Валерий Введенский - Сломанная тень

Бравурная мазурка – самый сложный танец для кавалера. Тоннеру она давалась с трудом.

– А вы неплохо двигаетесь! – отметила после первого круга Налединская. – Не знала, что в медицинских академиях учат танцам!

– У меня был домашний учитель, месье Ришар.

– Вы дворянин? – удивилась Полина.

– Да! Мой отец – французский аристократ, бежал от революции. Полина! Могу я надеяться, что сказанное мной останется между нами? Тетушка хочет силком увезти вас в деревню…

– Вот как? – Полинины глаза сузились. – Она сама вам сказала?

Тоннер кивнул.

– То-то она больно ласково со мной разговаривала!

– Вам надо бежать!

– Пока не получается. Ни у меня, ни у Матвея нет денег! Одна надежда на его наследство. Господи! Нет! Это ловушка!

Полина замерла, не окончив па, и Тоннер был вынужден ее слегка подтолкнуть.

– Что за ловушка?

– Матвей сегодня получил письмо. Некая капитанша готова продать ему настоящее завещание отца за пять тысяч рублей.

– Подозрительно…

– Подозрительно другое! Встречу она назначила на два часа ночи. Я думаю… Нет, я даже уверена. Это Владимир! Он решил убить Матвея!

Мазурка закончилась. Тоннер поклонился.

– Я могу взглянуть на письмо?

– Разумеется! – Налединская легко сжала его пальцы.

Смотреть, как доктор танцует с Полиной, было для Угарова невыносимо! Усугубляя его мучения, коварная улыбалась и что-то нежно шептала кавалеру на ухо.

Дуэль! Решено!

– Денис! Я же просил вас приглядеть за ним! А теперь мне конец! – от ужаса хмельные глаза Терлецкого вылезли из орбит.

– Что случилось, Федор Максимович?

Терлецкий вытянул дрожащий палец:

– Роос с государем беседует!

Денис обернулся:

– Это сам государь?

– На Кавказ сошлют! – мрачно предрек собственную судьбу Терлецкий. – Денис! Молю! Подойди к ним, послушай хоть, о чем говорят!

Угаров не спеша приблизился к беседующим, остановился невзначай, словно задумался. Нет, ничего не слышно! Слишком шумно.

– Денис! – Роос заметил его и поманил рукой. – Ваше величество! Позвольте представить вам моего русского друга! Денис Угаров!

Император презрительно посмотрел сверху вниз на подданного и строго спросил по-русски:

– Тебе, что ли, поручено писаку этого сопровождать?

– Нет, ваше величество! Я…

– Мой император! – перебил Угарова американец. – Мечтаю задать вам пару вопросов.

– Не время и не место!

– Умоляю! – молитвенно сложил ладони Роос.

– Завтра в час на Марсовом поле, – процедил император и, не прощаясь, повернулся спиной.

– Ваше величество! – не унимался упрямый Роос.

У императора дернулись плечи, он в бешенстве ринулся вон из зрительного зала.

– Федор Максимович ждет! – мрачно сообщил Роосу Угаров.

– Через пять минут! Я такую аппетитную дамочку атакую! Абсолютно уверен в виктории! Ждет меня на главной лестнице! Это там?

Полина принесла конверт.

Развернув лежавший в нем листок, Тоннер почувствовал, как задрожали у него руки. Почерк был ему знаком.

Тучин оккупировал на час артистическую уборную. Здесь было грязно, пыльно, пахло потом. Что поделать!

Сладостные минуты протекли быстро, а вот прощание затянулось.

– Саша! Ради тебя я готова на все! Бросить мужа, ребенка! Только позови!

– Радость моя, Юленька! Увы, увы! – Если бы не крючки на платье, которые в пылу страсти княгиня умудрилась оторвать, Тучин давно бы откланялся – он не выносил душераздирающих сцен. Предусмотрительная Юлия Антоновна орудовала иголкой, а ему приходилось, стиснув зубы, терпеть и подыгрывать.

– Но почему, Сашенька? Мы ведь созданы друг для друга!

Тучин закатил глаза. Насколько проще в борделе, заплатил – и адью!

– Почему ты молчишь? Ты не любишь меня?

– Ну что ты! Конечно, люблю!

– Тогда почему отвергаешь?

Тучин схватился за голову.

– Ты не так меня поняла! Любимая! Мы обязательно будем вместе. Я вырву тебя от князя! Только не сейчас! Я… Я сейчас занят! Очень! Не успел просто рассказать – огромный заказ! Знаешь от кого? От самого Великого князя! Вообрази, моими произведениями он желает украсить свой дворец! Я уже и аванс получил!

– Поздравляю!

– Пойми, любимая! Я не могу сейчас все бросить и убежать с тобой! – Тучин прижал к груди заплаканную княгиню. – Я как Ланселот, убью дракона, посажу тебя в карету и увезу на край земли…

– Ты врешь! – произнесла княгиня тихо, обреченно.

Раздался стук в дверь.

– Зашила?

– Да!

– Пошли! – с облегчением сказал Тучин.

Дав на чай стучавшему в дверь лакею, Александр повел княгиню обратно в зал по бесконечным лесенкам и переходам. Уже выйдя в галерею, где в обычные дни публика прогуливалась в антрактах, они остановились.

– Прощай!

– Не прощай, а до встречи! – ободряюще улыбнулся Тучин.

– Ой! Ты вуаль забыл надеть! И маску!

– Черт!

– Вот ты где! – раздался за спиной художника голос Дашкина. – Где шлялась? Что за подруга у тебя объявилась?

– Я побежал! – Тучин мгновенно оценил ситуацию и двинулся было к выходу.

– Нет уж, постойте, сударыня! – князь попытался схватить Тучина за плечо. Тот еле увернулся. Но Дашкин успел уловить знакомый запах мерзких духов, перемешанных с потом. – Шантажистка! Это она! Стой, тебе говорят! Не уйдешь! Я узнал тебя, шлюха!

Юлия Антоновна кинулась наперерез, чтобы задержать князя, но он наотмашь ударил ее по лицу:

– Прочь!

Для Тучина все могло бы закончиться удачно, кабы не Софья Лукинична. Именно она назначила Роосу свидание на лестнице.

Увидев племянника, Лаевская перегородила ему путь:

– Сашенька! Озорник! Дай-ка паричок поправлю!

– Александр! Друг мой! – обрадовался встрече Роос и, как обычно, полез с объятиями.

Вот некстати! Александр чуть развернул американца, чтобы взглянуть, где преследователь. Глаза Тучина и Дашкина встретились.

– Бог мой! – увидев лицо «шантажистки», князь остановился как вкопанный.

– Что с вами, ваше сиятельство? Врача позвать? – участливо спросил его проходивший мимо обер-полицмейстер.

– Держите, держите! – прошептал князь и указал рукой на Тучина.

Полковник обернулся и увидел в десяти шагах от себя беглеца-содомита, выряженного в женское платье и обнимающегося с мужчиною. Киршау засвистел в свисток.

– Простите, Корнелиус! В другой раз! – встреча с обер-полицмейстером была еще опасней, чем с Дашкиным. Тучин вырвался из объятий этнографа и, перепрыгивая через ступеньки, полетел вниз. Через четверть минуты он уже был на улице.

– Извозчика, живо, – художник на ходу сунул швейцару серебряный рубль.

Тот по-разбойничьи свистнул, пролетка за углом словно этого и ждала. Художник прыгнул в нее на ходу:

– Гони!

Выскочивший следом полковник только и успел проводить экипаж взглядом.