Евгений Сухов - Академия воровского дозора

– Что было дальше?

– Через два месяца Вайнсберг мне позвонил. Договорились встретиться в одном милом ресторане. Вот там он мне и сказал, что есть одна тема.

– Что именно сказал? Какими словами?

– Что можно из квартиры одного «бобра» вынести хорошую коллекцию антиквариата. Обещал за работу солидное вознаграждение.

– И сколько, если не секрет?

– Двадцать тысяч «зелеными», – после некоторой паузы ответил Петрушев.

– Что еще ты должен был сделать?

– Если «бобер» будет неправильно себя вести, следовало ему вмазать пару раз по роже, вот и все!

– Этим коллекционером оказался Феоктистов?

– Точно так, – вздохнув, подтвердил Петрушев.

– Что было потом?

– Мы к Феоктистову дважды наведывались. В первый раз его не было, долго ждали. Вскрывать квартиру не хотели, уж слишком серьезная охранная система. Решили подойти в следующий раз, когда он будет дома.

– И как же вы узнали, когда он объявится?

– Этим делом Иосиф Маркович занимался. В таких вещах он спец! Видно, пробил через кого-то. Потом все как по маслу пошло. Позвонили в дверь, Феоктистов открыл ее сам, мы натянули ему на голову мешок и втащили в квартиру. Успокоили малость, чтобы не рыпался и не орал… Пока он лежал, все самое ценное из квартиры забрали.

– Вайнсберг потом подошел?

– Да, попозже, когда мы Феоктистова уже успокоили.

– При нем было что-нибудь?

– Был альбом с фотографиями. Он заглядывал в него и нужные вещички по нему сличал.

– Что именно?

– Картины, вазы, старинное оружие… Было чего! Хата богатая была! Как Эрмитаж.

– А пока он отбирал, чтобы как-то времечко скоротать, решили с мужичками водку уговорить…

– Так и было. Оно как-то сразу повеселее на душе сделалось. Вот только не думали, что это боком может выйти.

– И что потом?

– Сложили все это в сумки, снесли в машину и уехали.

– Водитель знал, что вы ограбили квартиру?

– А кто ему докладывать будет, ведь не начальство же. Отвез, привез, вот и все!

– Тоже верно.

– Пока мы в квартире сидели, он все в машине ковырялся. То свечи протрет, то уровень масла посмотрит, не может сидеть без дела. Когда мы пришли, он чего-то там проворчал, дескать, долго ждал, а потом опять за руль сел.

– Куда вы поехали?

– На Минскую. Там у Иосифа Марковича какой-то скупщик проживал.

– Вещи у него сгрузили?

– У него.

– Квартиру помнишь?

– Помню, конечно… Только это вряд ли вам что даст.

– Почему же?

– Скупщик – дядька тертый, это с первого взгляда видно. У него таких квартир по всей Москве штук десять наберется. Снимет на пару дней, чтобы товар сгрузить, а потом на другую переезжает.

– Что с товаром сделали?

– Это дело Иосифа Марковича, мы только наблюдали… Я понял так: наиболее ценные вещи – старинное оружие, картины – подготовили к дальней дороге.

– Может, ты знаешь, куда он собирался их отправить?

Пожав плечами, Петрушев неохотно ответил:

– Я в его дела не лез. Мне это без надобности, платил он хорошо, и на том спасибо. Но как-то обмолвился о Германии.

– А с мелкими вещами что сделали?

– Нам отдал, – неожиданно скривился Петрушев.

– Это помимо денег, что ли?

– Вместо денег… Их у него вдруг не оказалось. Дал нам кое-какое золотишко, из товара кое-что, небольшие драгоценности. Сказал, чтобы мы сами их реализовывали. Дескать, заботится о нас, потому что так можно больше заработать. Только предупредил, чтобы в Москве вещами не «светили». Вот нам и пришлось все это золотишко по барыгам в захолустье сплавлять.

– И сколько вышло?

– Там копейки дают! – отмахнулся Петрушев. – Лучше и не вспоминать.

– А картины, что были обнаружены в машине, он тоже дал тебе на реализацию?

– Тут другая история, посерьезнее. Эти картины для Лиони Хофер, она должна была в Германию их везти по каким-то своим каналам.

– Что за каналы?

– Знаю только, что для очень серьезных клиентов, большие деньги сулили. Если бы меня тогда не задержали, мне тоже хороший кусок обещали.

– Значит, Вайнсберг сотрудничал с этой Лиони?

– Слово «сотрудничал» не совсем верное, они были любовниками.

– Ах, вот оно что!

– Когда она в Москву приезжала, Иосиф Маркович для нее шикарные апартаменты снимал на Арбате.

– С кем еще сотрудничал Вайнсберг?

– Всех и не упомнишь, – задумавшись, ответил Петрушев. – Круг общения у него был широк. Мужик он коммуникабельный… Помню, очень плотно Вайнсберг общался с одним породистым греком.

– Как его звали?

– Нестор.

– Когда он объявился?

– Сразу на следующий день, как мы хату взяли. Мы тогда водку у Иосифа Марковича пили, а Нестор попозже подошел и все за плечи его тискал. Говорил, что в Батуми Вайнсберга ждут очень серьезные люди. Дескать, встретят, как короля! Отблагодарят за все…

– Что еще было?

– Что еще… А еще Вайнсберг хотел убить Лиони. Чего-то они там не поладили. Киллера он искал, перед тем как в Германию улететь.

– Вот как… И кого же нашел?

– Меня, – просто сказал Петрушев.

Двумя неделями ранее

– Послушай, Валентина, сколько мы с тобой знакомы? – спросил Вайнсберг.

Женщина наморщила крохотный аккуратный носик, после чего обидчиво произнесла:

– Я же тебя просила, не называй меня Валентиной. Неужели тебе сложно запомнить? Я – Лиони! И уже давно… Лиони Хофер и не хочу иметь ничего общего с прежней жизнью.

– Раньше тебе твое имя нравилось.

– Это было в другой жизни. С того времени прошло тысяча лет. Я стала другой.

– По тебе этого не скажешь. По мне, ты стала гораздо краше, чем в молодые годы.

– Это не так… Мы изменились, причем далеко не в лучшую сторону. Ты это знаешь не хуже меня.

Откинув одеяло, Лиони поднялась с постели и, взяв с тумбочки пачку сигарет, подошла к распахнутому балкону. Несильные порывы ветра обдували занавески, изгибая ткань в кривые тревожные линии. Не стесняясь наготы, она распахнула портьеры пошире и пустила тонкую струйку прямо в шум многомиллионного города.

– Не боишься, что тебя могут увидеть?

– Во мне нет ничего такого, чего я могла бы стыдиться, – ответила женщина.

Это было правдой.

Сам он за последние несколько лет сильно сдал: погрузнел, потяжелел, с возрастом усилилась хромота (последствие травмы, полученной в детстве), на макушке образовалась светлая поляна, а в смоляную ухоженную бородку вкрались серебряные пряди. А Валентина выглядела по-прежнему свежо, словно время раскололось об ее крепкое девичье тело. И причем никакой пластики!

Вот так в жизни и бывает – одному природа дарит все, а другому достаются только брызги!

– Мало ли… Будут говорить, – с прищуром смотрел на любимую женщину Вайнсберг.