Андрей Кивинов - Право на защиту

— В суде встретимся, — грозно пообещал Федор Ильич.

— Да вы на него больше денег потратите! И на адвоката!

Виригин и Федор Ильич молча двинулись к выходу.

— Скоро из-за каждого мусорного бачка судиться будут, — недовольно буркнула начальница.

У двери Виригин остановился, оглянулся.

— Извините, а вот интересно… У вас там рабочий такой странный ходит… нетрезвый… Про лифт шутит…

— Да это не наш, — махнула рукой дама. — Это артист с «Ленфильма». В образ вживается. Будет играть водопроводчика. Я уж им объясняла, что пьяниц мы сейчас не держим. Но у них стереотип… Слушайте, господин адвокат, — оживилась начальница. — А если нам вместе на «Ленфильм» в суд подать? За дискредитацию образа работника ЖКХ… А?

— Интересно, — усмехнулся Виригин. — Я подумаю.

Действительно, надо посоветоваться с Борисом.

«Ленфильм» — не жилконтора, «Ленфильму» можно выкатить нормальную предъяву.

Уже на улице он поймал себя на мысли, что вовсе не шутит.

— О, Максим, ты в новом костюме! — воскликнул Мыльников. — Поворотись-ка, сынку… Настоящая вещь, молодец! Старомодно чуть-чуть, но очень, очень элегантненько. А я, смотри, новый портфель вчера отхватил в «Стокмане».

Адвокат выставил на стол белый кожаный портфель.

— Невыгодный цвет, — заметил Виригин. — Маркий. Запачкается быстро.

— Зато красота какая! Буду таскать по торжественным случаям, с белым костюмом… Ты где был-то?

— С Федором Ильичом в жилконтору ездил. Взяли бумагу с отказом, теперь можно в суд… А что, у нас что-то срочное?

— Есть немного. Серьезный клиент приходил. Предложил двадцать штук зеленых.

— Ого, — удивился Максим. Про такие суммы он еще не слыхал. — За что?

— У него вчера сына за убийство задержали.

— В каком районе?

— В Центральном…

Внутри у Максима все похолодело. Еще пару месяцев назад он бы сам, в качестве «убойщика» главка, выехал на это дело. Бог о бок с Роговым. Рука об руку с Шишкиным. Душа в душу с Любимовым… А теперь — что? Он — по другую сторону баррикад, как Жора сказал? В глубине души он надеялся, что ему удастся избежать таких пересечений.

Наивная была надежда. Петербург — город маленький.

Хотя, казалось бы, второй по населению город в Европе, после Лондона.

Если Москву Европой не считать…

— Но он убежден, что сынок не виновен, — продолжал Мыльников. — Или стечение обстоятельств, или опера намухлевали. Надо нам все детали разузнать.

— Так к следаку поехали, — предложил Виригин. Может, удастся обойтись без контакта со своими бывшими коллегами.

— Туда успеем. Сначала своим позвони, выясни, кто Брилевым занимался. Мы бы тогда подскочили.

Начинается…

— Слушай, Борь, мне как-то неловко, — растерянно сказал Максим, — у своих «пробивать»…

— Ты чего? — нахмурился адвокат. — Это же твой ресурс. Прямой путь к результату! Брось ты эти условности. Мы что, у них хлеб воруем?

Виригин с неохотой подошел к телефону, с большой неохотой… Но что делать? Прямо сейчас уволиться — сию секунду? Сказать: понял, что не мое? Детский сад какой-то… Виригин набрал номер. Ответил Любимов.

— Жора? Привет. Это Макс… Ну, а вдруг уже забыл мой голос. Слушай, Брилевым по Центральному вы занимались?.. Да, в Летнем саду… Ты на месте будешь? Мы подъехать хотели. Есть вопросы… Ну, тогда до встречи… — Он положил трубку. — Ждут нас, Боря. Можно ехать.

— Ну и идем, чего время терять. — Мыльников встал. Настрой у него был решительный.

Виригин критически глянул на перстень-печатку Мыльникова. Этого мужики точно не оценят.

— Борь, ты бы перстень снял.

— Разумно. Молодец, Максим!

Мыльников снял с пальца вызывающий перстень, сунул его в ящик стола. Добавил:

— И портфель белый — пафосно слишком. Тоже оставлю.

Виригин с грустью подумал о своем костюме. Тут уж ничего не поделаешь. Или?..

— Пиджак сними, да и все, — прочел его мысли Мыльников. — В рубашке нормально. Ну, мы с тобой прямо как артисты. Смешно!

Максим, однако, ничего смешного в этом маскараде не видел. Непривычное дело: для разных людей по-разному одеваться. Неужели ему всерьез придется осваивать эту хитрую науку? В сорок-то пять лет…

Опытный опер Любимов, шельмец, брюки дорогие на Виригине разглядел. Посмотрел, оценил, подивился. Ничего не сказал. Виригину стало неловко. Он и так ощущал себя не в своей тарелке, а тут вообще… Он отвернулся, уткнулся в график дежурств, где больше не было его фамилии. И не будет. Мыльников вытащил из пакета бутылку хорошего коньяка.

«Слишком дорогой, — подумал Виригин. — Нужно было выйти с ним в магазин и проконтролировать. Этот — слишком дорогой. Прокололся Борис…»

— У нас рабочее время, — Рогов кивнул на часы, — в самом разгаре…

— Ну, потом выпьете… — улыбнулся Мыльников. — За наше с Максимом здоровье.

Виригин сделал над собой усилие и тоже улыбнулся.

Разговор не клеился.

Ребята не слишком были настроены делиться с адвокатурой подробностями следствия. Какого черта? На три буквы из вежливости и уважения к Максиму не посылали, но и беседу особо не поддерживали.

— Он что же, вот так взял сам и признался? — вкрадчиво подкатывал к Любимову Мыльников. — Что-то вы, мужики, темните.

«И фамилия у Борьки — Мыльников, — с неожиданной антипатией подумал Максим. — Без мыла пролезет…»

— Чего нам темнить? — помрачнел Любимов. Он явно сдерживал себя. Пока успешно.

— Я сам двадцать лет в следствии оттрубил, — Борис говорил игривым фамильярным тоном. — И все ваши оперские прибамбасы знаю.

— Да чё ты знаешь? — уже грубо спросил Жора. — Ты чего, нас «колоть» вздумал? Прибамбасы… Сам ты прибамбас.

— Да ладно, не обижайся, — примирительно улыбнулся Мыльников. — Я всегда оперов понимал. На вас все держится.

— А то мы не знаем! — хмыкнул Рогов.

— Макс, вам чего надо? — Любимов повернулся к бывшему коллеге. Подчеркнуто встал к Мыльникову задом.

— Хотели детали уточнить, — хмуро ответил Виригин, глядя себе под ноги. — Здесь все чисто?

— Чище не бывает, — отрубил Любимов.

— Кроме признания, есть еще показания его друга. Как он алиби клянчил, — пояснил Рогов. — Плюс стеклышки.

— Какие стеклышки? — обеспокоился Мыльников. Признания всякие — чушь, а вот таинственные стеклышки…

— От часов Брилева, — сказал Вася. — Ему доцент на месте убийства тикалки разбил, а мы осколки нашли. Час на коленках ползали.

Рогов не стал добавлять, что нашел стеклышки лично он.

— С понятыми, как положено, — буркнул Любимов. — А вот почему вы считаете, что мы вам все это рассказывать должны, а?..

Любимов задавал вопрос чисто риторический. Имелось, скорее, в виду, что гостям пора знать честь. Но Мыльников понял вопрос по-своему:

— Так я ведь к чему, мужики. Клиент наш хорошие деньги за сына платит. Поэтому, если здесь чего не так, пусть лучше «глухарем» зависнет. Хрен с ним. Одна палка погоду не сделает. А вы по штуке баксов получите.