Алексей Макеев - Товарищ майор

Поскольку разговор с Агаровой не отнял много времени, майор решил съездить во вторую городскую больницу. Благо это было недалеко.

В ортопедо-травматологическом отделении второй городской больницы, более известной как «тысячекоечная», его ждал неприятный сюрприз. Дежурная медсестра передала Клотову, что Карина Курганова не желает с ним разговаривать. Майор десять минут топтался в коридоре, пока не получил повторного отказа.

Такое поведение Карины удивило Клотова, хотя он понимал, что девушка действует по наставлению своего мужа.

«Почему она не хочет со мной встретиться? – гадал майор. – Видимо, не все чисто с этой аварией».

Размышляя о причинах отказа, Клотов покинул больницу и поехал в РУВД.

Рабочая неделя у Егора Голованова не заладилась с самого первого дня.

В понедельник утром чиновник пришел в Управление муниципальной собственности, неся на лице отпечаток проведенной без сна ночи, и занялся своей привычной работой. Во второй половине дня он стал раздраженно замечать, что сотрудники Управления о чем-то увлеченно перешептываются и красноречиво замолкают при его появлении. Вечером до него дошел слух, что по радио говорили о покушении на Олега Курганова и вскользь упоминали фамилию Голованова.

Во вторник события приняли трагический оборот.

Виной всему были, конечно, журналисты. Они и раньше не баловали Голованова добрым словом, а тут словно сорвались с цепи.

Каким-то непонятным образом информация о покушении на Курганова не просто просочилась, а прямо-таки протекла в прессу, на радио и на телевидение.

Во вторник утром чиновнику на работу позвонил его знакомый и посоветовал купить свежие газеты. Голованов послал за периодикой секретаршу, о чем потом сильно пожалел. После возвращения секретарши в Управлении муниципальной собственности произошел незапланированный перерыв, во время которого в ближайших киосках были раскуплены все местные газеты. Надо ли говорить, что сотрудникам Управления полчаса было не до клиентов, в кабинетах с жаром обсуждали перевирающие друг друга статьи и старались найти единственную, устраивающую всех, горькую, обличительную правду.

Прочитав статьи, в которых авторов больше всего интересовало не покушение на известного преступного авторитета, а то, что делал Егор Голованов у него в гостях, чиновник яростно скомкал газеты. Его задели за живое некоторые высказывания, которые были хоть и точными, но очень вольными и нелицеприятными.

За несколько часов чиновнику позвонили еще не меньше десяти раз. Далекие и близкие знакомые, кто с негодованием, а кто со скрытой радостью, сообщили ему о газетных нападках, а также о том, что местное телевидение уже поджаривает его на медленном огне.

Первой реакцией Голованова было подать на журналистов в суд, но тогда пришлось бы судиться по меньшей мере с шестью печатными изданиями и тремя телевизионными каналами. Поэтому Егор Голованов решил не торопиться с обвинениями. Он не хотел привлекать к себе чрезмерное внимание. Расследование могло докопаться до некоторых неприглядных эпизодов его трудовой деятельности.

В эти часы Голованов как никогда остро почувствовал то, что изматывало его последнее время. А именно то, что милость губернатора и мэра потихоньку покидает его. Чиновник из кожи лез, чтобы вернуть ускользающее расположение главы края и города, но действительность не обнадеживала. Во властных кулуарах поговаривали, что у губернатора появилась более подходящая кандидатура на место Голованова. Чиновник отказывался в это верить, но смелость прессы и телевидения заставляла задуматься.

Перед обеденным перерывом в кабинете Голованова задребезжал телефон.

Чиновник раздраженно поднял трубку.

– Голованов слушает, – буркнул он.

– Здравствуй, Егор, – услышал чиновник хорошо знакомый голос.

Голованов встал с кресла. Он узнал голос губернатора.

– Будьте здоровы, Петр Иванович, – пролепетал чиновник, охваченный мрачным предчувствием.

– Зайди ко мне через час, – сказал губернатор и положил трубку.

Егор Голованов заметил, что его ладони и лоб покрылись испариной.

«Плохо дело», – сообразил он.

Несколько минут чиновник сидел в забытьи, а потом начал механически собираться. Он долго причесывался около зеркала, старательно поправлял галстук и ворот пиджака. Голованов не слышал звонившего телефона, не заметил секретаршу, вошедшую в кабинет и поспешно ретировавшуюся.

В таком сумеречном состоянии он вышел из Управления муниципальной собственности и, как простой смертный, пошел по улице. Подавленный случившимся, Голованов забыл о казенном автомобиле и не отреагировал на оклик водителя. Он миновал подземный переход, подал нищему вместо денег приглашение на фуршет к индийскому консулу и незаметно добрел до здания краевой администрации. На проходной чиновник показал дежурному пропуск и поднялся на лифте на самый Главный этаж.

Очнулся Голованов только в приемной губернатора.

Кроме него в приемной было пять посетителей. Все они ждали аудиенции и время от времени напряженно поглядывали то на часы, то на неприступную секретаршу.

Секретарша посмотрела на нового посетителя тем скорбным взглядом, каким выражают сочувствие человеку, осиротевшему и овдовевшему в один день, и связалась по телефону с Петром Ивановичем.

Присутствующие покосились на Голованова, догадываясь, что он может проскользнуть без очереди. Они не знали, что чиновник был бы рад любому из них уступить свою незавидную привилегию.

Пользуясь полученной передышкой, несчастный сделал несколько глубоких вдохов, как пловец перед ответственным заплывом.

– Входите, – сказала секретарша Голованову.

Чиновник вошел в кабинет и робко застыл у дверей.

Кабинет главы краевой администрации был очень большим. Из широких окон открывался панорамный вид на город. Голованову не раз доводилось, стоя у этих окон, наблюдать, как на центральных улицах дымят в пробках автомобили, а по тротуарам ползают человечки, похожие с такой высоты на крохотных безликих насекомых.

– Проходи. Садись, – сказал Петр Иванович, не вставая с кресла.

Губернатор выглядел, как всегда, респектабельно и по-деловому. На его фотогеничном челе лежала печать нечеловеческих забот.

Петр Иванович был в сером элегантном костюме, сшитом на заказ потомственным французским портным. На белой рубашке сочным пятном пестрел удачно подобранный галстук.

Голованов несмело подошел к столу и присел на краешек стула. Весь его вид красноречиво говорил о лояльности и преданности выбранному краевой администрацией курсу.

Губернатор оглядел скомканную фигуру чиновника и с грубоватой иронией сказал: