Андрей Константинов - Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

– Андрюх, да ты это… ты не шебутись, – вступился за молодого Тарас. – Народ весь как один… Короче, все в полях…

– Что, и Северова тоже? «В полях»? – закипел Мешок, и Тарас поспешил ретироваться в сторону оружейки.

– Андрей Иванович, Наташа, она…

Это в оперскую вошла Анечка – молоденькая миниатюрная девушка с огромным, тянущим на все девять месяцев, животом. В руках она держала стратегически важные для предстоящего материнства предметы – пакет с бифидоком и надкушенную ватрушку.

– А ты вообще что здесь делаешь? – «закипел в квадрате» Мешок. – Сейчас ты должна быть дома и готовиться стать матерью. Когда срок?

– Еще целых две недели!.. Просто муж опять уехал на гастроли. А одной дома – скуШно.

– Ску-у-шно, – передразнил начальник. – Так что Северова?

– Наташа с утра документы в Главк понесла. По делам зашифровки.

– Я в курсе, что с утра понесла! Одна – на сносях, другая – понесла… На часах, между прочим, половина третьего! Ну, я вам устрою… поля… усеянные костями!

Спохватившись, он вслушался в трубку:

– Что?! Аллочка Валерь… яновна! Нет, это я не вам… Да… Не бойтесь, на Невском он вас не тронет… Идите не спеша, спокойно, уверенно. Купите мороженое. Вы какое больше любите?.. Трубочку? Вот и замечательно, купите себе большую-пребольшую трубочку. Всё, через десять минут мы будем рядом, и я сразу отзвонюсь.

Мешок отключил трубку и перебросил ее Лоскуткову. Тот, как водится, не поймал, и японский аппарат получил очередной скол пластмассового корпуса.

– Всё, Коля, мы уехали. Настроечки давать чётко, ежеминутно. А не как обычно – тыр-пыр, плюс-минус два квартала… В паузах постарайся дозвониться до оэрбэшников и поведай, как они обосрались с Монахом. В выражениях можешь не стесняться.

Мешок выскочил из кабинета, на ходу надевая пиджак, а маленькая красная точка на электронной карте города продолжала медленно двигаться на юго-восток…

…Во внутреннем дворике дома, в котором размещалась конспиративная квартира, под разведёнными парами стояла с виду самая обыкновенная маршрутка. Сиречь базовый микроавтобус ГАЗ-3221. Обыкновенная маршрутка, да не совсем: большая часть окон в салоне была не только густо тонирована, но еще и занавешена глухими шторками; табличка с маршрутом на традиционном месте отсутствовала. Это и был он – пепелац. Сиречь служебная машина «гоблинов».

Мешок заскочил в салон, громыхнул тяжелой дверью и дал команду выдвигаться. Водитель Сергеич невозмутимо повернул ключ зажигания, но тут Тарас отчаянно замахал руками:

– Подождите! Вон, Анька чего-то к нам бежит.

Мешок недовольно рванул дверь навстречу нелепо семенящей, на ходу поддерживающей двумя руками гигантский живот Анечке:

– Ну, что там еще стряслось?!

– Я с вами!

– Сдурела?! Куда тебе, с твоим-то пузом?!

Игнорируя возражения начальства, Анечка отважно забралась в салон.

– Это вы сами сдурели, – обиженно фыркнула она. – Пустая маршрутка в час пик на Невском! Да уж, вершина конспирации, ничего не скажешь!

– Ладно, воспитывать она меня еще будет, – проворчал Мешок. – Лучше кефир на моське вытри… Всё, Сергеич, погнали наши городских. Только постарайся без необязательных жертв.

– Вот еще. Без жертв, как говорит наша Анечка, – скуШно, – усмехнулся водитель, выруливая на набережную…

…До Садовой долетели без проблем, а вот дальше сплошняком пошли мини-пробочки. Воспользовавшись одной из вынужденных пауз, Сергеич на пару секунд обернулся в салон и обвел критическим взглядом ведомый экипаж:

– М-да, с таким куцым оперсоставом лучше бы я вас на своей «ласточке» довез. Всяко быстрее, чем на этой колымаге.

