Татьяна Степанова - Девять воплощений кошки

В холле люкса, раскинувшись на мягком диване, Ибрагимбек любовно перебирал бумаги на столике, надев очки на нос, пробовал читать опись, но в конце концов попросил прочесть ее верного Юсуфа. И Юсуф зачитывал ему каталог «Проклятой коллекции».

А через месяц уже в Москве Ибрагимбек в присутствии нотариуса вносил изменения в свое завещание по поводу этой самой «Проклятой коллекции». Он настаивал, чтобы она именовалась во всех документах именно так – исторически, так сказать. Коллекция завещалась в дар музею на Волхонке.

А еще через два месяца холодным сырым мартовским вечером Ибрагимбек-Узбек валялся на мокром тротуаре с двумя разрывными пулями в теле. Ему разворотило грудную клетку. Он умер мгновенно. Его застрелили в самом центре Москвы, когда он выходил из восточного ресторана «Навруз».

Душеприказчиком и исполнителем его посмертной воли по завещанию был объявлен верный Юсуф.

Сразу после похорон хозяина, прилетев из Ташкента, он вызвал к себе лучшего московского юриста по сделкам с предметами искусства. И вместе они обратились в музей на Волхонке. Через три недели контейнеры с «Проклятой коллекцией» поступили в хранилище – так называемый дарственный отдел при Собрании личных коллекций.

Потом началось нудное оформление документов о передаче коллекции в дар. Юсуф поклялся, что не успокоится до тех пор, пока коллекция его хозяина и его имя не появятся в открытом доступе – в новой экспозиции музея.

Он верно служил Имбрагимбеку при его жизни. И собирался быть верным ему и после смерти.

Движение по московским бульварам медленно возобновилось. Словно на корабле Юсуф плыл по запруженным машинами улицам мимо ярких витрин.

Затем свернул у «Кропоткинской» на Волхонку. И увидел белое здание музея с античными колоннами.

Там его ждала Виктория-ханум. Мудрая, храни ее Аллах, женщина. Интеллигентная, образованная женщина. С отличными манерами. Она сразу понравилась Юсуфу своей вежливостью.

Таких людей он мало встречал по жизни. И как знать… если бы Узбек, останься он в живых, когда-нибудь – не приведи, Аллах, приказал бы убить и ее, как он в свое время приказывал убирать многих… Юсуф бы колебался и очень, очень, очень бы жалел милую, интеллигентную, вежливую Викторию-ханум.

В час девятый, утренний, нежный, исполненный самых радужных надежд, когда двери музея еще не открыты для посетителей, в пустых залах, на мраморной лестнице, в сумрачном вестибюле у касс звучит музыка.

Запись со знаменитых Декабрьских музыкальных вечеров, которыми так славен музей.

Антонио Вивальди – концерт для скрипки.

Старший куратор отдела личных коллекций Виктория Феофилактовна Вавич пересекает сумрачный вестибюль и неторопливо поднимается по высокой лестнице.

Каждое утро в девять, за час до открытия музея, она делает свой первый полный обход.

И первое, на что обращен ее взор, – великая Ладья Вечности бога солнца Ра, выплывающая словно навстречу вам, едва лишь вы попадаете в Египетский зал. Ладья Вечности, плывущая из Нижнего царства в Верхнее, из смерти в жизнь.

Древнеегипетская фреска великолепна. И она подлинная.

– Ну как, девочки, настроение? – осведомляется Виктория Феофилактовна Вавич.

– Мы бодры, веселы, – отвечает ей смотритель Египетского зала Василиса Одоевцева.

Смотритель комнаты Мумий и саркофагов Арина Павловна Шумякова с улыбкой кивает:

– Доброе утро.

Обеим «девочкам» под шестьдесят. У Василисы – рост модели, и сегодня она в черном, как смоль, парике а-ля Клеопатра, в узкой черной юбке и черной водолазке с короткими рукавами, открывающей худые костистые руки, украшенные бижутерией семидесятых.

Арина Павловна Шумякова – ее коллега и приятельница – невысокая, крепко сбитая, с крашеными волосами, подстриженными в каре. Она тоже в темном платье. С тех пор, как умер ее брат, она все время в темной одежде, светлого на ней никто из сотрудников музея никогда не видел.

Вивальди терпко, властно пропитывает душное пространство музейных залов.

Виктория Феофилактовна неторопливо шествует дальше. Ей самой уже семьдесят пять. И выглядит она на свой возраст. Всегда одета она по моде шестидесятых, как английская королева, – костюм «Шанель», белая блузка и туфли на низком каблуке, но очень изящные. Волосы она до сих пор красит в цвет «темный шатен» и пользуется неброской помадой и румянами.

Всю свою жизнь Виктория Феофилактовна посвятила музею и никогда не выходила замуж. Но поклонников даже в свои семьдесят пять у нее по-прежнему много – старенькие академики, музыканты, поэты, дирижеры, художники-реставраторы и кураторы зарубежных музеев, с которыми она поддерживает тесную переписку по Интернету.

Залы экспозиций и залы открытых в музее выставок – это все Верхнее царство.

Залы хранилищ и запасники, реставрационные мастерские – Нижнее царство. А между ними – технические помещения – офисы, где работают сотрудники музея, кураторы, хранители коллекций, бухгалтерия, финансовый отдел, отдел по связям с общественностью и СМИ, отдел международного сотрудничества, отдел организации выставок, комната охраны с пультом, оснащенным камерами, и многое, многое другое.

Виктория Феофилактовна продолжает свой неспешный обход и заходит в Античный зал.

Слепки фризов Парфенона пора обрабатывать специальным составом от пыли.

В Итальянском дворике, чуть подустав, она останавливается, подходит к банкетке и садится, чтобы поправить и половчее надеть туфлю. Надо попросить Кристину купить в аптеке специальную антимозольную подушечку под пятку.

Микеланджеловский Давид – копия – прекрасный, могучий и бесстыдный в своей наготе, взирает сверху вниз на Викторию Феофилактовну.

Она поднимается, топает ногой в мраморный пол – нет, кажется, ногу больше не натирает, и отдает Давиду честь шутливо, но очень торжественно.

– Мы бодры, веселы. Да, мой мальчик?

Музыка Вивальди, льющаяся из скрытых динамиков и как-то по-особенному звучащая в Итальянском дворике, и там, в Белом зале, где и проходят порой Декабрьские вечера, сменяется музыкой Гайдна.

Что-то уж совсем торжественное, бравурное. Сейчас, сейчас, сейчас через пятнадцать минут музей распахнет свои двери.

И начнется новый обычный музейный день – первые посетители, небольшая очередь к кассе. Потом она вырастет. Появятся экскурсии, туристы из других городов. Иностранцы. Школьники с учителями, явившиеся в музей на урок прекрасного. Влюбленные, которые решили скоротать пару часов в музее, целуясь на банкетке в Античном зале, полном света и воздуха. Старушки-пенсионерки, у которых большая скидка на билет, ценительницы изящного. Старички с палочками и подагрой – те, у которых нет дач, одинокие, а может, вдовцы.