Николай Леонов - Подпольный олигарх

– Ирэн, вам-то что не спится? – приоткрыв глаза, чуть улыбнулся Гуров.

– Наверное, я чуточку пьяна. – На ее лице появилась зовущая улыбка, отчего Гурова невольно бросило в жар. Ее ладошка скользнула по его руке. – Возможно, я делаю глупость. Ну и ладно, пусть лучше будет глупость, чем вообще не будет ничего. Но ты холодный, как айсберг в океане… Тебя что-то держит? – неожиданно переходя на «ты», прошептала она, склонившись над ним, отчего водопад ее волос обрушился ему на лицо. – Только не говори, что я тебе не нравлюсь. Тебя выдают твои глаза, их огромные пожирающие меня зрачки… – Она тихо рассмеялась, отчего в нем все всколыхнулось и затрепетало. – Ты же Лев, царь зверей, так яви свою львиную сущность. Овладей добычей, которая сама пришла к тебе! – От ее взгляда, внезапно приобретшего почти гипнотическую силу, от жаркого шепота, от будоражащих прикосновений по его телу побежал ток, и позже он даже самому себе не хотел признаться в том, что был миг, когда он едва не дрогнул.

Но тут же, словно холодный душ, его окатило другое чувство. Ему вдруг стало стыдно за свою слабость, стыдно перед Марией, о которой он едва не забыл. Наваждение кончилось. Почувствовала это и Ирэн.

– Ты вспомнил ее… – выпрямившись и убрав руку, тихо сказала она. – Она победила, но чем же я хуже? Чем лучше она?

– Ты знаешь мою жену? – тоже переходя на «ты», спросил Гуров.

– Нет. Но какая она, представляю. Да… Хоть ты и Лев, но… Не царь! Извини, что так получилось, – она села на свою постель, медленно натягивая халат. – Пожалуйста, не думай, что я готова лечь под каждого. Ты – единственный, кому я себя предложила так откровенно, может быть, даже вульгарно. Но, увы…

– Я плохо о тебе не думаю. – Гуров сказал это вполне искренне. – Но объясни другое: для чего тебе это было нужно? Ведь не влюбилась же ты в меня? Так? Чтобы одержать заочную победу над незнакомой женщиной? Какой в этом смысл?

– Ладно… – Ирэн грустно усмехнулась. – Спи, Лев, спокойной ночи. И все же ты отказался зря. Когда-нибудь ты это и сам поймешь.

Она легла и закрыла глаза. Гуров изо всех сил старался не уснуть, потому что знал – эта странная, почти фантасмагорическая ситуация разрешится очень скоро, и спать ему никак нельзя. Гуров усердно изображал из себя крепко спящего. Как будто спала и Ирэн. Ее высокая грудь мерно вздымалась, лицо было безмятежно спокойным, она даже чуть улыбалась во сне. Но Гуров твердо знал – она не спит. Первую часть кем-то придуманного поединка он выиграл, хотя это оказалось сделать куда труднее, чем он ожидал. Теперь близился второй этап.

Через час или полтора – Гуров потерял счет времени – Ирэн неожиданно открыла глаза и повернулась в его сторону. Некоторое время понаблюдав за ним, она медленно поднялась с постели и, открыв сумочку, достала из нее футляр термометра. Взяв в руку шприц, она зажала его в кулаке, положив большой палец на шток поршня. Гуров наблюдал за ней через смеженные веки, надеясь успеть среагировать, когда она попытается сделать ему инъекцию. Он боли, в принципе, не боялся. Но и получать совершенно ненужную инъекцию коньяка не хотелось. Ирэн смотрела на него и почему-то медлила. Наконец, прошептав:

– Эх, Лев, Лев… – она стремительно вонзила иглу в его плечо и в долю секунды вогнала в дельтовидную мышцу содержимое шприца.