– А задержанного куда девать будем? – поинтересовался Мешок. – Снова в багажник?

– Мы что, опять кого-то рубить собрались?

– Нет, блин, отпустим на все четыре стороны. И пускай его оэрбэшники еще полгода майками ловят.

– Тарас! – попросил Сергеич. – Ты только это… Давай как-то поаккуратнее, что ли. Чтобы не как в прошлый раз.

– А как в прошлый было? – запамятовал Тарас.

– Да так, что мне потом три чехла пришлось в химчистку нести, кровищу замывать. За свои кровные, между прочим.

– У тебя, Сергеич, прям каламбур получился.

– Угу, ты бы видел, какими глазами на меня приемщица смотрела, когда я ей этот каламбур сдавал. Однако ж в ментовку так и не застучала… Э-эх, и откуда в нынешних людях столько равнодушия?

– Андрей Иванович!

Мешок обернулся на голос – Анечка, распластавшаяся на заднем сиденье, была невероятно бледна. С немалым трудом, из последних сил она удерживалась в кресле всякий раз, когда маршрутка подпрыгивала на ухабах и выбоинах. А подпрыгивала она почти всё время, потому как дороги в центре Питера – они как девушки. В смысле, оставляют желать лучших.

– Что, Анюта, совсем худо?.. Сергеич, ты бы в самом деле того… полегче на виражах. Дети в салоне!

– Ничего, терпимо, – благодарно улыбнулась Анечка и показала глазами: – Табличку…

– Что?.. А, черт! Слышь, ты, поэт-песенник! Где табличка с маршрутом?

– Так я же не знаю какую ставить, – развел руками Тарас.

– Русским языком было сказано – едем на Невский. У-у, понарожает земля хохляцкая…

Тарас с мрачным видом полез под сиденье и извлёк оттуда грязную дорожную сумку, доверху набитую стандартными табличками всевозможных маршрутов. Покопавшись, он выудил на свет подходящую и, согнувшись в пояснице, не без труда укрепил табличку на боковое стекло. Теперь маршрутка окончательно стала похожа на… маршрутку.

– Невский так Невский, – сварливо проворчал Тарас, усаживаясь обратно. – И нечего великорусский шовинизм разводить. Тем более когда у самого фамилия на «-ко» заканчивается.

– Сумку не убирай, кинь к Сергеичу на сиденье. Толерантный ты наш.

– На фига?

– О господи, держите меня семеро! Делай, что тебе говорят! – страдальчески поморщился Мешок и тут же, вскинувшись, изобразил предупредительный жест, означающий полную тишину. После чего напряженно вслушался в гарнитуру передатчика, прикрепленную к уху.

– Да, Коля, на приеме!.. Где?.. Принято: Публичка. На подходе – Катькин садик… Сергеич, всё понял?

– Понять-то понял, – не отрывая взгляда от дороги, кивнул водитель. – Вот только… Нам бы сейчас направо уйти, а здесь поворот запрещен.

– Старый, ты меня пугаешь. Разве не ты всегда учил, что тормоза придумали трусы, а дорожные знаки – коррумпированные гаишники?

– Вот они там и стоят. Под знаком.

Мешок всмотрелся: действительно, впереди, у перекрестка Садовой с Невским отчетливо маячила парочка ДПС-ников.

– Да-а, похоже, это я накаркал. Ладно, чего уж теперь: нарушать – так с музыкой. Давай, трави помалу.

Приказы начальства, как известно, обсуждению не подлежат. Поэтому прямо на глазах у изумленных сотрудников ДПС служебная маршрутка нахально ушла под запрещающий знак и спокойно вырулила на Невский.