Даниил Лектор - Метод

…Когда Меглин и Есеня приехали на место убийства, там уже работали эксперты, а молодой следователь спрашивал у полицейских из наряда:

– Родственников оповестили?

– Не было у него родственников, – поправил Меглин. – Один жил.

Снова зазвонил телефон Есени. В трубке прозвучал измененный компьютерной программой голос:

– Дай мне Меглина…

Сыщик взял трубку:

– Слушаю.

– Ты даже не попытался ничего сделать, Меглин, – сказал Ты-Меня-Не-Поймаешь. – Я был о тебе лучшего мнения.

– Жаль тебя разочаровывать, – ответил сыщик.

– Теперь ты стал понимать картину в целом?

– Нет, поясни.

– А как же интрига? Вот что, давай-ка ее подстегнем. Человек с твоим умом на основании моих поступков легко вычислит новую цель. Поэтому в следующий раз я ударю… скажем, через три часа. Твой ход, Меглин.

И он отключился.

Меглин вернул телефон Есене, снова подошел к машине, чтобы посмотреть на Григорьева.

– Кто он? – спросила Есеня, кивнув на убитого.

– Мой начальник, – ответил Меглин. – Мой…

…Он вспомнил еще один эпизод.

С тренировочной базы, где Меглин провел несколько месяцев и многому научился, Григорьев привез его в психиатрическую клинику. Мужчины идут через парк. Родион спрашивает:

– Зачем мы здесь?

– Ну, силу ты набрал, – отвечает Григорьев. – Теперь учись ее контролировать.

В кабинете их встречает молодой врач.

– Здравствуй, Родион, – говорит он. – Меня зовут Бергич, Лев Александрович. Я буду с тобой работать.

– Что значит – работать? – спрашивает Меглин.

– Ты не совсем обычный человек. Думаю, ты и сам об этом знаешь.

– Хотите сказать, я псих?

Бергич пристально смотрит на него и отвечает:

– Да. Травмирующие обстоятельства детства изменили твою психику. Она стала работать по-другому. Видишь ли, мозг человека похож на дом с тысячью дверей. И когда закрывается одна – от сквозняка так же резко может открыться вторая. Прячась от ужаса и вины после смерти родителей, ты закрыл двери своим эмоциям. Но обострилось чутье. Ты чувствуешь патологию. Я научу тебя этим пользоваться.

И он действительно учит.

Проходит несколько дней. Бергич и Меглин сидят на скамейке в больничном парке. Мимо проходят гуляющие больные.

– Не торопись, – говорит Бергич. – Присмотрись к ним. Старайся не думать – мысли иногда мешают. Попробуй увидеть…

Ждет пару минут, потом спрашивает:

– Что ты видишь?

Меглин еще некоторое время рассматривает пациентов и говорит:

– Вон тот…

И указывает на худого рыжего парня.

– А что с ним? – спрашивает Бергич.

– Хамелеон. В лицо улыбается, а сам вас ненавидит. Его бы воля – всех убил.

– Это так, – усмехается Бергич. – Смею тебя заверить, он отсюда никогда не выйдет. Еще?

– Дедушка, – говорит Родион.

И указывает на «божьего одуванчика» в инвалидной коляске.

– Ты уверен?

– Да. Он наш.

– Как ты сказал? – удивляется психиатр.

– Наш, – повторяет Родион. И, осознав значение своих слов, спрашивает:

– У меня это навсегда?

– В той или иной степени, – кивает Бергич. – Ты не сможешь выстроить контакты с обычными людьми, но всегда будешь чувствовать НАШИХ. Временами тебя будет сильно тянуть стать таким же. Есть много способов торможения: химия, алкоголь… Но иногда нужно будет отпускать тормоза. Иначе не вернешься…

…Из клиники его везет Григорьев. Везет незнакомой дорогой, которая приводит их на вокзал небольшого провинциального городка.

– Все, выходи, – говорит Григорьев. – Ты не вернешься на базу.

– Почему? – спрашивает Меглин.

– Обучение закончено, – отвечает Григорьев и протягивает ему папку:

– Посмотри внимательно, постарайся запомнить. Здесь фотографии и все материалы по серийному насильнику-педофилу. И фото его жертв. Мы его взяли. Но были вынуждены отпустить. Он не оставил ни одной улики. Нам не с чем было идти в суд. Но мы точно знаем, что это он. Найди его и понаблюдай. Мне нужно твое мнение.

– А если это действительно он?

– Тогда…

Григорьев опускает руку в карман и протягивает Меглину его старый перочинный нож:

– Лучшее оружие – то, в котором ты уверен…

…Все это Меглин пересказал Есене, пока они сидели в машине недалеко от места убийства Григорьева. Когда он закончил, Есеня сказала:

– Кажется, я понимаю, что хотел сказать… этот. Никита убил классного руководителя. Григорьев был твоим начальником. Он убивает…

– Вышестоящих, да, – закончил Меглин. – Логическая ловушка. Он со мной работает.

– Как?

– Как с остальными. Пытается перетянуть. «Это не ты виноват, Меглин. Это тебя сделали таким. Видишь – это же не Никита убил, а я». Подружиться хочет!

И он невесело рассмеялся.

– После того как ушел Григорьев, кто стал твоим начальником? – спросила Есеня. – Он – следующая жертва.

Меглин молчал, глядя на нее, – ждал, пока она сама поймет ответ на собственный вопрос…

…Прокурор Стеклов вначале не мог поверить в то, что они ему рассказали.

– Бред, – заявил он. – Он не посмеет.

– Сам – нет, конечно, – ответил Меглин. – А чужими руками – запросто. Григорьева убил бывший военный. Как знать, может, он сейчас в тебя целится?

Поразмыслив, Стеклов осознал серьезность угрозы.

– Убийцу опознали? – спросил он.

– Александр Рубель, чеченский ветеран, – ответила Есеня. – Два года провел в плену. Посттравматический психоз, два раза лежал у Бергича. Слышит голоса, галлюцинирует.

И заключила:

– Тебе нужно спрятаться на время.

– Нет, зачем? – покачал головой прокурор. – Мне кажется, у нас есть прекрасная возможность взять этого Рубеля – а через него и главного.

– Ты имеешь в виду… – произнесла Есеня, по-новому глядя на отца.

– Да! Сколько у нас времени осталось?

– Полтора часа, – сказал Меглин.

– Значит, не так долго ждать, – заключил прокурор. – Я сейчас не прятаться – наоборот, светиться должен.

И, обращаясь к Меглину, предложил:

– Прогуляемся? Тысячу лет пешком не ходил.

Меглин кивнул и скомандовал:

– Есеня, езжай к Бергичу.

– Зачем?

– Изучи дело Рубеля, может, что полезное найдешь.

– Я поняла. Ты меня отправить хочешь, да?

– Мне плевать, поняла ты или нет, это приказ, – жестко сказал Меглин.

Есеня почувствовала, что проиграла.

…Войдя в кабинет Бергича, она увидела, что врач не один. Кроме него, в кабинете находились конвоир и мальчик Никита – закованный в наручники, он сидел напротив врача.

– Я сейчас занят, видишь, – сказал Бергич, подойдя к Есене. – Иди в архив, тебе все покажут.