Алексей Макеев - На полшага впереди смерти

Капанадзе, ученый горьким опытом, до последнего момента боялся, что информация протечет, и бандиты просто исчезнут из поля зрения до лучших времен. Но не протекло. И забава получилась на славу.

Кафе «Лебедь» в Ближнем Подмосковье, клуб старых друзей, тех, кто родом из девяностых и еще не забыл былого бандитского величия.

– Полиция! – С этим криком спецназовцы врываются в помещение кафе, как кегли, снося подвернувшихся им на пути завсегдатаев, умелый удар прикладом выбивает дыхание у Дэна, бывшего борца и одного из главных вышибал группировки. Руки за спину. Щелчок наручников. Упакован!..

– Полиция, стоять! – На стоянке около дома на Дорогомиловской улице спецназовцы бросаются на вылезающего из черного старомодного джипа чемпиона России по кикбоксингу, а заодно бандитского бригадира Чуму. Тот пытается на деле доказать свою крутость, успевает встать в стойку и получает в лоб такой прямой удар, что очухивается только через полчаса, в спецназовском фургоне, закованный в наручники и в теплой компании ребят, у которых шутки кончились давно, еще на чеченских войнах…

Банька, шлюшки, виски и пивко в Новокосино.

– Лежать, полиция! – В храм воды, неги и эроса врываются «пятнистые». Выразительные шлепки по обнаженным телам и трещащие ребра. Еще двое участников группировки задержаны…

– Полиция!

– Не возьмете, суки! – Выстрел изнутри делает в деревянной двери съемной хаты в Строгино приличную дыру – обдолбанный наркотиками бандит лупит картечью из двуствольного ружья. – Не дамся живым, уроды мусорские!

Не дался. Никто и не брал особо. Спецназовцы вышибли взрывчаткой дверь и нафаршировали отморозка свинцом…

– Полиция. – Услышав эти слова, Питон послушно поднимает руки – у него и в мыслях нет таких глупостей, как сопротивление при задержании. Он деловито интересуется, когда ему предоставят положенные по закону звонок другу и адвоката. И то и другое получает через несколько часов.

Обыски на паре десятков адресов и объектов дали хороший результат. В гараже на окраине Москвы следственная группа обнаружила три автомата и пяток желтых (китайской сборки) «ТТ», а также четыре килограмма тротила. В других местах оперативники тоже нашли оружие, так что в результате получился неплохой арсенал. Изъяли полкило марихуаны, десять грамм кокаина, массу компьютеров, телефонов, записных книжек и иных носителей информации.

Удар по группировке был нанесен зубодробительный. Теперь дело было за следствием – смогут ли они доказать вину всех задержанных и вменить им статью 210 УК РФ – организованное преступное сообщество.

За всей этой суетой, двумя бессонными ночами, задержаниями, допросами, конвоированием, обысками Капанадзе отвлекся от мыслей о деле Мопса.

Но Мопс напомнил о себе сам.

Добравшись вечером до дома, страшно уставший Капанадзе был встречен своим донельзя довольным сыном и скептически настроенной дочкой.

– Папа, ты титан, признаю. – Леонид стукнул себя кулаком в область сердца, как гладиатор. – Мне дали все пересдать, и даже Грымза не особо докапывалась.

– Чему радуешься? – возмутился Капанадзе. – Это было в первый и последний раз. Потому что ты тунеядец. И тебя капитан первого ранга Рогозин ждет.

– Кто? – опешил сын.

– Я договорился, что когда ты завалишь следующий экзамен и тебя выпрут из твоего иняза, мой друг, командир полка морской пехоты на Северном флоте, тебя к себе возьмет. Обещает сделать из тебя настоящего мужчину. Будешь лбом кирпичи крушить. Правда, там слегка морозно – под пятьдесят градусов, и с Интернетом хреново, но зато тебя воспитают в спартанском духе.

– Па, ну ты чего? – заныл сынуля. – Мне голова дана не для того, чтобы кирпичи ломать.

– А после флота на работу в милицию.

– В полицию.

– Да какая разница. И не важно, что у тебя один дедушка профессор, а другой директор завода.

– А папа полицейский.

– Я тебе дан в назидание, как нельзя строить жизнь. Я хочу, чтобы сын у меня был профессором. На крайняк дипломатом.

– Леня у нас тупой и безответственный, – встряла дочура. – Правда, такие иногда неплохими дворниками становятся.

– Ты, Мари Кюри усушенная, кто б говорил!

Дочура показала братику язык, тот бросил в нее пушистой игрушкой. И понесся скандал.

– Господи, – покачал головой Капанадзе. – Мне на работе детсада не хватает. Еще и здесь. А ну цыц!

Он добрался до большой комнаты, обессиленный упал на диван, включил телевизор.

– По новой теории в течение тридцати лет будет создан искусственный интеллект, который вытеснит человека на периферию или вообще уничтожит его. Таким образом, разум на земле совершит эволюционный скачок, избавившись от белковых носителей и от зашедшей в тупик человеческой цивилизации, став машинным.

«Вот мы кто, – подумал Капанадзе. – Белковые носители разума. И чем быстрее нас кончат разумные машины, тем лучше… Совсем с ума посходили, головастики».

И на этой мысли выключился, провалился в темную пучину сна.

Разбудил его сын, протягивая вибрирующий телефон:

– Тут у тебя мобила надрывается.

– Благодарю за службу, морпех, – сонно хмыкнул Капанадзе, увидев, как обиженно скривилось лицо сына.

Телефон заглох. Но через несколько секунд зазвонил снова. Номер определился какой-то слишком длинный и ни о чем не говорящий.

– Я весь внимание, – произнес Капанадзе, нажав на кнопку.

– Сергей Давыдович? – осведомился приветливый ровный голос.

– Насколько мне память не изменяет, да.

– Это Гольдин.

– Кто? – сначала даже не понял Капанадзе.

– Лев Гольдин. Помните такого?

– О, звонок с того света.

– Слава богу, еще с этого.

– Иногда они возвращаются… Уж не надеялся вас услышать. Ночами не сплю, все думаю, какие статьи Уголовного кодекса вы заработали своими художествами.

– Только лишь статью о крайней необходимости. Которая исключает уголовную ответственность.

– Это несправедливо. Кровь пролилась, Лев Георгиевич.

– Чья? Какого-то там Лысоконя? Маргарита сумасшедшая. Этот бедолага просто не понял, с кем связался. А я его по ряду объективных причин предупредить не мог. И не слишком скорблю о нем… Сергей Давыдович, поймите, я выживал.

– И теперь живее всех живых.

– Я знал, что меня заказали. Вы же в курсе, что на меня было покушение. И мне дали понять, что покушение не последнее. Потому у меня не было другого выхода, как скрыться столь экстравагантным способом.

– И совесть не мучает за все происшедшее?

– Совесть – это не рыночная категория, – усмехнулся Мопс.

– Скажите как на духу – это с вашей подачи жене концерты устраивали, запугивали, пули в конверте посылали?

– Оставим это…