Алексей Макеев - Красная карточка

– Это мне теперь решать, при чем они или ни при чем! – заявил Козин. – Фамилии давай! Адвокат!

Нилов скрепя сердце назвал Козину фамилию капитана «Авангарда», еще раз попытавшись убедить бизнесмена в нелепости его подозрений.

– Помалкивай в тряпочку! – посоветовал ему Козин. – Если хочешь, чтобы мы друзьями расстались. Ты из моих рук ешь. А когда я ем, я – что? Правильно, я глух и нем. Чего и тебе желаю… Теперь, значит, так… Николай Петрович, нужно подобрать надежных ребят – в самые кратчайшие сроки разобраться с этим Приходько. Не виноват, значит, не виноват. А виноват, значит, ответит. Занимайся этим!

– «Авангард» в Самару вылетел, Григорий Константинович, – сообщил Николай Петрович. – Нам ждать, пока вернется?

– Какой черт ждать! Немедленно туда! Взять его тепленьким – перед игрой. Он перед игрой сговорчивей будет.

– Приходько в Самару не едет, – подал голос Нилов. – Он красную получил. Дисквалифицирован на пять матчей. Значит, скорее всего, останется в Москве.

– Еще лучше, – подхватил Козин. – Этот факт проверить! Домашний адрес, база, любовница… Выяснить все сегодня же!

– Понял! – сказал Николай Петрович, мгновенно поднимаясь с места.

Едва он вышел, как поднялся и сам Козин.

– А мы все сейчас едем в больницу! – категорически заявил он. – Я хочу услышать, что сам Жмыхов по этому поводу скажет.

– Жмыхов плохой, Григорий Константинович! – торопливо заговорил Нилов. – К нему никого не пускают, и вообще, говорят, он в депрессии. Вроде как помешался…

– Ничего, у меня хорошее лекарство имеется! – подмигнул Козин. – Любого на ноги подымет. Короче, кончаем базар и вперед! Я не просто так свое время на вас трачу, мне результат нужен.

Они подъехали в больницу как раз в тот момент, когда в палатах закончился врачебный обход. Козин нисколько не смущался и здесь, к тому же у него оказался знакомый заведующий отделением. Правда, тот тоже попытался отговорить Козина от посещения футболиста, но бизнесмен на глазах у всех запихал врачу в нагрудный карман солидную купюру и как ни в чем не бывало заявил:

– Ты не дергайся! Нам только пять минут и нужно. Ты на пять минут можешь закрыть свои зоркие глаза? Вот и закрой, а мы тут сами разберемся.

Всей когортой они вломились в палату, где, уставив глаза в потолок, неподвижно лежал Жмыхов. Он был похож на восковую куклу, а на гостей никак не отреагировал. Такое начало могло смутить любого, но только не Козина. Он махнул рукой, и слоноподобный охранник неизвестно откуда извлек бутылку дорогого коньяка и хрустальный стаканчик. Козин лично наполнил стакан и протянул его Жмыхову. Футболист и тут не шелохнулся. Его осунувшееся, подернувшееся серой щетиной лицо казалось маской, вырезанной из камня. Тусклые глаза смотрели мимо Козина.

Бизнесмен недовольно оглянулся. Но никто из его спутников не спешил ему на помощь. Все были необычно смущены. Даже гигант-охранник деликатно отвернулся. Тогда Козин решительно сунул ладонь под затылок футболиста, приподнял его голову и со словами: «Ну-ка, дерни, сынок! Это еще никому не повредило!» попытался влить коньяк в рот Жмыхова. Тот захлебнулся, закашлялся и мотнулся назад, едва не ударившись затылком о спинку кровати. Коньяк пролился на одеяло, оставив на нем бурые пятна. В комнате резко запахло выдержанным спиртом.

Козин нахмурился и, не глядя, сунул стакан охраннику.

– Еще! – грозно сказал он.

С полным стаканом он опять подступил к Жмыхову. Тот что-то промычал и отодвинулся к стенке.

– Он уже шевелится! – с энтузиазмом констатировал Козин и ткнул коньяк футболисту под нос. – Пей, скотина! Долго я буду тут вокруг тебя плясать?

В глазах Жмыхова отразился ужас. Он замотал головой, пытаясь таким образом выбить стакан из руки Козина. Но тот уже вошел в раж. Ухватив Жмыхова за волосы, он силой все-таки влил несколько капель коньяка ему в рот, а потом еще и влепил ему хорошую пощечину на закуску.

Нилов ахнул и невольно рванулся на помощь своему игроку. Но охранник без звука преградил ему путь и одним движением плеча отшвырнул тренера в угол. После чего Груздин сочувственно взял Нилова под локоть и тихо сказал:

– Оставь, Сергей Сергеевич! Против лома нет приема. Скажи спасибо, что это не нас с тобой мордуют…

Обстановка в палате действительно образовалась тягостная. Несколько солидных, хорошо одетых мужчин молча и хмуро наблюдали, как плачет крепкий, лишенный комплексов спортсмен, давно прославившийся в своем кругу как самый беспощадный и надежный защитник.

А Жмыхов действительно плакал. Видеть слезы на этом сугубо мужском, поросшем щетиной лице было не только неприятно, но даже слегка страшновато. Всем невольно сделалось не по себе. Всем, но только не Козину.

Он еще раз повторил маневр со стаканом и бутылкой, но на этот раз проделал все сам и по-отцовски присел на край кровати. Похлопав плачущего футболиста по плечу, Козин грубовато сказал:

– Ну-ну, что за дела – ты же мужик! Ты меня не узнал, что ли? Мы же тебя в Испанию хотели… Да ладно, чего теперь про это! Ну-ка, дунь еще дозу – сразу на душе легче станет. Давай-давай, залпом!

Ему все-таки удалось заставить Жмыхова выпить стаканчик коньяка. Тот, еще плохо понимая, что происходит, выпил спиртное как лекарство, тяжело задышал и откинулся на подушку. Все следили за ним с таким напряженным вниманием, будто от этого стаканчика коньяка и в самом деле зависела жизнь футболиста.

Однако удивительнее всего было то, что через несколько минут Жмыхов и в самом деле ожил. Лицо его обмякло, в глазах появился живой блеск. Опираясь на локти, он сел на кровати, утер рукавом пижамы слезы и посмотрел исподлобья на визитеров. В первую очередь его привлекла фигура тренера. Жмыхов остановил на нем взгляд и, кривя рот, хрипло сказал:

– Вот так вот, Нилыч! Доигрывай сезон без меня…

В голосе его опять прозвучало рыдание, и Козин торопливо наполнил стаканчик.

– На-ка, добавь! – заботливо сказал он, суя коньяк Жмыхову. – Добавь-добавь, обязательно! Видишь, как эта штука помогает? А для тебя это сейчас первое средство. Как жизнь налаживать – это дальше думать будем.

Жмыхов посмотрел на него более осмысленно, неуверенно принял стаканчик и опрокинул его в рот. Проглотив спиртное, он выдохнул, понюхал рукав и уселся поудобнее.

– Испания! – сказал он вдруг с горьким сарказмом. – В Испанию теперь без меня! Кому я теперь нужен? Хоть в Испании, хоть…

– Ты вот что, сынок! – доверительно наклонился к нему Козин. – Пока суд да дело, ты давай-ка помоги нам! Это горе – не только твое горе. Мы все, считай, теперь в шоке. А твоим врагам спускать нельзя ни в коем случае. Око за око – это еще в Библии сказано! Ты только назови, что за паскудники это с тобой проделали, а мы уж с ними сами разберемся. Так разберемся, что мокрое место одно останется!