Алексей Макеев - Товарищ майор

– Что ты мне налила?!

Администраторша удивленно посмотрела на директора, ничего не понимая.

– «Смирновку», – почему-то неуверенно ответила она.

– Я, по-твоему, водку никогда не пил? – раздраженно спросил он. – Тут почти чистый спирт, градусов шестьдесят!

Валя смутилась от незаслуженного упрека.

– Вы же сами видели, ЧТО я вам налила.

Агаров подумал, что он зря набросился на администраторшу.

– Не иначе Виталик жульничать продолжает, – перебросил он свой гнев на бармена. – Разведенный спирт в баре продает. Уволю гада!

– Вы думаете?

– Что тут думать?! Попробуй! – взорвался директор.

Валя брезгливо поморщилась:

– Я на работе.

– Ты у меня на работе! – напомнил Агаров и взял в руку мокрую холодную бутылку.

Неожиданно гнев на лице директора сменился испугом и растерянностью. Он резко поставил бутылку на стойку, так, что стеклянное дно с силой ударилось о пластиковое покрытие. Брови Агарова поднялись вверх. Морщины на загорелом лбу превратились в изломанные линии.

– Что это? – изменившимся голосом спросил директор.

Запутавшаяся в происходящем Валя удивленно посмотрела на Агарова, потом на свою блузку, решив, что, должно быть, случайно поставила на нее пятно.

Директор поднес левую руку к голове и покачнулся на стуле, словно водка успела опьянить его.

– Больно, – испуганно произнес он и притронулся дрожащими пальцами к голове.

Администраторша заволновалась:

– Что случилось, Алексей Дмитриевич? Вам плохо?

Агаров странно дернулся и медленно слез со стула, с трудом удержавшись на ослабевших ногах.

Валя, видя, что с директором творится что-то неладное, выбежала из-за стойки. Она хотела поддержать Агарова под руку, но в последний момент испугалась. Ей в голову пришла мысль, что она даже не знает, где лежит аптечка.

– Может быть, вызвать «Скорую»? – неуверенно спросила девушка, так и не решившись преодолеть два шага, отделяющих ее от директора.

Агаров открыл рот и сделал судорожное движение горлом, словно его тошнило и он собирался опустошить желудок прямо на пол клуба.

Администраторша сделала полшага назад, опасаясь за свои дорогие туфли.

«Водка не пошла», – мелькнула в ее голове догадка. Но это объяснение ничуть не успокоило ее.

Директор протянул к администраторше руку, будто взывая о помощи. Но девушка, оцепенев, не могла отвести взгляд от трясущегося мизинца его руки, на котором сверкал перстень с дорогим изумрудом. Смотреть на изменившегося до неузнаваемости Агарова она не могла. Его симпатичное лицо неожиданно стало ужасным и отталкивающим, словно директор стал героем фильма ужасов и из него вот-вот должно было вылезти отвратительное неземное чудовище.

Агаров сжал пальцы, как будто хотел ухватиться за воздух. Затем он потерял равновесие и, словно подрубленное дерево, повалился назад, даже не пытаясь как-то смягчить свое падение. Его тело грохнулось о пол, при этом голова, сильно ударившись, подскочила, словно тяжелое чугунное ядро. Но, судя по безразличному выражению лица, директор не почувствовал боли. Его глаза неподвижно уставились на тусклые софиты созвездия Тельца, укрепленные на потолке.

Валя широко раскрыла онемевший рот и стала пятиться от тела, безжизненно распластавшегося на полу. Директор лежал без малейшего движения, раскинув в стороны руки, так, что его левая рука касалась ножки стула, прикрученного болтами к полу.

– А-а-а!!! – завизжала администраторша, обретя голос.

Ее истеричный крик заглушил звучавшую в холле музыку и заставил вздрогнуть склонившегося над газетой охранника.

Борис отбросил газету, вскочил с дивана и побежал в зал. Остановившись в дверях, он увидел лежащего на полу Агарова и испуганную администраторшу, прикрывшую ладонью перекошенный рот. Охранник подбежал к лежащему на спине директору и встал рядом с ним на колено.

– Что случилось? – растерянно спросил он Валю.

Борис испугался, что кто-то проник в клуб во время его дежурства и напал на директора.

– Он вып-пил во-одку и уп-пал, – заикаясь от волнения, объяснила девушка.

У охранника стало легче на сердце. Он наклонился и приложил ухо к груди Агарова.

– Вроде дышит, – сообщил Борис. – Быстрей вызывай «Скорую».

– А какой телефон? – растерянно спросила Валя.

– Ноль три, – раздраженно крикнул охранник. Он медленно поднялся на ноги и с досадой посмотрел на неподвижное тело директора.

– Вот так подарочек, – огорченно пробормотал Борис.

Майор достал из заднего кармана джинсов помятую пачку «Винстона» и подошел к окну. Вытянув из пачки сигарету, он чиркнул зажигалкой и прикурил.

Форточка была открыта, но строптивый дым зыбкой пеленой пополз вглубь кабинета.

Служебный кабинет старшего уполномоченного уголовного розыска майора Клотова был меблирован в строгом соответствии с казенным стилем. На покрашенном паркете светлела вышарканная дорожка, ведущая от двери к столу. На стены были наклеены дешевые бумажные обои, местами расписанные чьими-то телефонами и адресами. Рассохшееся окно смотрело во двор соседнего дома. Слева от окна стоял шкаф, забитый документами, и отечественный сейф. На одной стене висел портрет Дзержинского, под которым был приклеен листок с цитатой: «В каждом человеке можно найти что-нибудь хорошее, если его хорошенько обыскать». На противоположной стене красовался вымпел советских времен. В углу кабинета около двери сиротливо рос облезлый фикус в эмалированном ведре. Посреди комнаты располагался рабочий стол Клотова, придвинутый к стене с портретом легендарного председателя ВЧК. На столе были разбросаны разные канцелярские мелочи, над которыми возвышались серый телефонный аппарат и большая металлическая пепельница.

Клотову совсем недавно исполнился тридцать один год. Очередное звание он получил несколько месяцев назад и стал самым молодым майором в РУВД.

Внешность у Клотова была настолько обычной и негероической, что майора могли принять за кого угодно: за мелкого частного предпринимателя, за водителя маршрутного автобуса, за сутенера, но только не за того, кем он был на самом деле.

На работу Клотов одевался как обычный штатский. Он почти никогда не вылезал из практичных джинсов, кроссовок и хлопковых футболок или рубашек. В этот день на нем была темно-зеленая футболка с эмблемой крокодила. Выходящий из-под контроля живот слегка наплывал на широкий ремень с белой пряжкой.

Лицо у майора почти не имело острых черт. Его подбородок и нос были круглыми, губы – полными, отчего у посторонних людей часто складывалось ошибочное впечатление, что Клотов – добрый малый и любитель беззлобно пошутить. Но тем, кто знал его лучше, майор напоминал рассудительного бульдога, наделенного сложным и скрытным характером.