Николай Леонов - Джентельмен удачи

– Вы опять скажете, что я панику развожу, Павел Владимирович, но мое мнение такое, что эти ребята умнее нас оказались. Они поняли, что мы к границе едем и больше нам деваться тут некуда. Вот они вперед и проехали. Контроль, наверное, уже прошли и будут теперь нас по ту сторону ждать, маячка нашего...

Он примолк, ожидая, что Гузеев обрушит на него водопад проклятий, но тот только враждебно взглянул на Бориса, облизал сухие губы и не сказал ни одного слова. Присказке о хитроумных преследователях он уже не поверил, но настроение у него испортилось совершенно.

Как обычно, не доехав до места один квартал, они оставили машину в каком-то дворе и пошли дальше пешком. Переверзев был с ними – разумеется, без наручников, – и Гуров одним глазом постоянно присматривал за ним. В отделе Переверзева отпустили только под личную расписку, и это поневоле обязывало Гурова волноваться.

Но Переверзев вел себя довольно спокойно и, кажется, нисколько не помышлял о бегстве. Он тщательно осматривался по сторонам, извиняясь, что плохо запомнил район.

– Я на местности вообще ориентируюсь не очень, – признался он. – А тут был от силы-то два-три раза. Мы больше на фургоне туда-сюда мотались... Но я точно знаю, что Мертвый сейчас здесь обосновался. Он в старом доме две квартиры занял, потому что при нем всегда человек пятнадцать – им же где-то жить надо. Остальные к нему как бы по вызову являются. Ну, те, которые свои квартиры имеют. А тут основное ядро. Здесь дома вроде сносить собираются, половина жильцов уже съехала, милиция сюда даже не заглядывает – благодать... В общем, еще тот райончик. Если в карманах чего есть, то лучше за них держаться. А еще лучше сразу отсюда сваливать. Кстати, Мертвый тут задерживаться не собирается. Вот решит дела с капитаном, возьмет, что наметил, и обратно в Европу. Он ведь у нас международного уровня деятель...

Район действительно выглядел мрачновато: плоские почерневшие коробки домов, расставленные рядами среди свободно растущих кустов, среди каких-то разоренных гаражей, накренившихся заборов – все это производило гнетущее впечатление. Однако люди тут, судя по всему, жили, и было им все нипочем. Из-за кустов доносился детский смех, где-то играла музыка, и даже кое-где под окнами стояли легковые машины.

Переверзев долго крутил головой, чесал в затылке, но наконец просиял и мотнул подбородком в одном ему известном направлении.

– Туда! – сказал он. – Это точно. Сейчас вот между этими двумя домами пройдем, потом там трансформаторная будка, и столб стоит с ободранными проводами. Вот напротив этого столба и будет штаб квартира Мертвого. У него первый подъезд, первый этаж, чтобы легче было когти рвать, значит... Мы тут иногда тоже останавливались. Машина у нас за трансформаторной будкой стояла. По идее, сейчас ее там быть не должно...

Он повел Гурова и Крячко между домами, и вскоре они действительно увидели и трансформаторную будку, и столб с оборванными электрическими проводами. А еще через секунду Переверзев слегка изменился в лице, потому что увидел стоящий за трансформаторной будкой желтоватый фургон.

– Вот зараза! – сказал он с сожалением. – Не послушались меня ребята! Если с ними что-то случилось – никогда себе этого не прощу!

Гуров уже знал историю освобождения Ольги Копаловой – можно сказать, во всех подробностях. Рассказывая ее, Переверзев не старался преувеличивать свою роль и легко признался, что завелся из-за хамства бандитов, а вовсе не потому, что хотел спасти женщину. «Но и это тоже меня напрягало, – добавил он. – Чтобы я, Толька Переверзев, людьми торговал?! Они все равно что в лицо мне плюнули!»

Рассказывал он и про то, как убил товарища – с досадой, но вовсе не убиваясь от горя. «Там расклад был четкий – или ты, или не ты. Максаков меня бы не пожалел – это я знаю точно. Ну а поскольку он против меня слабоват, то и выжил я. Вот и вся история».

История была, конечно, не вся, но выслушать все у них просто не было времени. Гурову, например, очень хотелось знать, где Переверзев разжился оружием и куда он его потом дел, но эту подробность обсудить по дороге они тоже не успели.

Переверзев недолго горевал. Поняв, что его товарищи никуда не уехали, он стал опять осматриваться по сторонам, пытаясь понять, куда они все исчезли.

– Обычно все около машины кучковались, – объяснил он. – Она у нас вроде корабля была. Вахтенный-то обязательно у руля стоял. А сегодня что-то все разбежались. Не нравится мне это.

– Так, может, все у Мертвого? – предположил Гуров.

– Может и так быть. Только вряд ли. Во-первых, самого Мертвого тут нет. Потому что оба его джипа тут вот стоят, когда он на месте. А раз их нет, значит, и его нет. Допустим, один джип я угнал, так второго-то все равно нет!

– Джипов действительно не наблюдается, – согласился Крячко. – Тем более что один ты, как сам признаешься, угнал. Однако фургон ваш на месте, а значит, шансы у нас не все потеряны. У меня есть неожиданное предложение – посигналить. Обычно владельцы машин болезненно реагируют на звук родного клаксона и бегут на него, как мамаша на крик младенца.

– Так закрыт фургон-то, – заметил Переверзев.

– Фургон – не закон Ньютона, – ответил Крячко. – Открыть его – раз плюнуть.

– Мы с тобой кое-что уже открыли, – проворчал Гуров. – Сам Ньютон бы позавидовал. Давай не будем пороть горячку. Мы собирались просто присмотреться. А если мы будем крутиться возле фургона, то присмотрятся к нам в первую очередь.

– Тоже верно, – вздохнул Крячко. – Но я уже присмотрелся. Тут довольно пусто. Может быть, перейдем присматриваться в дом?

– На пулю нарваться хочешь? – сердито спросил Гуров. – То, что Мертвого нет, еще не значит, что кто-то из его подручных здесь не остался. В любом случае они должны ждать здесь Переверзева.

– А он что, дурак сюда возвращаться? – спросил Крячко.

– Он не дурак, но ведь вернулся, – возразил Гуров.

– Давайте, господа менты, я сам схожу и посмотрю, что тут у них, – неожиданно предложил Переверзев.

Оба опера уставились на него с недоумением.

– А говорил – не герой, – с осуждением заметил Гуров. – Как же не герой, когда такую глупость сморозил? Да ведь тебя на клочки порвут, если что.

– Меня порвать сложно, – ответил Переверзев. – У меня шкура сыромятная. И потом, ведь они меня здесь не ждут. Не успеют среагировать. Я только погляжу и назад.

– Не пойдет, – помотал головой Гуров. – Место здесь дикое, но перестрелку затевать все равно ни к чему. Подождем.

– У вас мобильник есть? – помолчав, спросил Переверзев. – Дайте, я ребятам еще раз позвоню. Фургон они бросили, но телефон-то у Боско всегда с собой.

Он взял у Гурова телефон и набрал номер. Судя по его лицу, ничего радостного он не услышал. Опустив трубку, он мрачно уставился на оперативников.