Нора Робертс - Семья на заказ

Пока Ева беседовала со смертью во сне, Рейнхолд наслаждался очередной удачей.

Он знал, что у старой карги водятся деньжата, но чтобы столько?! Опустошив ее счета, он огребет три миллиона девятьсот восемьдесят четыре тысячи на свое новое имя – или на будущее имя, когда они сварганят новый ID.

Потом он присовокупит к этой уйме денег то, что унаследовал – ха-ха! – от родителей, что забрал у бывшей подружки, у этой сучки. Вот когда он сможет купаться в деньгах! Больше четырех миллионов – это вам не шуточки!

А ведь еще этим утром он воображал, что его 175 тысяч – минус расходы – тоже неплохо. На самом деле какое может быть сравнение?

Теперь он получит все, чего захочет. И кого захочет.

Не проработав больше ни одного дня в жизни, он заживет как король. Разве убивать – это работа? Недаром у папаши была излюбленная присказка: «Если ты любишь свою работу, ты никогда не работаешь». Что-то в этом роде.

Кто бы мог подумать, что старый дурень хоть в чем-то окажется прав?

А еще он завел дроида – загляденье, а не игрушка! – и перепрограммировал его на исполнение только своих приказов. И пришел в восторг, заказав ему в полночь что-нибудь перекусить.

– Фарнсуорт, подлая стерва! Сколько лет ты сидела сиднем на этих деньжищах! Охота тебе была тратить время зря, таскаясь в школу?

Она таращила на него до смерти усталые глаза, красные от утомления и страха, а также от оплеух, которые он время от времени отвешивал ей, чтобы держать в тонусе.

«Я любила преподавать, – думала она. – Где ему понять удовольствие и удовлетворение от честного труда! Прогнил насквозь». Она знала, что скоро он ее прикончит.

Но сначала он заставит ее помучиться, будет причинять ей боль всеми доступными ему способами. А потом убьет.

– У нас еще есть дела, но с некоторыми можно и повременить. Мне пора соснуть. – Он встал и сладко потянулся. – Тебе тоже не мешает подрыхнуть. Вид у тебя поганый.

Он с хрустом сделал несколько наклонов и засмеялся.

– Завтра мы закончим перевод денег. Еще нам надо потрудиться над удостоверением. Мне нужно, чтобы ты постаралась, заруби это себе на носу. Помнишь, как ты сама твердила: «Мне нужно, чтобы ты старался, Джерри»? Тупая сука!

Он отвесил ей пощечину – для освежения памяти.

– Увидимся утром. – С этими словами он так пнул ее кресло, что оно врезалось в стену, и ушел, гася по пути свет.

Она осталась дрожать в темноте. Через некоторое время, принудив себя к спокойствию, она принялась ерзать и крутиться, насколько это было возможно, в призрачной надежде освободиться.

Проснувшись, Ева испытала и знакомые, и незнакомые чувства. Первым делом ей в ноздри ударил жизнеутверждающий аромат кофе, и она почувствовала прилив благодарности. Знакомым было также ощущение покинутого Рорком места с ней рядом. Так начиналось каждое ее утро.

Но постель была не ее, над головой не было стеклянного потолка, через который заглядывали небеса.

Гостиница, вспомнила она. В городе, недалеко от Управления. Еще она вспомнила, что в морге ее дожидается труп.

Она села, скользнула мутным со сна взглядом по золотистым стенам, по белой орхидее (кажется, так называется этот цветок?), изогнувшейся в темно-голубой вазе на туалетном столике.

Откуда-то доносился неразборчивый голос. Она сообразила, что это биржевая сводка. Рорк всегда заботился о том, чтобы ее не беспокоить.

Она сползла с кровати, потянулась за халатом, лежавшем там, где полагалось находиться коту, закуталась в него и заторопилась к мужу.

Тот уже принял душ, оделся в черный костюм и приготовился покорять деловой мир. Блондинка во всем красном повествовала с экрана о событиях на рынках и восторженно предрекала приобретение концерном «Рорк Индастриз» корпорации «ЕвроКом».

Ева схватила его кофейную чашку.

– Можешь взять свою, – сказал он.

– Я сейчас. Что такое «ЕвроКом», зачем тебе его приобретать и почему все говорят об этом, затаив дыхание?

– Это крупнейшее в Европе объединение совместных коммуникаций, окрепшее за последние десять лет. Приобретаю потому, что могу, и потому, что оно удачно дополнит другую мою собственность в регионе. А главное, в последние годы там были проблемы с менеджментом, приводившие к увольнениям и падению прибылей. Приобретение покончит с креном этого корабля.

– Понятно. – Она подошла к столу, где ждали тарелки под серебряными нагревательными крышками, взяла свою чашку и налила кофе из кофейника, стоявшего перед Рорком на низком столике.

– Почему тогда ты не торопишься заключать сделку?

– Потому что проблемы у «ЕвроКом», они сами приползут ко мне на брюхе.

– С протянутой рукой?

– Вроде того. Почти все уже решено на видеоконференциях и через моих сотрудников. Честно говоря, только что, за кофе, я все решил и подписал. Скоро об этом сообщат.

Ева показала пальцем на экран.

– Блондинка считает это важным событием.

– Блондинка права. – Он подставил пустую чашку, чтобы Ева налила ему еще кофе. – После переходного периода – я поставил условие, чтобы все прошло быстро и чисто, – произойдет реструктуризация.

– Покатятся головы?

– Скорее некоторых погонят пинками. Кое-что придется переделать. В следующем квартале мы создадим примерно полмиллиона новых рабочих мест.

Сидя здесь в костюмчике и попивая кофе, он меняет жизни людей, подумала Ева. Заботясь о прибылях и стремясь к расширению, он своей энергией изменяет жизнь человека в пабе и в кафе за Атлантикой, встревоженного невозможностью платить за квартиру.

Экран замигал, потом на нем появились аршинные буквы: «ЭКСТРЕННАЯ НОВОСТЬ!» Даже при почти выключенном звуке Ева угадала восторг в голосе белокурой ведущей, сообщавшей о заключении сделки между «ЕвроКом» и «Рорк Индастриз».

– Вот и хорошо. – Рорк поднялся и чмокнул Еву в щеку. – Теперь – завтрак. Здесь подают настоящий ирландский завтрак.

Как все просто, подумала Ева.

Сев и сняв с блюд крышки, она ахнула от обилия еды. Боже, как же голодал тот ирландец, который все это придумал?

– Какую часть получит Ирландия? – спросила она. – От сделки с «ЕвроКом».

Он весело улыбнулся.

– Хочешь услышать цифры? Может, прислать тебе отчет?

Она взяла вилку.

– Нет уж. Просто мне любопытно, как от этого выиграет твоя семья.

– Как ты знаешь, большинство моей родни – фермеры, но некоторые работают не на земле, вот им кое-что достанется. А ты не такая отдохнувшая, как я надеялся.

– Дурные сны, – буркнула она, только сейчас поняв, что в этот раз обошлось без привычных кошмаров. – Беседа с последней жертвой в ее квартире. Ее не устраивало, что она мертва.

– Трудно корить ее за это.

– Это точно. Она не хочет, чтобы родители увидели ее такой, какой ее сделал Рейнхолд. Это все во сне, – уточнила она. – Проецирую на себя, а зря.