Даниил Лектор - Метод

…Сыщики медленно шли по тропе. Меглин обращал внимание на каждую мелочь. Вот заметил муравейник с воткнутой в него палочкой. Перед его мысленным взором возникла картина: по тропе, вслед за взрослым, идет мальчик. Втыкает палочку в муравейник и пару минут наблюдает «боевую тревогу» взволнованных муравьев.

Вот кусок грязи на пне. Откуда? Похоже на то, что здесь тот же мальчик поставил ногу на пень и завязывал шнурки на кедах.

А вот след возле ручья, совсем свежий. Тот же отпечаток, что на куске грязи на пне…

Так, шаг за шагом, они дошли до реки. За неширокой протокой был виден остров. Меглин, присев на корточки, разглядывал его. Тут его догнала следственная группа, так неудачно начавшая свои поиски. Провинившийся пес подбежал к сыщику, ткнулся в него носом.

– Что, по моим следам шел? – сказал ему Меглин. – Халтурщик! Хитрая морда! Ну, давай целоваться, давай…

И трепал, гладил собаку, все так же не отрывая глаз от острова. Начальник ОВД догадался, тихо сказал подчиненным:

– Лодку найдите…

Вскоре они уже причаливали к острову. Меглин уверенно направился к его центру, где на небольшой поляне росло высокое дерево. Сыщик внимательно разглядывал толстый горизонтальный сук, расположенный примерно в трех метрах над землей. В двух местах на суку была протерта кора.

Затем Меглин обвел взглядом поляну. Вокруг росли молодые березки – те самые, что он видел на фотографиях в квартире Анатолия Валерьевича.

Есеня проследила направление его взгляда. Она начала понимать.

– Это… – медленно произнесла она.

– Виселица, – закончил за нее Меглин. – А это – кладбище. Он на их могилах березки посадил.

Он шагнул к ближайшему дереву, опустился на колени и начал копать землю – прямо руками. Начальник ОВД забегал, отдавая распоряжения, и вскоре уже несколько полицейских с лопатами присоединились к сыщику. И вот лопата наткнулась на чье-то тело. Потом нашли второе, третье… пятое… К этому времени подъехали эксперты, началось составление протокола…

Меглин отошел в сторону, присел. Руки у него были в земле. И лицо темное, но не от грязи, а от сжигавшего его горя.

Есеня села рядом. Ей так хотелось взять его грязные, исцарапанные руки, обнять его, прижать к себе, погладить… Но она не решилась. Так и не решилась…

…Спустя какое-то время Меглин пришел в себя, и они вернулись к машине. Мужчину бил озноб. Уже не скрываясь от Есени, он достал упаковку лекарства, кинул в рот две капсулы, запил коньяком из фляжки.

– Что ты пьешь? – спросила девушка.

– Коньяк, – ответил сыщик. – Армянский. «Солнце в бокале».

– Я имела в виду таблетки, – настаивала Есеня.

Но тут в стекло машины постучал начальник ОВД. Вид у него был виноватый и одновременно – деловитый.

– Ну что, будем задерживать его?

– Кого? – хрипло спросил Меглин.

– Головко Анатолия Валерьевича, – объяснил начальник ОВД.

Однако Меглин покачал головой:

– Это не он. Я ошибся. Будем дальше искать.

Начальник ОВД в растерянности отошел. А Есеня нахмурилась:

– Почему ты…

Однако сыщик не дал ей договорить:

– Детоубийца – какую казнь заслуживает?

Есеня осеклась. Долго молчала, потом ответила:

– Я бы его родителям отдала…

Машина Меглина подъехала к клубу «Романтик». Есеня спустилась в подвал. Одна. Ей хотелось проверить свои впечатления.

В комнате на полу были разложены рюкзаки, спальные мешки, палатки – клуб готовился к очередному походу. А Есеня вдруг представила среди этих рюкзаков тех семерых ребят, чьи тела они только что извлекали из земли.

Тряхнула головой, прогоняя наваждение, и тут из подсобки вышел руководитель клуба. Увидев девушку, отшатнулся:

– Вы кто?

Она не ответила. Прошлась вдоль стенда, на котором были выставлены достижения клуба за двадцать лет: найденные в походах каски участников Великой Отечественной, осколки снарядов, образцы минералов… десятки фотографий… Сверху красовалась гордая надпись: «Романтик». Есеня отвернулась от стенда и, криво усмехнувшись, произнесла:

– Романтик…

Головко вздрогнул: он все понял.

В это время раздался стук в дверь, и в подвал спустилась глава города – та самая женщина, что «пробила» руководителю клуба звание заслуженного учителя и вчера предупредила его о приезде московских следователей. В руках она несла большую сумку и пакет.

– Анатолий Валерьевич, дорогой! – воскликнула мэр, не обращая внимания на Есеню. – Вот вам новая чешская палатка, подарок к двадцатилетию клуба! А вот еще…

И она развернула пакет; из него заструилось по полу что-то синее.

– Знамя «романтиков»! – объяснила глава. – По вашему эскизу!

Она ожидала бурного восторга, но Головко только улыбнулся вымученной улыбкой.

Между тем Есеня вышла из подвала и села в машину Меглина. Повернувшись к сыщику, она заявила:

– Это он! Я знаю. Ты знаешь. Чего мы ждем?

– Нужно им доказать, – отвечал Меглин.

И, кивнув в сторону выхода из клуба, пояснил:

– Родителям.

Родители мальчишек и девчонок уже начали собираться возле клуба, чтобы проводить своих детей в поход. Подъехал микроавтобус, и дети с рюкзаками погрузились в него. Последним сел Анатолий Валерьевич, поглядев перед этим в сторону машины сыщиков.

– А ты не боишься, что он в этом походе опять… – медленно произнесла Есеня.

– Нет, – покачал головой Меглин. – День и ночь не бывают одновременно. Они сменяют друг друга. Ночи больше не будет.

К вечеру группа туристов вышла к горной реке – неширокой, но бурной. Через реку было переброшено бревно – одно лишь бревно без перил. Преодолевая страх, мальчишки и девчонки один за другим переходили на другой берег. Но когда настал черед Паши Орлова, которого Анатолий Валерьевич защитил от пьяницы-отчима, мальчик запаниковал.

– Паша! Тебя ждем, вперед! – подбодрил его Головко.

Орлов сделал по бревну один шаг… Второй, третий… Дойдя до середины, довольный своей смелостью, обернулся к руководителю – и сорвался в реку.

Двое мальчишек тут же сбросили рюкзаки и кинулись к воде, готовые прийти на помощь. Но их остановил грозный окрик руководителя:

– Не помогать!

Сережа Капустин взволнованно воскликнул:

– Толик, он же утонет!

– Не утонет! – твердо отвечал руководитель. – Должен сам! Не помогать!

Мальчишки неохотно подчинились.

Головко легко, словно по дорожке парка, прошел по бревну, крича при этом барахтавшемуся в воде Паше:

– Ну, кто ты? Романтик или трус? Мужик или мешок? Кто ты?

Паша изо всех сил стал грести к берегу и наконец выполз на него, обессиленный. Его окружили участники похода, хлопали по спине, смотрели с уважением. Все улыбались. Один лишь Анатолий Валерьевич оставался серьезен.