Элизабет Джордж - Горькие плоды смерти

Хозяин дома уже был внизу. Детективы его увидели.

– Мистер Маккеррон, извините за доставленное беспокойство, – сказала женщина-полицейский. – Но нам нужно поговорить.

– Звони адвокатше! – бросила мужу через плечо Каролина.

– Я сам, – сказал черный парень. – Но, думаю, вам лучше сначала выслушать нас.

– Выслушать? Это еще зачем? – продолжала спорить Голдейкер.

После этой реплики женщина-полицейский – сержант Хейверс, напомнил себе Алистер – вынула из кармана какую-то штуковину, Без очков он не разглядел, что именно.

– Вы собираетесь меня записывать? – удивилась Каролина, и ее супруг понял, что это диктофон. – Тогда я требую моего адвоката. Немедленно.

– Это диктофон Клэр Эббот, – пояснил чернокожий полицейский.

– И что она с ним сделала? Записала на него имя вымышленного убийцы?

Детективы переглянулась.

– В общем-то, да, – сказал черный парень.

– Как я уже сказала, прежде чем принимать решение об адвокате, вам наверняка будет интересно послушать, – добавила сержант Хейверс. – Разумеется, решать вам. Кстати, мне понятно, почему вы отказываетесь последовать моему совету. С другой стороны, с вас не убудет, если для начала вы послушаете.

– Ну ладно, – огрызнулась Каролина. – Потому что я вижу: вы не уйдете отсюда, пока я не услышу белиберду, которую вы с собой принесли.

С этими словами она отступила от двери, впуская полицейских в дом. Те, конечно же, уже знали, где здесь гостиная, и, не спрашивая, направились в нее. Хозяйка двинулась следом, но садиться не стала. Алистер вошел последним.

– Заранее предупреждаю: мне хорошо известно, что я вовсе не обязана отвечать на ваши вопросы, – заявила Каролина.

– Уинни, – сказала сержант Хейверс своему напарнику.

Как ни странно, тот – Маккеррон знал это правило из многочисленных детективов, которых он за эти годы насмотрелся по телевизору, сидя рядом с Каролиной, – сообщил его супруге ее права. Она может ничего не говорить, но то, что она скажет, может быть истолковано против нее, и далее в том же духе. Реакция женщины не заставила себя ждать.

– Да вы шутите! Это же полная чушь! Вы уже вынесли из моего дома практически всё. Но вы не можете сказать мне, что якобы что-то нашли, потому что там ничего нет. Итак, что же я, по-вашему, такого натворила?

– Миссис Голдейкер, на ваших компьютерах обнаружены данные, свидетельствующие о поисках яда, – сказала сержант Хейверс. – Более того, у нас есть адрес веб-сайта, на котором можно заказать один конкретный яд. Азид натрия, так он называется. Более того, нами найден заказ, присланный на ваш адрес.

– Вы лжете! – заявила Каролина. – Вы пытаетесь обвести меня вокруг пальца…

– Уинстон, – кивнула девушка на темнокожего напарника, – вот он, перед вами, и несколько головастых айтишников из управления нашли всё. От «а» до «я». Вы воспользовались двумя компьютерами, что, конечно, весьма похвально, но и на втором тоже кое-что есть.

– И как, по-вашему, я его заказала? – вскинулась Голдейкер. – Зачем вообще мне понадобилось убивать Клэр? Ответьте-ка лучше на такой вопрос: когда же, наконец, до вас дойдет, что у меня не было причин желать ее смерти?! Зато ясно, как божий день, что некто в этой комнате, вместе со своей потаскушкой, был бы только рад отправить меня на тот свет!

Алистер окаменел. Каролина не только во всеуслышание объявила его убийцей, чего, в принципе, можно было ожидать. Куда страшнее было то, что копы сказали про компьютеры, про то, что они обнаружили на них. От него не скрылось, что жена пошла красными пятнами. Две огненных полосы пролегли от ее щек до самой шеи.

– Что касается желания чьей-то смерти… – сказала сержант Хейверс, – …то давайте лучше сядем и поговорим начистоту.

С этими словами она первой села на диван и положила перед собою на кофейный столик диктофон. Маккеррон сел напротив, а чернокожий детектив расположился рядом с сержантом на диване. Каролина осталась стоять, и Хейверс пожала плечами – мол, как хотите.

– Батарейки в этой штуковине сели, и она не включалась, – стала рассказывать девушка. – Поначалу я по глупости решила, что диктофон сломан. Но когда вставила новые и послушала… Думаю, остальное можно не объяснять. Поймете сами.

С этими словами она включила диктофон, и в комнате тотчас же раздался голос Клэр Эббот. Сомнений в этом не было, потому что он был похож скорее на мужской, чем на женский. Алистер заметил, как его супруга поежилась. Похоже, не укрылось это и от детективов.

На записи Клэр обращалась к Каролине. Судя по всему, она диктовала какое-то письмо. Правда, Маккеррон не понял, почему это было так важно. Речь шла об ответе на какое-то приглашение где-то выступить.

– И что это, по-вашему, доказывает? – спросила Каролина и со злостью указала на диктофон. – Ей было лень писать свои письма, и я писала их за нее. Что из этого?

– Вот и я тоже поначалу так решила, – ответила Хейверс. – А потом увидела, что если нажать другую кнопку, то включается еще одна запись. Я переключилась на нее – что мы сейчас и сделаем – и услышала вот это.

С этими словами она взяла в руки диктофон, нажала на нем какие-то кнопки, и голос Клэр Эббот заговорил снова:

– Я только что вернулась от Сумали Голдейкер и хочу записать все на диктофон, прежде чем подробности вылетят у меня из головы.

Услышав это, Каролина шагнула к кофейному столику. Чернокожий мгновенно встал с дивана и загородил собою диктофон. Клэр продолжала говорить, и хозяйка дома была вынуждена сесть. Подобраться к диктофону она не могла.

– …вошла в комнату и застала его мастурбирующим на порнографические картинки. По ее словам, она тотчас же выскочила вон, однако он ее заметил, что произошло одновременно с моментом эякуляции. Итак, первый вопрос. Говорит ли она правду, а если нет, то что вынуждает ее лгать?

– Что это? – спросила Каролина, уже без былого апломба.

– Думаю, вы сами знаете, – ответила сержант Хейверс. Запись между тем звучала дальше.

– Понятия не имею, – пожала плечами Голдейкер. – О ком она рассказывает?

– Разве не понятно? – удивился чернокожий.

– …самыми разными способами, но этот самый вопиющий, – вещал диктофон голосом Клэр Эббот. – Но как это назвать? Что это? Насилие или же прискорбное отсутствие всяких рамок, беспардонное вторжение в чью-то частную жизнь? Лично мне это кажется насилием. Хотя, быть может, во мне говорит естественное отвращение к тому, что происходило, причем очень долго. Но если это длилось долго и если Уилл ей не солгал, получается, что…

– Уилл?! – воскликнула Каролина.

Алистер посмотрел на нее. В горле у него пересохло, и он с трудом сглотнул застрявший там комок. Он едва ли не кожей чувствовал, как над их головами нависло нечто огромное и уродливое. И это нечто готово было в любой момент обрушиться на них и похоронить их под своей тяжестью.