Алексей Макеев - Очень большие деньги

Степанков угрюмо смотрел на него, непроизвольно сжимая кулаки, но самая сильная вспышка ярости уже прошла. Он постепенно успокаивался и наконец сказал почти нормальным тоном:

– Вот с этого и надо было начинать, а не разборки тут со мной устраивать… Без меня тебе эту проблему не решить, и ты это отлично знаешь. А я тоже по рукам и ногам скован. У меня приказ Чемодана – эти двое должны здесь сгинуть в любом случае, но лучше всего, если их менты кончат. Если удастся их столкнуть, я думаю, твой Бабалу до последней капли крови драться будет, и все получится как надо. Весь вопрос: как это сделать? Чемодан надеется, что ему удастся ментам наживку кинуть. Говорит, что уверен – в течение суток они здесь будут. Вряд ли, говорит, в большом количестве – для этого приказы нужны, согласования всякие. Скорее всего, приедет полковник Гуров со своим дружком – они заводные ребята и вряд ли упустят такой шанс. Конечно, они могут попросить поддержку у здешних ментов, но для нас это не самое страшное. Самое страшное, если твоих дружков возьмут. Им солидный срок будет грозить, скорее всего, пожизненный, и молчать они не будут. Да, честно говоря, если и тебя возьмут, нам тоже крышка. Так что у нас с тобой задача – в игольное ушко пролезть и не поцарапаться.

– Ты Чемодану про меня что сказал?

Степанков пожал плечами:

– Пришлось сказать, что ты здесь, в поселке. А что было делать? Меня за этим послали. Сказал: дом покажу на месте.

– И ведь покажешь! – усмехнулся Глумов. – Куда денешься? Нож тебе к горлу приставят – стриптиз покажешь, не то что дом.

– Допустим, дом я покажу, – согласился Степанков. – Но мы-то с тобой наготове будем. Если к тому времени менты объявятся, постараюсь, чтобы они нас заметили. Пока они с Бугаем тягаться будут, мы в сторонке отсидимся, посмотрим, чья возьмет. Ну а если Бугая будет счастье, то недолгим оно будет. Думаю, возражений не имеется?

– Возражение только одно. Не видел еще ни разу, чтобы в стороне отсидеться можно было. Влезем в это дерьмо по уши, тогда точно мне отсюда никуда не уехать. Ты в какой гостинице остановился?

– В «Морской», – поколебавшись, ответил Степанков. – В двести четырнадцатом. Видишь, я с тобой по-честному.

– Бугай туда должен прийти?

– Туда.

– Тогда сделаем так, – решительно сказал Глумов. – Как только они появляются, ты их сажаешь в машину и везешь туда, куда я тебе укажу. Это недалеко – первый дом у дороги вчера видел? Он пустой. Скажешь, что я там. Остальное уже моя забота.

– Э, так дело не пойдет! – замотал головой Степанков. – Ты их кончишь, а мне что делать? Их опознают в гостинице, скажут, что они ко мне в номер приходили, а я по своему паспорту зарегистрирован… А если тут следом полковник Гуров нагрянет? Ты, может, и смоешься, а меня в этот же день возьмут на дороге.

– А тебе не приходило в голову, что тебя в любом случае возьмут? – спросил Глумов. – Или кончат. Из тебя Чемодан козла отпущения хочет сделать, а ты под его дудку пляшешь. Между тобой и Чемоданом прямой связи нет, вот он тебя и выбрал. В случае чего всегда откреститься можно. А если тебя пристукнут, он не расстроится.

– Может, и так, – сумрачно произнес Степанков. – Только лучшего выхода у меня все равно нет. Мой бизнес легальный, но Чемодан его негласно контролирует. Если он захочет, у меня будут такие неприятности, что сегодняшние покажутся детской забавой. Даже если меня здесь положат, по крайней мере, дети мои будут обеспечены, и им не придется с протянутой рукой ходить.

