера, не осталось. Сизов вон сидит, а что толку? Я надеюсь, что через Куглера мы на главаря выйдем.

– А ты веришь, что ему удалось из Москвы выбраться?

– Верю не верю – в любом случае он должен дать о себе знать, – пожал плечами Гуров. – Куглер, похоже, играл в банде роль более значительную, чем нам представлялось вначале. Недаром он сейчас так засуетился. После того как мы взяли его в оборот, Куглер первым делом, знаешь, что сделал? Помчался в "Арарат" к Аракеляну. Вот тебе, кстати, еще пища для размышления. Не знаю, имеют ли кавказцы отношение к ограблению, но с бывшими гонщиками их что-то связывает очень крепко. Помяни мое слово, если Дарькин объявится, то ждать его надо или у Куглера, или в "Арарате".