Гуров резко вскочил с постели и левой рукой сжал ее запястье. Ирэн не вскрикнула, не испугалась, не стала сопротивляться. Она просто стояла и смотрела ему в лицо. Место инъекции жгло, как от укуса осы. Но это были сущие пустяки по сравнению с тем, что могло бы быть, если бы он не подменил содержимое шприца. Что же в нем было? Яд? Наркотик?

– Сейчас я должен умереть? – спокойно, без каких-либо эмоций, поинтересовался Гуров.

Ирэн с изумлением смотрела на него, очевидно, силясь понять, почему на него препарат не подействовал.

– Это снотворное. Сильное снотворное, – почти шепотом произнесла она. – Я не убийца. К тому же я действительно впервые встретила такого мужчину, как ты. Убивать тебя не планировалось, да я бы и не стала. Хотя, возможно, ты этому и не поверишь.

– Почему же? – усаживая ее на место и забирая шприц, Гуров пожал плечами. – На законченную… Ну, ладно, не будем говорить, на кого именно ты не похожа. И все же для чего тебе нужно было вначале меня соблазнять, а затем – накачать, как ты говоришь, снотворным?

– Блокнот, – коротко ответила Ирэн. – Все дело в нем. Соблазнить, чтобы шантажировать видеозаписью. А-а, – догадалась она, – ты и о видеокамере уже знаешь? Да, ты свой хлеб зря не ешь, ты – настоящий пинкертон. Если бы это не удалось, как оно и вышло, я должна была тебя усыпить и обыскать вещи. Если бы не удалось и в этом случае найти блокнот, тебя должны были отсюда увезти в другое место, а я бы вступила в переговоры со Стасом об обмене. Это был крайний, но, безусловно, беспроигрышный вариант. Стас пошел бы на все, лишь бы спасти своего друга. Спросишь, пошла я на это из страха или за деньги – отвечу: у тебя своя фирма, у меня – своя. Кое-кому я обязана жизнью. К тому же пообещала, что блокнот добуду. А обещания надо выполнять. Ведь так?

– Так, – согласился Гуров. – Но усилия твои абсолютно напрасны. Блокнот-то давно уже в Москве. Его расшифровали, и на основе полученных данных ведется самая активная работа. Честно говоря, я был куда более высокого мнения о мыслительных способностях твоих боссов. Ну, с какой стати стал бы я держать его при себе? Чтобы что-то выторговать у них? Да, оказывается, они меня мерили на свой аршин. Ну что ж, ущербность криминального менталитета – по-другому и не скажешь.

– Значит, и я тоже ущербна. – Ирэн невесело усмехнулась. – За этот вечер фиаско я потерпела дважды, и как женщина, и как специалист своей фирмы. Что дальше, полковник? Теперь ты должен меня арестовать? Пожалуйста… – Она протянула к нему сложенные вместе кисти рук. – Только скажи, будь добр, почему на тебя препарат не подействовал?

– Почему? – Гуров обхватил ее руки своими. – Потому что в шприце был не препарат, а недопитый тобой коньяк. Арестовать, говоришь… Да, следуя логике событий, все должно быть именно так. Мне действительно жаль, что все произошло именно так, как произошло, а не как-то по-другому. Что касается ущербности, то ты, скорее всего, обыкновенная дуреха, возомнившая себя Матой Хари. Кстати, та бедолага кончила очень плохо. И я почему-то не хотел бы, чтобы и тебя ждал такой же конец. Как же все-таки досадно, что ты – умная, одаренная, красивая, такая незаурядная натура – и служишь ограниченным, туповатым уголовникам? Вот, например, некто Кучапкин… Чванливый, безмозглый индюк!

– Кучапкин. – Ирэн выдернула руки и быстро смахнула слезы, неожиданно проступившие на ее глазах. – Да я ненавижу этого слизняка, эту тупую мразь! Он пытал и убил человека, единственного, которого я по-настоящему любила. Или ты считаешь, что я любить не способна? Мы с ним встречались около года, когда он прилетал в Москву по делам. Да, у него были недостатки. Но ведь любят не за арифметическую разность достоинств и недостатков?! Я ведь тоже не образец добродетели…