– А у тебя дети есть? – с интересом спросил Глумов. Это было как-то неожиданно – Кенарь обзавелся потомством, Кенарь – заботливый папаша!

– Есть дети, двое, – подтвердил Степанков. – Старший уже школу кончает. Сейчас, сам знаешь, без бабок никуда, а я не хочу, чтобы мой сын, как мы когда-то, в переулках стволами размахивал. Я хочу, чтобы он престижный институт кончил, чтобы образованный и уважаемый человек был. Чтобы его не спрашивали каждый раз: «А за что вы сидели свой последний срок?» И чтобы он по заграницам не за наркотой ездил, а, например, дипломатом…

– Эка ты куда махнул! – засмеялся Глумов. – Дипломатом! Но вообще ты молодец. Я не ожидал, что ты папашей стал! Мне до тебя как до Луны в этом смысле. Как-то пока не приходило в голову наследником обзавестись. Может, потому что наследства никакого нет?

– Стабильности у тебя нет! – назидательно заметил Степанков. – А с возрастом начинаешь понимать, что главное в жизни – стабильность.

– Ага, и поэтому ты здесь! – саркастически сказал Глумов.

– Само собой, – кивнул Степанков. – Для поддержания стабильности.

– Сочувствую, – сказал Глумов. – Но лучшего выхода все равно не придумать. А хочешь подстраховаться, сделай так, чтобы наши гости в гостиницу не заходили. Дождись их на улице. В машине посиди. Неудобно, но зато спокойнее. Лучше ничего не придумаешь. Я, конечно, понимаю, что для тебя выгоднее, если Бабалу меня первым замочит, а потом его вместе с Бугаем грохнут. Вы или менты – не важно.

– Ну это ты зря, – покачал головой Степанков. – Против тебя я ничего не имею. Даже после всего, что ты мне тут наговорил.

– Я тоже против тебя ничего не имею, – спокойно ответил Глумов. – Даже после всего, что ты мне сделал. Но спиной к тебе я тоже поворачиваться не стану. Так что давай не будем торговаться. Дам тебе хороший совет. Прямо сейчас возвращайся в город, выпишись из гостиницы и сиди на стреме, пока наши кореша не появятся. Потом бери их и волоки сюда. Сам можешь не появляться. Мне их повадки известны, попробую сам управиться.

– А не хочешь попробовать ментов дождаться?

– Еще вопрос, прибудут ли они вообще, – возразил Глумов. – А если и прибудут, то наверняка опоздают. К тому времени здесь уже гробовщики нужны будут, а не менты. И мы с тобой далеко будем. Ты, главное, сделай так, как я тебе говорю, не пожалеешь. Это очень важно – потом ни о чем не жалеть, – и он многозначительно посмотрел Степанкову в глаза.

– Ну я тебя понял, – сказал тот. – Попал я на старости лет!

– Послушайся хорошего совета, и все будет путем, – сказал Глумов. – В общем, я ухожу. А ты пяток минут подожди и тоже сваливай. У тебя еще дел много. И мне западню готовить надо. Все предусмотреть, все в голове проиграть. И ты хорошенько подумай!

Он повернулся и пошел, перепрыгивая через камни. Через минуту он уже скрылся за скалой и выбрался на тропинку, которая вела в сторону поселка. Он был настороже до тех пор, пока не убедился, что по дороге его не подстерегает засада. Берег был пуст. Кажется, пока Степанков вел с ним честную игру. Но это не исключало, что дальше не будет сюрпризов.

Глумов спрятался за камнями и подождал, пока Степанков пойдет обратно. Тот возвращался неторопливо, тяжело шагая по каменистой тропе, одышливо втягивая ртом воздух и поминутно вполголоса чертыхаясь. По сторонам он не смотрел и, кажется, ничем не был озабочен, кроме того, как добраться до машины, не испортив башмаков.