Алексей Макеев - Пуля для главы

Олег Березной – трутень того же пошиба, что и его кореш Боря, – раза два попадался на мошенничестве и попытке педофилии. Алла даже не подозревала, что ее благоверный, для блезира ревнуя ее к Лосеву, на самом деле тяготел к малолеткам. Эта его порочная сторона характера тоже стала крепким крючком, с которого он сорваться уже не смог.

Когда от Хозяина поступила команда устранить Лосева, Сизый и Тимоха решили задействовать Березного и Хрыпушина. Для этого кандидатов в киллеры пришлось около месяца натаскивать в поле, где вешками была изображена конфигурация улицы Щорса и расположение домов. Пластмассовые манекены изображали людей. Однако в последний момент «киллеры» струсили и участвовать в акции отказались наотрез. Взбешенный Тимоха тут же на месте пристрелил обоих и объявил Сизому, что поедут они сами.

– А почему воспользоваться решили именно «Явой», к тому же старого выпуска? – спросил Станислав.

– Это причуда Хозяина… Быблов как-то раз говорил… – экс-майор криво усмехнулся. – Он обожает символизм везде и во всем. Собирая информацию о Лосеве, Хозяин узнал о том, что тот в молодости мечтал о «Яве» старого выпуска и копил на нее деньги. А когда пошел покупать, как нарочно, появился конкурент, который заплатил больше и перехватил мотоцикл. Лосев так переживал, что неделю не выходил из дома. Вот Хозяин и решил: пусть, мол, дорогу ему в «тот мир» проложит любимая им «Ява» – последний подарок умирающему…

– Так, а за что же Хозяин приговорил Лосева? – выжидающе прищурился Вольнов.

Сизый бросил в пепельницу окурок и тут же прикурил вторую сигарету.

– Точно не знаю, но вроде бы из-за порта. Сашке предлагали такие «бабки», что всем нам тут и не снились. Он мог бы уехать в Лондон и жить там припеваючи. А он оказался недалеким лошарой, даже обсуждать этот вопрос отказался.

– М-да… «Оказался недалеким лошарой…» – с сарказмом повторил Александр. – Это не он недалекий, а душепокупщики, которые думают, что за деньги можно купить все, что угодно, вплоть до пропуска в рай. А среди вас кто был самым главным? – уточнил он.

– Формально – Быблов, но в реале он был просто денежным мешком, – желчно процедил задержанный. – Да и какой из него лидер, организатор? Жадный, мелочный и «озабоченный», как загулявшая сучка. А вот фактически главным был Тимоха. Он тут всем рулил. У него была прямая связь чуть ли не с самим Хозяином. Быбло боялся его как огня, все время пред ним лебезил и заискивал. Ну а я… Я был всего лишь кандидатом в главы района, который после внеочередных выборов должен был подписать продажу контрольного пакета акций «Фарватера»… Господи! Какие открывались возможности и перспективы! А теперь – все, конец…

– Плач Иуды, не успевшего получить свои сребреники… – язвительно прокомментировал Стас.

– Давайте без перехода на личности! – оскорбленно пробурчал Сизый.

– Давайте… – парировал Гуров. – Вы хотя бы знаете, кто он, тот Хозяин, на которого столь усердно работали?

– Меня это не интересовало. «Бабки» платят – и ладно! – ощерился экс-майор. – Деньги не пахнут. Да и вообще, меньше знаешь – крепче спишь. Но могу сказать, что Хозяина знает Быблов. Спросите его.

– Уведите задержанного! – махнув рукой, распорядился Лев. – Быблова теперь уже ни о чем не спросишь… Что-то от Анатолия никаких известий. Как он там?..

На улице Первомайской, застроенной трехэтажными домами еще образца шестидесятых, как и на Щорса, в этот день произошло весьма неординарное событие. К дому номер шесть подкатила малоприметная «Газель» со шторами на окнах салона, наподобие тех, что не слишком успешные мелкие коммерсанты используют для выездной торговли в селах. Из кабины вышел молодой крепкий мужчина в гражданской одежде, в котором можно было бы узнать Анатолия Реонкина. Позвонив в домофон первого подъезда методом случайного тыка, он представился:

– Телефонисты! Откройте, пожалуйста!

Едва из пластмассовой коробки домофона раздалось частое пиканье и, негромко клацнув, открылся электромагнитный запор, Реонкин открыл настежь дверь и коротко махнул рукой. Из «Газели» тут же стремительно десантировались шестеро мужчин в сером камуфляже, в «брониках», в касках, с короткоствольными автоматами. Они в несколько секунд пересекли пространство между микроавтобусом и подъездом и почти бесшумно взбежали по лестнице на третий этаж к двери с прибитой к ней металлической цифрой «восемь».

Увидев лестницу, ведущую на крышу, спецназовцы в момент открыли отмычкой навесной замок, и двое оперативников быстро поднялись наверх, на плоскую крышу. Они привязались специальными лонжами к различным металлоконструкциям, наподобие старого кронштейна из толстого стального уголка, с установленными на нем фаянсовыми электроизоляторами, и замерли в ожидании команды у края крыши.

Получив их сигнал о том, что все готово к штурму квартиры, из которой доносилась громкая, разухабистая музыка и отзвуки чьих-то голосов, Реонкин позвонил в дверь и громко объявил:

– Горгаз!

– А мы не вызывали! – донесся хмельной женский голос.

– А вы сейчас взлетите на воздух! Утечка газа! – продолжал настаивать капитан.

– А мы вам не откроем! А мы вам не откроем! – дурашливо зачастила та.

– Последний раз прошу вас открыть дверь! – уже категоричным тоном потребовал Анатолий.

И вновь в ответ раздалась малоразборчивая пьяная болтовня. Поняв, что добром договориться не удастся, он нажал на кнопку связи мини-рации и негромко объявил:

– Ребята, вариант «два»! Начали!

Парни, стоявшие на крыше, тут же спрыгнули вниз и вперед. Вися на туго натянутых лонжах, они стремительно качнулись в сторону окон и влетели в них ногами вперед, сопровождаемые звоном и грохотом разбитого стекла, оказавшись в квартире, переполненной терпковатыми миазмами тлеющей конопли.

– Стоять!!! Никому не двигаться! – крикнули спецназовцы, увидев картину, словно скопированную с некоего порнофильма. В глубине комнаты на диване с трубкой кальяна в зубах сидел гражданин средних лет в легком китайском халате, перед которым был стол, накрытый снедью и спиртным. По всей квартире порхали под музыку несколько девиц, иные из которых, как видно, тяготясь одеждой, постарались от нее избавиться полностью.

Появления оперативников никто не испугался и не удивился. Напротив, одна из «нимф», подбежав к тому из парней, что был к ней ближе, повисла у него на шее с ликующим возгласом:

– Ой, мальчики пришли! Люблю брутальных мужчин! Я хочу тебя! А ты меня хочешь?

Сообразив, что эта публика едва ли способна оказывать какое-то сопротивление в силу обкуренности «косячками», оперативник решил ей подыграть и предложил:

– А давай пойдем и откроем дверь? Сразу столько мальчиков прибавится!