Алексей Макеев - Крайние меры

– Так с чего начнем, Степан Владимирович? – спросил Гуров после того, как они молча, не закусывая, выпили по стопке «Лимонной» в помин двух трагически погибших людей. – Давайте так: сперва вы расскажете мне все, что вам известно о смерти вашего главбуха, а потом я дам вам для ознакомления распечатки файлов Рашевского. Пока вы будете их просматривать, я подумаю над тем, что услышу от вас.

– Я мало что могу рассказать, – с грустью произнес Белоед. – Вот, запишите телефон вашего коллеги, который говорил со мной сегодня утром. Может быть, у него есть еще какая-то информация, мне он рассказывал немного, в основном спрашивал сам.

Скупо, коротко строитель описал Гурову, где, когда и в каком виде была обнаружена машина Егорова и ее водитель.

– Мне он ничего вчерашним утром не говорил, – Белоед пожал плечами, – поэтому я не представляю, зачем и куда Валерий направлялся. Или, что вероятнее, откуда возвращался.

– Почему вероятнее? – мгновенно отреагировал Лев.

– Потому, что вчера он отъехал от офиса утром, и я могу ручаться, что не здесь ему проклятую гадость под брюхо машины прицепили. А потом… Не сам же Валерий ее установил, слишком уж оригинальный способ наложить на себя руки. Значит, кто-то постарался, а случилось… – у него перехватило горло, – все, когда Егоров от этого «кого-то» возвращался домой.

– Что за гадость? Что это было? – В голосе сыщика слышалось с трудом сдерживаемое нетерпение. – Вы знаете?

– Знаю. Вот тут я действительно помог следствию, – с печальной гордостью сказал Степан Владимирович. – Без меня ваши мудрые эксперты долго бы гадали, из чего была изготовлена мина-самоделка. Точнее – разовый мини-огнемет. Некто хитрый взял самый мощный отечественный пиропатрон для термитной сварки, ПАС-600, и присобачил к его выходному устью небольшую форсунку, чтобы получить узкий направленный пучок пламени. Я сам в прошлом сварщик, имел с такими патронами дело и, когда ваши парни показали мне остатки этой адской машинки, сразу понял, что к чему. Какой там был взрыватель – не знаю, да это и не принципиально. Что угодно, могущее дать напряжение в полтора вольта. Надо признать, остроумной сволочь какая-то оказалась…

– Стоп! – поднял руку Гуров. – Ведь эти ваши ПАС-600 на дороге не валяются и в коммерческих ларьках не продаются. Я, скажем, вообще впервые про такое устройство услышал. Значит, наша неизвестная сволочь должна, во-первых, представлять принцип действия пиропатронов, а во-вторых, иметь к ним доступ. По-моему, это указывает на то, что пресловутая сволочь каким-то макаром причастна к строительным работам, ведь подобные штуки именно там применяются, я прав?

– Да, – кивнул Белоед. – Мне та же самая мысль в голову пришла. Но я ума не приложу, кто бы это мог быть. Не торопитесь задавать следующий вопрос, я его знаю. Да, весь этот год Валерий был явно не в себе. Да, его что-то мучило, тяготило. Что? Если бы я знал! Мне кажется, что несколько раз он совсем было собрался откровенно поговорить со мной, но постоянно, как на грех, что-то мешало. И он прятался, словно улитка в раковину. Возможно, все объясняется совсем просто – последнее время наши дела шли, мягко выражаясь, не блестяще. Мы свалились в крутой финансовый штопор. Но его вины в этом не было. Роковое стечение обстоятельств.

– Ой ли?.. – поднял брови Гуров. – Стечение обстоятельств и только? А вот Рашевский придерживался другого мнения. Не за это ли его и убили? Нет, я пока что воздержусь, а вот вы выпейте, вам сейчас это необходимо. Вот материалы, которые хотел показать вам Рашевский. Не успел… Ознакомьтесь, Степан Владимирович. Может быть, после этого вы измените свое мнение о "стечении обстоятельств".

Распечатки Белоед читал долго. Перекладывал листы, брал то один, то другой, возвращаясь к уже прочитанному. То хмыкал недоверчиво, то изумленно покачивал головой.

Лев терпеливо ждал. Да, смерть главбуха "Русского зодчего" Валерия Егорова меняет ситуацию, думал он. Завтра же утром надо связаться с теми, кому поручено расследование этого убийства. Возможно, придется подключать генерала Орлова и забирать дело себе. Но у него пока слишком мало информации! А когда фактов недостаточно, пытаться делать выводы и строить теории в лучшем случае глупо, а в худшем – небезопасно.

– Н-да-а… – Белоед отложил стопку прочитанных листов в сторону. – Теперь мне понятно, почему Рашевский решил, что меня и моих коллег из несостоявшейся ассоциации топят. Когда он свел все проколы, несчастные случаи, необъяснимые накладки воедино… Убедительная получается картинка! Даже слишком.

Он коротко пробарабанил пальцами по столу, стараясь унять волнение и сосредоточиться. На его лбу выступили крупные капли пота.

– Как вы считаете, – спросил Гуров, некоторое время помолчав, давая сидящему напротив человеку прийти в себя, – почему Рашевский вообще ухватился за эту тему? Что, почуял запах сенсации? Судя по наброскам статьи, его подтолкнула именно эта история с обрушением в Бибиреве, так?

Степан Владимирович посмотрел в сторону, словно симпатичный милицейский полковник в штатском затронул тему, которую он предпочел бы не обсуждать. Затем устало вздохнул:

– Это был последний удар, от которого мы уже не оправились. Просто, Лев Иванович, я предельно устал говорить об этом несчастье, кому я только не давал объяснений. Ладно РУБЭП, но в нас вгрызлись все кому не лень. Инспекция Мосгортехнадзора, инспекция по ТБ ЦК профсоюза строительных рабочих, Государственная инспекция пожарной охраны, санитарный надзор… Хватит, или дальше перечислять? До сих пор следствие идет, и я, вполне возможно, угожу за решетку. Какие только экспертизы не проводили! Рентгеновскую, ультразвуковую и гаммадефектоскопию, магнитографию ферм, балок, перекрытий… Меня, кстати, с результатами экспертизы и с заключением не удосужились ознакомить. Сказали просто, что обнаружены многочисленные нарушения СНиП. А на проведение собственной, независимой экспертизы, у нас не хватило средств!

– Но ведь нарушения были? – подал реплику Лев.

– И что с того? – Белоеда все больше брало за живое. – Не было, нет и не будет в России ни одной постройки, которую соорудили бы без нарушения СНиП! Вы не строитель, вам не понять!.. А я на стройплощадках со студенческих лет. Поймите: точно и в деталях придерживаться СНиП – это все равно, что заставить военную часть жить и, спаси господь, сражаться строго по уставам. Что, много такая часть навоюет?

– Я ознакомлюсь с материалами дела, – задумчиво проговорил Гуров, внутренне согласившись с аргументом Белоеда. – Если будет необходимо, то я организую повторную экспертизу. Поверьте, она будет вполне объективной и независимой. Мне сейчас другое интересно: вот вы пытались создать холдинг, да, ту самую МАМСФ, и что мы видим? За последний год у всех ваших возможных партнеров по холдингу происходят постоянные и не укладывающиеся в обычную производственную статистику аварии, несчастные случаи и прочие… неприятности. Именно такой вывод можно сделать после анализа файлов Рашевского. Я прав? Вам это должно быть еще виднее, как профессионалу.