Алексей Макеев - Сыскари

У кавказца было несколько секунд форы, и он использовал их в полной мере. Когда Крячко забежал в проходной двор, в подворотне которого только что скрылся беглец, там уже никого не было, кроме мирных обывателей, занятых своими делами.

Крячко с досадой оглянулся. На крышах домов серебрился снег. В дальнем углу двора какая-то женщина ругалась с дворником. У ближайшего подъезда дурачились парни, по виду школьники. Мужчина в норковой шапке обметал снег с вишневых «Жигулей». На Крячко он посмотрел спокойно, без любопытства. Только когда заметил в его руке пистолет, заметно изменился в лице.

– Я из милиции, – буркнул Крячко, подходя ближе. – Тут должен был пробегать такой… смуглый, без пальто. Не видели, куда побежал?

Мужчина молча покачал головой. По его глазам было ясно, что он все видел, но еще не прикинул, что выгоднее – смолчать или признаться. «Так и будет теперь весь день прикидывать – до самой ночи, – зло подумал Крячко. – Времени нет, а то бы я с тобой разобрался, пацифист хренов!»

Он повернулся и заметил, что парни, канителившиеся у подъезда, робко подобрались к нему поближе. Они тоже углядели пистолет, и это неожиданным образом расположило их к незнакомому сердитому мужчине с непокрытой головой. Возможно, они приняли Крячко за «крутого». А может быть, они не очень правильно понимали национальный вопрос.

– А мы видали, куда этот «черный» в пиджаке побежал, – вдруг сказал парнишка, который выглядел старше остальных. – Он вон в тот подъезд напротив запрыгнул. Летел как угорелый… А это вы сейчас стреляли?

– Вы вот что, братва, – деловито сказал Крячко, перезаряжая оружие. – Валите-ка со двора подальше! Пуля, она, как известно, дура, а вам еще жить и учиться. Строить, как говорится, новую Россию. Я-то, конечно, буду стараться аккуратнее, а вот за других не отвечаю. Этот в пиджаке – человек опасный.

– Так плюньте вы на него! – посоветовал кто-то юношеским баском. – В другой раз подкараулите. С пацанами.

– Он мне сейчас нужен, – возразил Крячко. – А пацанам пусть пока кто-нибудь из вас звякнет, ладно? Они мигом приедут. Вы только наберите 02 и скажите, что по вашему адресу полковник Крячко преступника преследует. Мне самому теперь некогда.

Сказав это, Крячко пробежал через двор и скрылся в указанном подъезде. Ему не очень верилось, что подрастающее поколение выполнит просьбу. Ему даже показалось, что на юных лицах отразилось нескрываемое разочарование, когда выяснилось, что человек с пистолетом – всего-навсего мент, а не «правильный пацан», на которого хочется равняться. Значит, приходилось рассчитывать только на свои силы. «Лишь бы этот сукин сын не ушел! – думал Крячко, осторожно выглядывая наверх из-под лестницы подъезда. – Запросто ворвется в любую квартиру, а там через балкон… Эх, знать бы заранее, так хоть бы стажера какого с собой захватил! Крутись теперь, как угорь на сковородке…» Ему пришло в голову, что милиция все равно должна вскоре подъехать – стрельбу и погоню наблюдали многие – кто-нибудь из свидетелей наберет 02 непременно.

Напарника катастрофически не хватало, но мечтать о несбыточном Крячко не собирался. В крайнем случае в активе у него все равно оставались брошенная «Волга», кафе «Арарат» и, возможно, одежда обоих беглецов, но на это Крячко рассчитывал в последнюю очередь. Одежду было кому прибрать. Крячко не сомневался, что в кафе сейчас объявлен срочный шмон в целях сокрытия следов, которые могут указать на связь между хозяевами и неспокойными клиентами. Занятие, по мнению Крячко, бесперспективное, потому что в таком случае лучше всего уничтожить все заведение целиком. А так рано или поздно найдется доброжелатель, который шепнет оперативникам заветное словечко. Просто времени жалко. Но кто мог знать, что Крячко попадет с утра в такой переплет? Все морги давно вылетели у него из головы.

В подъезде было тихо. Возможно, худшее уже свершилось, и преступник затаился в какой-то квартире, заткнув хозяевам рот. Или того чище – давно уже бежит рысцой по переулкам, с каждой минутой удаляясь от того места, где мается полковник Крячко с пистолетом.

Но вполне могло получиться и по-другому. Народ сейчас неохотно отпирает двери незнакомцам. Многие вообще на работе. Преступник тоже в цейтноте. Не исключено, что он застрял в подъезде в надежде, что пронесет.

Крячко осторожно стал подниматься по ступеням и вскоре с удовлетворением понял, что, кажется, не ошибся. Он не мог сказать, в чем тут дело, но по каким-то почти неощутимым признакам он чувствовал присутствие в подъезде постороннего. И, чем выше поднимался, тем это ощущение становилось реальнее. Там наверху кто-то прятался! Его напряженное дыхание едва уловимым эхом тревожно шелестело вдоль стен.

Когда перед ним остался последний пролет, Крячко остановился и крикнул:

– Все, вагон идет в депо! Выходи! Медленно и с поднятыми руками! Стрелять буду без предупреждения.

Ответом ему была тишина. Но Крячко мысленным взором отчетливо видел этого типа, взъерошенного, бледного, по-звериному готового к прыжку и драке. Ждать было бессмысленно – в любую минуту кто-то мог выйти из квартиры, и тогда все неминуемо осложнилось бы. Приходилось рисковать. Крячко шагнул на следующую ступеньку.

И в этот момент во дворе завыла милицейская сирена. У Крячко немного отлегло от сердца, и тут сверху вдруг донесся хрипловатый неприятный голос, говоривший с заметным южным акцентом:

– Спокойно, мент! Я выхожу. Смотри, не шмальни! Я без оружия.

Последняя фраза прозвучала с явной издевкой, и Крячко всполошился. «Сбросил ствол! – подумал он. – Когда же успел?» И вдруг его будто что-то кольнуло – мусоропровод! В подъезде имелся мусоропровод. «Просеять сквозь самое мелкое сито! – решил он мысленно. – Пушка наверняка там».

Сверху размеренно и лениво зашаркали шаги. С лестницы прямо на Крячко спускался стройный смугловатый парень в помятом костюме. Руки его были сцеплены на затылке. В глазах была ненависть.

Молодые и тренированные болеют редко, размышлял Гуров, но на дворе зима, грипп, все может быть. Для Валеры Голубцова было бы, конечно, лучше, если бы он и вправду заболел. В противном случае его поведение выглядело бы предельно подозрительным. Из устной характеристики, которую дал Голубцову Вагин, следовало, что этот молодой человек отнюдь не склонен к легкомыслию, исправно выполняет свои обязанности и постоянно совершенствует профессиональные навыки. В качестве единственного недостатка начальник отметил замкнутость Голубцова, его не слишком простой характер.

– Он всегда держится немного обособленно, понимаете? – объяснил Гурову Вагин. – Ни с кем из ребят дружбы не завел. Смену отбарабанил – и домой. Что у него на самом деле за душой, никто не знает… Вот сказал вам об этом, а у самого на душе кошки скребут. Вроде как пальцем на человека указал – держи вора! А Голубцов, может, ни сном ни духом…