Андрей Константинов - Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

– Я ж говорю: по-другому не умеем. Да, так что там у вас с симкой этой, обгоревшей?

– Спецы колдуют. Обещают что завтра, на крайняк послезавтра, смогут прочитать. И в этом случае, считай, золотой ключик будет практически у нас в кармане.

В кабинете Викула затрезвонил служебный телефон, и Олег нехотя снял трубку:

– Слушаю… Да, я… Кого?.. Да, у нас. Андрей, это тебя. Вучетич.

– Не понял? – Мешечко с удивлением сунул руку в карман, выудил мобильный. – Ах, черт! У меня, оказывается, мобила разрядилась. – Он перехватил у Олега трубку:

– Да… Извини, дружище, мобильник сдох. Слушаю тебя внимательно… Что? Виталя, а ты уверен?.. Так точно или на глазок?.. Хорошо, записываю. Как-как? Первая «л»?.. Понял тебя, «Лотяну». Что?.. – Мешок поворотился к следакам: – Мужики, у вас тут в кабинете Интернет есть? Отлично!.. Да, Виталя, есть. Отправляй мне на яндекс-почту… Хорошо, ждем… – Андрей положил трубку и возбужденно потер ладони: – Похоже, есть! Мирослав Лотяну, 1978 года рождения, город Бендеры Молдавской ССР… Олег, запусти Интернет. Мне сейчас на электронную почту скан миграционной карточки отправят…

…Через пять минут в кабинете следователей натужно заурчал принтер, исторгнув из себя фотографию любителя шавермы и дешевого пива, молдавского гастарбайтера Лотяну. Молодой следователь подорвался было забрать листок, но Мешок оказался проворнее.

– Ни фига! Не позволю чужими руками на халяву жар загребать.

– В каком смысле? – растерялся молодой и неопытный следак.

– А в таком, что только через гастроном!

Викул с усмешкой посмотрел на подчиненного:

– Вот то, Сережа, о чем я тебе час назад говорил. Оригинальности в этих операх – ни на грамм.

– «Регата регатой, а морские традиции забывать нельзя», – довольный, хмыкнул Мешок.

– Отдай человеку картинку, а сам греби сюда, – Викул подвел Андрея к холодильнику, распахнул дверцу. – Выбирай! Какой напиток ты предпочитаешь в это время суток?

– Вот это по-нашему! По-суворовски! – расцвел Мешечко. – Не боись, я вас не объем. И рад бы, но меня в конторе поп для беседы дожидается. Так что пригублю сугубо символически, исключительно за успех общего дела.

– Кто-кто тебя дожидается?

– Поп. Он же настоятель погорелого храма отец Михаил. Кстати, если хотите, можем вместе прокатиться. Я думаю, у вас тоже могут найтись вопросы к батюшке. В свете, – Андрей кивнул в сторону Хворонина, жадно впившегося в добытый «гоблинами» листок, – в свете свежераспечатанных событий…

– …А вот еще мне всегда был интересен такой момент: допустим, к вам на исповедь придет некий… допустим, террорист и скажет: «Завтра я собираюсь пойти и взорвать такой-то объект». Как вы поступите в этом случае?

– Сложный вопрос. Очень сложный, – тяжело вздохнул отец Михаил. – Наверное, я постараюсь убедить этого человека отказаться от намерения совершить зло. Постараюсь употребить для этого всё свое умение.

Полчаса назад Прилепина доставила отца Михаила на конспиративную квартиру «гоблинов» и препоручила его заботам Ивана Демидовича. На правах радушного хозяина тот напоил батюшку чаем с вареньем, а когда голод телесный был утолен, слово за слово, вплотную взялись за голод духовный. Отец Михаил оказался весьма интересным собеседником, но и Филиппов, будучи человеком образованным, а на поверку еще и «воинствующим атеистом», тоже не лыком шит. Самое главное, что в этот час практически весь оперативный народец находился в служебных разъездах, а потому беседе двух антагонистов-интеллектуалов никто не мешал.

– …Но если вы поймете, что и это не срабатывает? Вроде и умение есть, а нужного результата не достигнуть? Если почувствуете, что не в состоянии достучаться до заблудшей души, что тогда? Сообщите в правоохранительные органы?

