Алексей Макеев - Испанский капкан

– Наглость – второе счастье, – сказал наконец Крячко. – Вы обратили внимание, на чьей кровати он разлегся? Разумеется, на моей!

– И какого дьявола я подошел к вам в тот день? – угрюмо произнес Портнов. – Как будто я не знал, что от земляков тут всегда одни проблемы! Теперь я еще оказался замешан в разборки с применением оружия!

– Кстати, насчет оружия! – поднял голову Гуров. – Если они расправились с Андреевским, это может иметь для нас самые печальные последствия. Его дружки могут решить, что за этим убийством стоим мы. Тогда разговор с нами будет уже совсем другой.

– Это произойдет не сразу, – успокоил его Крячко. – Сначала они должны обнаружить труп. Но ведь там, кажется, остался один свидетель. Если он выберется с острова, то объяснит, как все было на самом деле. Но вообще нам нужно уходить отсюда. Теперь я просто чувствую, что пора сменить дислокацию. Все равно здесь мы уже ничего нового не обнаружим.

– Ты прав, – согласился Гуров. – Сейчас же отправляемся в «Американу».

– А с этим что делать? – кивнул Портнов в сторону спящего Петлюгина.

– Он хотел поспать, – сказал Гуров. – Вот и пусть спит. За сегодняшний день мы заплатим, а дальше пусть сам о себе заботится.

Он кивнул Портнову и вышел из номера. Моряк без особой охоты потянулся за ним. Крячко, оставшись один, на секунду задумался, а потом вдруг подошел на цыпочках к спящему Петлюгину и быстро ощупал свисающий до пола край его пиджака. Результат поисков привел его в восторг. Он запустил руку в потайной карман пиджака и вытащил оттуда небольшой плоский пистолет. Взвесив его на ладони, Крячко отправил его в свой карман, проговорив при этом почти беззвучно:

– А то опять натворишь дел! Сам потом спасибо скажешь!..

С этими словами он быстро поднялся и пошел догонять Гурова. Они расплатились за номер, покинули «Эстреллу» и отправились искать отель «Американа». Поскольку у них теперь имелся план города, это оказалось не очень сложным делом, если не считать того, что «Американа» располагалась на другом конце города. Впрочем, расстояние было не слишком велико, и они добрались туда пешком менее чем за сорок минут.

«Американа» вопреки своему названию оказалась вовсе не небоскребом, а приземистым строением в два этажа, затерявшимся среди таких же однотипных домов неблагополучной городской окраины. Здесь почти не было зелени, о цветах под окнами можно было только мечтать, здесь бродили вконец отощавшие собаки, а в пыльных дворах сбивалась в угрожающие группки молодежь – отчаянного вида парни с татуировками и серьгами в ушах. В карманах у них тоже, видимо, хватало железа, и вряд ли они поколебались бы пустить его в ход при первом удобном случае. Гурову подумалось, что, прежде чем селиться в таком районе даже временно, желательно обзавестись надежными связями с местным населением, иначе неприятности гарантированы. Из этого следовало, что господин Шрайбер, скорее всего, посещает Рокамболь далеко не впервые. И все больше вопросов вызывали его наклонности и род деятельности.

Гуров чувствовал, что они напали на след. Если поведение госпожи Шрайбер и портье по имени Пабло настораживало, то приезжий из России, который разговаривал с кем-то по телефону по-немецки, а потом странным образом не поладил с Абрамовым и сбежал из гостиницы, – это уже был настоящий след, так сказать, ниточка. Только ее еще требовалось уцепить, и Гуров понимал, что это будет совсем непросто сделать. Руки у него были связаны. И он опять пожалел, что сразу не уехал с острова.

В грязноватом и темноватом вестибюле «Американы» бесцельно слонялся какой-то пьяный блондин с бородкой. Негромко гудел и посверкивал огнями автомат с баночной кока-колой – пожалуй, это было единственное, что здесь имело отношение к Америке.

Впрочем, портье здесь оказался вполне американского вида – чернокожий, с пышной жесткой шевелюрой и толстой золотой цепью на выпуклой груди. Разговаривал он, однако, по-испански, хотя и не без акцента. Помещался он в какой-то странной клетушке при входе. Гуров заметил, что клетушка эта имеет запирающуюся изнутри дверь и решетку на окошке – не лишняя, видимо, здесь предосторожность. С утра дверь, однако, была открыта. Негр вышел навстречу гостям, просверлил их ироническим взглядом и осведомился, чего сеньоры желают.

Объясняться пришлось опять через Портнова. С каждым разом он все больше тяготился своей новой обязанностью и исполнял ее все более неохотно. Гуров подозревал, что он скоро начнет сачковать и будет переводить далеко не все, о чем его попросят. Нужно было торопиться.

– Объясни, что мы ищем господина Шрайбера, – распорядился Гуров. – Из России. Если он такового нам найдет – получит премиальные.

Портнов только еще начал переводить, а негр уже решительно мотал головой. «Но, сеньор, но!», казалось, все остальные слова он забыл начисто. Но в этот момент сзади к ним приковылял пьяный блондин, прислонился к Гурову, к Крячко, обнял Портнова и принялся горячо что-то объяснять на непонятном языке, причем одно слово слышалось совершенно ясно, и это слово было именно «Шрайбер».

– Вот так! – сказал Крячко. – Устами младенцев глаголет истина. Похоже, Шрайбер где-то здесь, Лева, а этот, прости меня господи, экзотический человек с черной кожей замазывает нам глаза. Ну-ка, Портнов, брось к черту этого гордого сына Африки и займись пьянчугой. Этот человек кажется мне куда более коммуникабельным…

Негр, казалось, угадал намерения Крячко, потому что в ту же секунду без всяких церемоний сгреб пьянчужку в охапку и, развернув на сто восемьдесят градусов, пинком отправил к входной двери. Пьяный пытался сопротивляться, но чернокожий портье, который был выше на две головы, без усилий вытолкал его на улицу и спихнул с крыльца.

– Тут какой-то расизм наоборот, – недовольно проворчал Гуров. – Чернокожие бьют блондинов и даже «пардон» не говорят.

– Причем бьют их в самый интересный момент, – сердито добавил Крячко и поспешно шагнул к двери. – Теперь вот бегай за этим типом…

Но бегать ему не пришлось, потому что у дверей его перехватил портье и своей выпуклой грудью перекрыл выход, всем своим видом давая понять, что не позволит Крячко побеседовать с блондином. Он что-то еще сказал при этом довольно наглым покровительственным тоном. Портнов перевел скучным голосом:

– Просит не нарываться… Может, правда, не будем нарываться, мужики? Не нравится мне это место! Здесь нож под ребра сунут – и ни одна собака не всколыхнется.

– Это точно, местечко дикое, – сказал Крячко, недобро щуря глаза.

Он неожиданно для всех выхватил из кармана пистолет и сунул дуло под нос негру, заорав при этом зверским голосом: