Луиза Пенни - Разные оттенки смерти

– Мы расследуем убийство женщины. Это случилось в одной из деревень в Восточных кантонах, – сказал Гамаш, садясь на грязную ступеньку рядом с главным судьей. – Она называется Три Сосны.

– Я ее знаю, – сообщил Тьерри. – Там есть замечательное бистро и книжный магазин.

– Верно, – сказал слегка удивленный Гамаш. – Откуда вы знаете Три Сосны?

– У нас домик неподалеку. В Ноултоне.

– Так вот, убитая женщина жила в Монреале, но оказалась в этой деревне. Рядом с ее телом мы нашли вот это. – Гамаш протянул судье жетон новичка. – А это мы обнаружили в ее квартире вместе с несколькими брошюрами. – Он дал Тьерри расписание собраний. – Сегодняшнее собрание было обведено кружком.

– И кто она такая? – спросил Тьерри, разглядывая расписание и жетон.

– Лилиан Дайсон.

Тьерри взглянул в умные карие глаза Гамаша:

– Вы это серьезно?

– Вы ее знали.

Тьерри П. кивнул:

– А я еще удивился, почему ее сегодня нет. Обычно она присутствует.

– Давно вы ее знаете?

– Дайте-ка сообразить. Несколько месяцев. Не больше года. – Тьерри вперился в Гамаша. – Насколько я понимаю, ее убили.

Гамаш кивнул:

– Ей сломали шею.

– Это не падение? Не несчастный случай?

– Определенно нет, – сказал Гамаш.

На его глазах «старый простак» Тьерри исчез, вместо него появился главный судья Квебека.

– Есть подозреваемые?

– Сотни две. Там собрались люди отпраздновать успешную персональную выставку.

Тьерри кивнул:

– Вы, конечно, знаете, что Лилиан была художницей.

– Знаю. Но откуда это знаете вы?

Гамаш вдруг инстинктивно насторожился. Этот человек, хотя и был главным судьей, знал убитую и деревню, где случилось убийство.

– Она сама сказала.

– Но я думал, у вас тут все анонимно, – заметил Бовуар.

Тьерри улыбнулся:

– У одних людей языки длиннее, чем у других. Лилиан и ее опекун оба художники. Я слышал их разговор за кофе. Со временем люди здесь узнают друг друга лично. А не по откровениям.

– По откровениям? – переспросил Бовуар. – Это что?

– Простите. Это выражение, которое используется в АА. Откровение – это то, что вы слышали сегодня от Брайана. Вообще-то, это выступление, но нам не нравится такое название. Напоминает театральное представление. Поэтому мы называем это откровением.

Мимо проницательных глаз главного судьи Пино не прошло выражение лица Бовуара.

– Вы находите это забавным?

– Нет, сэр, – тут же сказал Бовуар.

Но они все знали, что он солгал. Ему это казалось забавным и нелепым.

– Мне тоже так казалось, – признал Тьерри. – До того, как я вступил в АА. Мне представлялось, что слово «откровение» забавно. Отговорка для глупцов. Но я ошибался. Ничего труднее мне в жизни не доводилось делать. В наших откровениях мы должны быть совершенно и жестоко честными. Это очень мучительно. Как это было мучительно для Брайана сегодня.

– Зачем это делать, если оно так мучительно? – спросил Бовуар.

– Потому что это приносит освобождение. Никто не может причинить нам боль, если мы сами готовы признаться в своих ошибках, раскрыть свои тайны. Это очень действенно.

– Вы открываете людям свои тайны? – спросил Гамаш.

Тьерри кивнул:

– Не все. Мы не печатаем объявление в «Газетт». Мы делимся с людьми в АА.

– И это помогает вам излечиться от алкоголизма? – спросил Бовуар.

– Помогает.

– Но некоторые признания просто ужасны, – сказал Бовуар. – Взять того же Брайана, который сбил ребенка. Мы можем его арестовать.

– Можете. Но его уже арестовывали. Он даже сам сдался. Отсидел пять лет. Вышел года три назад. Он прогнал своих демонов. Это не значит, что они не могут вернуться. – Тьерри Пино посмотрел на старшего инспектора. – Вам это хорошо известно. – Гамаш выдержал его взгляд, но ничего не сказал. – Но эти демоны на свету ослабевают. Вот о чем идет речь, инспектор. Выгнать все ужасы из тайников, где они прячутся.

– Если вы их не видите, это еще не значит, что вы от них избавились, – возразил Бовуар.

– Верно, но пока вы этого не сделаете, у вас вообще нет никакой надежды.

– Лилиан выступала недавно с откровениями? – спросил Гамаш.

– Нет, насколько мне известно.

– Так что о ее тайнах никому не известно?

– Только ее опекуну.

– Это вроде как вы с Брайаном? – спросил старший инспектор, и Тьерри кивнул в ответ:

– Мы в АА выбираем одного человека, и он становится для нас кем-то вроде наставника, проводника. Мы называем его опекуном. Такой опекун есть у меня. И у Лилиан. У нас у всех есть.

– И вы все рассказываете этому опекуну? – спросил Гамаш.

– Все.

– А кто был опекуном Лилиан?

– Женщина по имени Сюзанна.

Двое полицейских ждали. Ждали фамилии. Но Тьерри просто посмотрел на них в ожидании следующего вопроса.

– Не могли бы вы уточнить? – спросил Гамаш. – Сюзанн в Монреале пруд пруди.

Тьерри улыбнулся:

– К сожалению, не могу. Я не могу назвать вам ее фамилию, но я могу сделать кое-что получше. Я вас с ней познакомлю.

– Parfait [60]  Отлично (фр.) . , – сказал Гамаш, вставая.

Он постарался сделать вид, будто не заметил, что его брюки слегка прилипли к ступеньке и пришлось их отдирать.

– Только нам нужно поторопиться, – сказал Тьерри и пошел вперед широкими быстрыми шагами, чуть ли не переходя на бег трусцой. – Как бы она не ушла.

Они быстро прошли обратным путем по коридорам и вскоре вернулись в большую комнату, где недавно проходило собрание. Она была пуста. Исчезли не только люди, но и стулья, столы, книги, кофе – всё.

– Черт, – сказал Тьерри. – Мы опоздали.

Какой-то человек убирал кружки в шкаф. Тьерри подошел к нему, потом вернулся:

– Он говорит, что Сюзанна в «Тиме Хортонсе».

– Если вы не возражаете… – Гамаш показал на дверь, и Тьерри опять возглавил шествие – теперь они направлялись в кофейню.

Они ждали на тротуаре разрыва в потоке машин, чтобы пересечь Шербрук, когда Гамаш спросил:

– Какого вы были мнения о Лилиан?

Тьерри посмотрел на Гамаша – старший инспектор видел у него такой взгляд, когда он сидел в своем судейском кресле и судил других. Он был хорошим судьей.

Потом Тьерри вернулся к наблюдению за дорогой, но при этом заговорил:

– Она была очень энергичная, всегда рада помочь. Часто по собственному почину бралась готовить кофе, расставлять стулья, столы. Подготовка собрания требует немалых сил. А потом все нужно привести в порядок. Не все хотят помогать, но Лилиан никогда не отказывалась.

Трое мужчин, увидев просвет между машинами, устремились через четыре полосы проезжей части и благополучно перебрались на другую сторону улицы.

Тьерри помедлил, повернулся к Гамашу:

– Это очень грустно. Она понемногу возвращалась к жизни. Она всем нравилась. Мне нравилась.