Алексис Лекей - Дама пик

Боль отхлынула, но до конца не исчезла. Рядом кто-то заговорил на повышенных тонах. Он не мог ухватить смысл ссоры, но явственно ощущал ее вибрации. В конце концов он понял, что Фурнье хочет расспросить его, а врач этому противится. Классическая ситуация.

Он поднял левую руку. Звуки стали тише. Лица склонились к нему.

– Не знаю кто, – пробормотал Мартен.

– Что-что? – переспросил Фурнье.

Мартен пытался сообразить, в чем проблема. Он ведь выразился яснее ясного. Он снова собрал все силы.

– Не знаю, кто это сделал, – повторил он.

Заговорил врач, и Мартен на этот раз понял его.

– А теперь оставьте его в покое, ему нужно отдохнуть. Пусть он отдохнет, – повторил врач.

Мартен закрыл глаза и опять уплыл. Через несколько минут он снова открыл глаза. Окна были черными. Стояла ночь, голова по-прежнему болела, но боль была терпимой. Наверное, он даже сможет привыкнуть к ней. Он осторожно поднял левую руку и завел ее назад, чтобы пощупать голову. Она была забинтована. Он провел пальцами рядом с повязкой и удивился, что кожа гладкая, словно мрамор. Ему сбрили волосы.

Зрение неожиданно прояснилось, и он увидел справа от себя телефон. Он протянул руку, сумел схватить и подтянуть его к себе.

Но трубка выпала и разбилась на полу, из нее высыпались батарейки.

Среди перекрученных проводов Мартен разглядел кнопку вызова, и ему удалось на нее нажать.

Вошел белый халат, посмотрел на мониторы и, следуя за взглядом Мартена, наклонился и собрал осколки телефонной трубки.

– Мне нужно сообщить домашним, – сказал Мартен.

– Полагаю, им уже сообщили, – ответил белый халат, – но могу проверить, если хотите. А пока постарайтесь не двигаться.

– Что со мной? – спросил Мартен.

– У вас произошло внутричерепное кровотечение. Его удалось остановить. Тем не менее пришлось вам сделать вентрикулярное шунтирование, чтобы избежать опасности внутричерепной гипертензии и компрессии ствола головного мозга, которая могла вызвать сбои в управлении дыхательной функцией.

Мартен попытался зацепиться за пляшущие в голове слова. Компрессия… Управление дыхательной функцией… Вентрикулярное…

– И поэтому у меня болит голова?

– По всей видимости, – подтвердил халат. – Но скоро станет полегче. Благодаря шунтированию.

– А что такое шунтирование?

– Дырка.

– Мне проделали дырку в черепе? – изумился Мартен.

– Нет, – не согласился мужчина. – Две. Но очень маленькие. И они быстро закроются. Вам сильно повезло.

– Ну да, – сказал Мартен. – Из-за двух дырок в голове?

– Нет, – возразил мужчина. – Потому что ледяная вода, скорее всего, спасла вам жизнь.

– Какая ледяная вода? – не понял Мартен.

Тот пожал плечами:

– Из канавы, в которой вас подобрали пожарные.

Мартен мгновенно вспомнил все. Жюльен. Он допросил его и вышел на улицу. Искал Носика. Судя по всему, Носик нашел его первым. Нет… Носик его не искал. Он явился к Жюльену.

– Я должен известить полицию, – заволновался Мартен. – Комиссара Фурнье. Он только что был здесь.

– Вам нужно отдыхать, – покачал головой мужчина. – Вы после операции.

– Мне необходимо поговорить с Фурнье. Вопрос жизни и смерти.

Врач вздохнул.

– Пойду узнаю, – сдался он. – Только не волнуйтесь.

Вечер вторника

О том, что Мартен в больнице, Жаннетте и Ландовски сообщил Оливье. Ему что-то говорили о переломе черепа, однако он не успел проверить эту информацию.

Хорошо, Жаннетта сидела, потому что даже сидя почувствовала, как от потрясения подкосились ноги. Она схватила сумку, скатилась по лестнице и побежала к машине.

Машина рванула, визжа шинами, а Жаннетта сражалась одновременно с коробкой передач, стеклоподъемником и мигалкой.

– Все будет нормально, – повторяла она, устремляясь по полосе общественного транспорта на улице Риволи, – им занимаются профессионалы. Он выкарабкается, как всегда.

Она едва не сбила велосипедиста на углу улицы Рамбюто, задела такси и проскочила между двумя грузовиками, содрав краску со своего зеркала заднего вида о борт одного из них.

Мартен уже лежал не в реанимации, его перевели отделение “общей нейрохирургии, патологии основания черепа и сосудистой патологии”. Посещения были разрешены.

Она не стала ждать лифт и побежала по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Задыхаясь, остановилась перед дверью.

Потом тихонько постучалась и вошла.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать его. Глаза настолько налились кровью, что белки были ярко-красными. Лоб, бритый череп и уши, намазанные йодом, имели красивый охряной цвет, контрастирующий с бледностью щек. Затылок окутывала толстая марлевая повязка, прихваченная пластырем на висках.

Он лежал под капельницей, опутанный электрическими проводами на присосках, закрепленных в нескольких местах.

Его потрескавшиеся губы растянулись в приветственной улыбке. И Жаннетта сделала то, что клялась себе не делать. Она разрыдалась.

Мартен знаком предложил ей сесть в кресло рядом с кроватью и показал на коробку с бумажными носовыми платками. Она высморкалась и вытерла глаза, нещадно ругая себя за слабость.

– Извини меня, – прошептала она. – Извини меня.

– За что? – возразил он. – Не каждый день женщины плачут, глядя на меня.

Это не было смешно, но она улыбнулась сквозь слезы.

– Хотел бы я посмотреть, что произвело на тебя такое впечатление? Зеркальца в сумке не найдется?

– Не знаю, насколько это удачная идея, – засомневалась она.

Он протянул руку. Она не стала спорить и вынула из бокового кармана маленькое зеркальце, откинула крышку и вложила в протянутую руку. Мартен оглядел себя с разных сторон и вздохнул.

– Ну и зрелище! Самому плакать хочется, – скривившись, произнес он. – И прическа а-ля Бартез не то чтобы мне шла. В особенности в таком цвете. Поношу я, пожалуй, матросскую бескозырку, пока волосы не отрастут.

– Я тебе подарю. Что произошло?

– Я вышел от информатора. Кто-то стукнул меня сзади. Я ничего не видел.

– Догадываешься, кто бы мог это сделать?

– Да, но не уверен. Есть такой сутенер. Носик Янкелевич. Возможно, это он напал на Лоретту Вейцман.

– Тебя сдал Янкелевичу твой осведомитель?

– Нет, он бы не успел. И не думаю, что он вообще сделал бы это. Ох, черт, – воскликнул он. – Похоже, я действительно схлопотал как следует… Можешь оказать мне услугу?

– А что?

– Позвони прямо сейчас в комиссариат десятого округа. Спроси, как там в доме двадцать семь по улице Ланкри. Четвертый этаж, слева.

– Думаешь, твоего стукача пришили, да?

– Если меня приложил Носик, вполне может быть. Он пришел не из-за меня, а из-за него. А когда увидел, что я выхожу от Жюльена, ему это не понравилось…