Олег Борисов - Henker - Палач

— Я согласен. Жизнь сына в обмен на твои условия.

— Тогда получай кровинушку, — палач обмотал конец бечевки вокруг шеи еле живого монстра и толкнул того вперед. Подождал, пока суетливые твари уволокут подранка подальше и демонстративно положил обрез на сгиб локтя. — Ты сказал слово, я его услышал… Уже к обеду каждый в Городе будет знать, что время Тени закончилось. Но я более чем уверен, что каждый взрослый будет мечтать, что вы облажаетесь и обманете нас. Потому что тогда у Города появится повод заглянуть в гости с карательной экспедицией и поквитаться за всех убитых… Поэтому тебе лучше постараться как следует. Очень постараться… И молиться, чтобы мы никогда больше не встретились. Потому как свою коллекцию я начну именно с твоей черепушки, господин хороший. Так и запомни…

— Трибунал Империи заслушивает дело бывшего палача Службы Сыска Теней, известного как Клаккер, военнослужащий в отставке. Обвинение представлено имперским прокурором, от защиты обвиняемый отказался.

Увешанный грудой регалий офицер запнулся и еще раз вчитался в отпечатанные на белоснежном листе бумаги ровные строки. Потом покосился на застывшего на скамье бритого налысо мужчину, фыркнул и спросил у помощника:

— Разве трибуналу требуется защита? Сколько себя помню, проблемы решает обычная тройка: болван от прокуратуры, офицер-обвинитель и секретарь. Пять минут — и клиента на виселицу.

— Гражданское лицо, бывший государственный служащий. Трибунал обязан выполнить полную процедуру: заслушать обвинение, заслушать защиту, дать последнее слово и затем привести приговор в исполнение. Я вам приготовил справку, вот она, — высушенный годами старик суетливо зашуршал бумагами, добывая из вороха документов нужный.

— Так, ладно. Все равно пока лишь первое заседание. Потом найдешь… Обвиняемый, вам известен список нарушений, по которым Империя будет выносить решение о вашем будущем?

Клаккер перестал разглядывать тяжелые кандалы на руках и посмотрел на судью:

— Да, ваша честь. Государственная измена, убийства и грабеж. Там было еще что-то про дружбу с Тенями, но это явно мелочи.

— Мелочи? — звеня медалями полковник сел и с интересом стал разглядывать нахала. — За эти мелочи четвертуют, любезный. А вы считаете, что на подобное можно не обращать внимание… Хотя — в свете государственной измены остальные преступления могут и в самом деле показаться детскими шалостями… Почему вы решили отказаться от защиты?

— Я буду защищать себя сам, — усмехнулся бывший палач. — Мне кажется, адвокаты просто не имеют допуска к тем делам, по которым выдвинуто обвинение. Поэтому, если уважаемый суд захочет узнать детали, я смогу предоставить всю необходимую информацию.

— Суд — желает… Вас даже вывезли сюда с Изнанки, чтобы разные заинтересованные лица не вмешивались в деятельность трибунала и не пытались повлиять на итоговое решение.

— Это невозможно, — позвенел цепью Клаккер. Разбитое лицо чесалось, отбитые бока болели, да еще проклятые железки натирали запястья. Хотелось лечь прямо тут, на жесткой скамье, и поспать день-другой.

— Невозможно — что?

— Невозможно повлиять на решение. Трибунал всегда выносит одно-единственное решение. Виновен — и петлю на шею. Я повидал на своем веку множество трибуналов, ваша честь. Они всегда заканчивались одинаково… Хотя — соврал, прошу прощения… Один раз было исключение. Штраф-рота побежала от Теней и их осудили, а затем для искупления кровью отправили снова на передовую.

— И как? — скучавший до этого на пенсии полковник начал получать наслаждение от беседы. Возможность снова вершить правосудие, ощущать за своей спиной всю мощь Имперских карательных органов. Снова быть нужным своей стране и народу — что может быть лучше? Тем более, когда обвиняемый — неординарная личность. Не забитый новобранец, заснувший на посту, или проворовавшийся каптерщик. Здесь куда как все серьезнее. А значит, после вынесения приговора обеспечены глянцевые фотографии на первых полосах газет. Просто прекрасное начало весны: премиальные за любимую работу и возможность напомнить о себе старым знакомым. — Как именно закончилась эта история?

— Пали смертью героев. Остановили прорыв, позволили перегруппировать войска и контратаковать с укрепленных позиций. — Позвенев цепями, обвиняемый попросил: — Кстати, о героях. Может быть, меня в какую клетку посадить, чтобы обезопасить уважаемый трибунал? Ну и снять заодно эти побрякушки. Жмут — сил нет… А я бы за это с удовольствием сотрудничал со следствием.

— Следствие уже закончено.

— Значит — сотрудничал бы с уважаемым трибуналом. Меня все равно вздернут, так какой смысл отравлять последний миг существования?

Председатель задумался на мгновение, затем ответил, насмешливо выпятив нижнюю губу:

— Трибунал рассмотрит ваше заявление. Прошу секретаря внести его в протокол. А сейчас — объявляется технический перерыв до завтра. Может, прокурор сумеет собраться с силами и посетит заседание… Увести обвиняемого… И найди мне этот чертов документ, где написано про какие-то странные права гражданских лиц обвиненных в государственной измене. Не хочу выглядеть профаном при зачитывании приговора…

— Тебе не кажется, что история ходит по кругу?

Наместник Его Императорского Величества подождал, пока ему поставят стул, затем сел, откинув полы шерстяного сюртука. Клаккер вполне неплохо разместился на матрасе, набитом соломой. В пустой камере кроме двухъярусных нар нашлось место для скрипучего табурета, привинченной к стене раковине и прикрытого дощатой крышкой отхожего места, откуда нещадно разило хлоркой.

— Впервые мы познакомились в тюрьме, если не ошибаюсь.

— Вы не можете ошибаться, по должности не положено, — лениво отозвался охотник, бережно укладываясь на больной бок. — Кроме того, у вас прекрасная память. За все время нашего знакомства вы не забыли ни единого крохотного фактика или мелькнувшей мимо цифры. Иногда мне кажется, что у вас вместо головы арифмометр.

— Возможно, я как-то не рискую ковыряться в собственных мозгах. Но не удивлюсь, если внутри действительно крутятся какие-то маленькие шестеренки, помогая просчитывать варианты… Жаль, что чем-то подобным природа не наградила тебя, палач.

— Бывший палач, господин наместник. Бывший…

Высокий худой джентльмен скупо улыбнулся и кивнул, принимая поправку. Затем скрестил руки на груди и спросил:

— За что ты здесь, понимаешь?

— Не до конца. Сгребли меня еще на выходе из таможни, не дали даже домой добраться. Попинали чуть-чуть для проформы, затем зачитали какой-то дикий список обвинений и сунули в камеру. Потом я раскланялся с Имперским трибуналом и опять вернулся в тюрьму. Видимо, уже до утра.