Отец Михаил задумался:

– Нет. Скорее всего, сообщать не стал бы.

– Но почему?

– Потому что на все воля Божья.

– Позицию кардинала Карди, стало быть, осуждаете? – Филиппов нахмурился и закусил губу. – По-вашему, пусть лучше новые «Оводы» плодятся? А вы будете оставаться как бы над схваткой и неизменно во всем белом?

– Я не осуждаю ничьих позиций, я всего лишь сказал, что на всё воля Божья.

– Понятно. У вас, я имею в виду у попов, на все времена и все ситуации одна универсальная отговорка. Чем же вы в таком случае лучше «умывающего руки» Понтия Пилата? Да и то… Он хотя бы пытался что-то сделать.

– Насколько я понимаю, в данном случае «попы» соотносятся с «батюшками» всё равно как «менты» с «милиционерами»? – грустно заметил отец Михаил.

– А что, по-вашему, такое сравнение некорректно?

– Лично я предпочел бы, чтобы «ментов» у нас было меньше или не было вообще. А вот нормальной милиции – больше.

– А нормальная, это какая?

– Если использовать расхожий штамп, это милиция с человеческим лицом, – коротко пояснил священник. – Мне кажется, Иван Демидович, у вас по каким-то причинам сложился превратный образ священника, который действительно нехорош. Но Бог даст – и вы еще встретите не «попа», но «батюшку». Опять же, в ваших словах налицо устойчивая подмена библейского Понтия Пилата одноименным литературным героем, выведенным Михаилом Булгаковым. Загляните как-нибудь в первоисточник, и вы убедитесь, что подлинный Пилат имеет мало общего со своим художественным тезкой.

– Ну вот, опять начинается! – горько усмехнулся Филиппов. – Если Бог даст, то… В нашем детстве была очень похожая игра. «На кого Бог пошлет» называлась. Знаете про такую? Пацаны собираются в кружок, подбрасывают вверх что-нибудь тяжелое, втягивают головы в плечи и ждут – кому на этот раз по кумполу жахнет. Тоже скажете «воля Божья»?

Отец Михаил, немного поморщившись, покачал головой:

– Что до воли Божьей, поверьте, это вовсе не, как вы изволили выразиться, универсальная отговорка. Возвращаясь к озвученному вами примеру: кто знает, может быть, после такого теракта сотни людей, через горе и печаль, придут к Богу? А что, если таким образом Всевышний хочет призвать нас к себе? Нам не дано знать наперед Божьего замысла. Лишь одно мы знаем точно: ничто в жизни не происходит случайно.

– Хорошо. Допустим. Допустим, что через теракт, через гибель родных и близких, возможно, какие-то люди и придут к Богу, – упрямо не отступал Филиппов. – Но если сузить эту же самую задачу? Вот вам слегка измененные исходные данные: к вам придет другой человек… Плохой человек…

– Извините, что перебиваю, но боюсь, по первому впечатлению я не смогу составить мнение: плохой человек пришел ко мне или хороший, – уточнил отец Михаил.

– По условиям задачи придет именно такой человек, первое впечатление о котором вас не обманет. Уверяю, есть особая категория людей, от которых достаточно услышать всего лишь несколько фраз, и тебе уже делается невыносимо мерзко и противно. К сожалению, таких людей у нас становится всё больше… Так вот, – с болью в голосе продолжил Филиппов, – этот человек придет к вам и скажет: «Завтра я собираюсь обманом, а если потребуется, и силой отобрать у пожилой семейной пары их квартиру. Я знаю, что у женщины больное сердце, которое может не выдержать. Я знаю, что мужчина после этого окажется на улице и сделается бомжом. Но мне наплевать на это, потому что квартира в центре города – это очень дорогой актив. И я хочу заполучить его». И он действительно поступит в строгом соответствии со своими словами. И кто же, по-вашему, в такой ситуации после придет к Богу? Уж всяко не тот мужчина. Который на старости лет оказался одиноким, никому не нужным стариком без крыши над головой…