Алексей Макеев - Товарищ майор

Клотов прервался, чтобы перевести дух. Когда он продолжил, вызова и желчи в его голосе прибавилось.

– Может быть, я ошибаюсь, но мы обязательно проверим эту версию. Жаль, что придется разрушать могилу, которую так быстро, но очень добротно делали. Кстати, вы не заезжали проверить качество работы?! Я заскочил сегодня утром. На могиле уже стоит роскошный памятник и огромная мраморная плита, которую поднимали краном… Да. Жаль будет ломать такую красоту…

Рассказ Клотова заставил Курганова мертвецки побледнеть.

Собровцы и ссутулившийся Макс, развернутый лицом к стене, внимательно слушали майора, не вмешиваясь в словесный расстрел изобличенного преступника.

Всеобщее внимание переместилось на Клотова, и этим не преминул воспользоваться притихший, но не поверженный Курганов.

Он резко сжал мышцы спины и мощным рывком распрямил натренированное тело. В следующую секунду Олег Валерьевич был уже на ногах. Ударом кулака он отбросил в сторону стоявшего рядом собровца, и тот, беспомощно взмахнув руками, с грохотом и звоном повалился на журнальный столик с бутылками виски, развалив его, как киношную бутафорию.

Затем Курганов рванулся к Клотову.

Собровец, охранявший Макса, подался вперед, намереваясь остановить Курганова. Но он был слишком далеко, чтобы опередить нападавшего.

Клотов инстинктивно отступил назад и уперся в стоящий позади него стул. Видя, что столкновение неизбежно, майор развернул правое плечо назад и сжал кулак, собираясь ударить Курганова. Но едва ли у майора хватило бы сил, чтобы остановить атакующее его стодесятикилограммовое тело.

Курганову оставалось сделать всего один шаг, чтобы схватить крепкими пальцами Клотова за горло и попытаться свернуть ему шею. Но вместо того чтобы двинуться вперед, тело Олега Валерьевича неожиданно качнулось назад. Нога, случайно наступившая на один из раскатившихся по полу апельсинов, проехала вперед, взлетела вверх и мелькнула возле лица майора. Тело Курганова потеряло опору и стало падать. Голова запрокинулась назад и с ужасным хрустом, какой бывает при падении арбуза, ударилась об острый угол каменной столешницы.

Мышцы Курганова мгновенно расслабли, глаза округлились, и его тело грузно упало на пол. Через несколько секунд под головой Олега Валерьевича образовалась ярко-красная лужица крови.

Все, кто был в кабинете, замерли и в растерянности уставились на распластавшегося на полу Курганова. Даже Максу никто не воспрепятствовал повернуться и посмотреть на поверженного босса.

Первым пришел в себя стоявший в дверях собровец. Он быстро подбежал к Олегу Валерьевичу, встал на колено и, не касаясь головы, осмотрел рану.

– Кость вдавлена в мозг, – сообщил он. – Срочно нужна реанимация.

Клотов вышел из оцепенения.

Он взглянул на бледнеющего врага и спросил:

– Он жив?

– Еле дышит, – ответил собровец, прощупав пульс на руке Курганова.

Олег Валерьевич лежал неподвижно, и только едва заметная судорога подергивала его веки и мышцы лица. Широко раскрытые глаза безучастно смотрели в потолок, и нельзя было понять, видели они стоящих вокруг людей или уже не могли отличить темноту от света.

«Он лежит в той же позе, что и Агаров, когда я увидел его возле стойки бара», – почему-то подумал майор.

Через минуту рабочая атмосфера, которая всегда сопутствует проведению спецопераций, сама собой сменилась какой-то несобранностью и неопределенностью. Собровцы стали негромко переговариваться, ожидая приказа командира. Макс в растерянности стоял у стены и был таким же бледным, как неподвижный Курганов.

Клотов вдруг понял, что все позади. Он осторожно обошел тело Олега Валерьевича и направился в коридор.

Там он почувствовал сильную слабость, которая часто приходит на смену нервному напряжению. Он прошел в холл и сел в кресло.

Мимо пробежал взволнованный Варенцов.

– Что у вас тут случилось? – спросил он и остановился возле майора.

Но, видя, что Клотов не расположен разговаривать, Варенцов, сгорая от нетерпения, помчался к кабинету.

Во время операции следователь находился на улице в микроавтобусе рядом с магнитофоном и поэтому слышал все, но не понял трагической развязки разговора.

Майор закрыл глаза. День только начинался, но Клотов уже успел смертельно устать.

«Надо выпить крепкого кофе, – подумал он, – и выкурить сигарету».

Майор услышал, как кто-то поднялся по лестнице и, пройдя по коридору, остановился возле его кресла.

Клотов открыл глаза и увидел перед собой мать Агарова. Мария Семеновна пристально смотрела на него.

– Он признался, – сказал майор, поняв вопрос, заключенный в ее взгляде.

«Теперь ей будет легче пережить горе», – подумал Клотов, заметив, как тревога на лице матери сменилась печалью.

– Вы его накажете? – тихо спросила она.

– Обязательно, – пообещал майор. – Если он выживет.

Из кабинета вышел следователь Варенцов и с озабоченным выражением лица сообщил:

– Пульс исчез.

В семнадцать часов, когда Клотов, сидя в своем кабинете, рассеянно размышлял о превратностях судьбы, которым стал свидетелем, ему позвонили. Звонил Варенцов из второй городской больницы.

– Карина Курганова хочет с тобой поговорить, – сообщил следователь.

– Со мной?! – удивился майор. – А она знает о смерти Курганова?

– Да. Ей сказали.

– Зачем я ей нужен? Наверно, хочет убить меня?

– Нет. Кажется, что-то другое. Она хочет поговорить об аварии. Так что подъезжай. Я тебя встречу.

Клотов положил телефонную трубку и уже через двадцать минут был возле больницы.

Варенцов ждал его возле парадного входа.

– Здесь уже не пройдешь, – сказал он. – Посетителей пускают до шестнадцати.

Следователь и майор обогнули больничный корпус и вошли через приемное отделение.

Пока они поднимались в ортопедо-травматологическое отделение, Варенцов рассказал Клотову о самочувствии Карины Кургановой.

Состояние Карины врачи оценивали как тяжелое, но трещина в ее позвоночнике была не настолько серьезной, чтобы помешать постепенному выздоровлению и полному восстановлению подвижности. Специалисты сказали, что с такой травмой она будет самостоятельно ходить уже через месяц.

Следователь также сообщил, что Ольга Агарова уехала из Центральной бассейновой больницы сразу, как только узнала о смерти брата. Врачи не смогли воспрепятствовать ее отъезду, тем более что острой необходимости в стационарном лечении не было.

Женщины одинаково эмоционально восприняли известие о смерти Олега Курганова. Чувства сестры трудно было понять, а реакция его жены больше напоминала не горе, а испуг.

Когда милиционеры поднялись в ортопедо-травматологическое отделение, Варенцов проводил майора до нужной двери и остался в коридоре.