Николай Леонов - Волчий билет

— Не балуйся. А вы, молодые люди, берегите девушку, если жить хотите, — и закрыл входную дверь.

— Очень театрально, — заметил Станислав. — Я-то твои угрозы воспринимаю серьезно, а мальчики могут принять тебя за трепача и позера.

— Плевать я хотел, как они меня воспринимают. Полагаешь, я не поехал из-за гонора, дурного настроения?

— Не держи за дурака, — сказал Станислав. — Марии нужен американский продюсер. Она легче справится с ним одна, ты там не нужен. Никто не струсил, только долбить головой Кремлевскую стену даже вместе с тобой — безумие. Тебя правильно остановили, схлынет волна, работай. Я не знаю, что ты собираешься предпринять, ты молчишь, дело твое, доказать ничего нельзя. Уж на это моих мозгов хватает.

— Я не знаю, что сделали с девушкой, но парня они довели и убили, — приканчивая остатки в бутылке, сказал Гуров. — Свидетель на крыше — мой свидетель, а не их. Убежден. Ты понимаешь, что сбросить двух человек мог только профессионал? А он, убив двух человек, не продолжал бы чинить трубы, а растворился бы в небытии. Раз он остался в доме, значит, случайный свидетель, а не хорошо подготовленный профессионал. А Пашке Кулагину я врежу, на его большие звезды не посмотрю. По моей подсказке выявил человека, задержал, должен был сообщить мне, а не бежать вверх по лестнице.

— И опять ты не прав, — возразил Станислав. — Ты не знаешь, кто именно задержал, кому сначала доложили, начальнику ФСБ или Кулагину. Начальника там сейчас меняют, проходимцев хватает, что произошло, неизвестно, а ты уже топор точишь. Ты меня порой поражаешь, Лева, сейчас гений, через час — недоумок.

— Взгляни в холодильник, чего осталось? — Гуров поставил пустую бутылку на пол.

— Осталось, но тебе довольно. Завтра в двенадцать тебя ждет Вика, а в четыре необходимо беседовать с Тихомировым, которого задержали соседи, я уже договорился с Кулагиным. Я сам привезу мужика к нам в кабинет, договорился с Гойдой, задерживать человека нет оснований.

— Да когда ты успел? — удивился Гуров.

— Пока ты мебель в кабинете ломал. Я что здесь сижу, ради удовольствия? Тебя остановить и уложить необходимо, иначе ты завтра не работник. Шагай в душ, я устроюсь на диване, — ответил Станислав.

— Жене сообщил? Стас, тебе лучше мотать домой, — сказал Гуров.

— Ты мой семейный покой не береги. Тебя я одного не оставлю. Да и Марию следует встретить, шагай в душ и ложись.

— Няньку воспитал на свою голову, — пробормотал Гуров, поплелся в ванную. Он как-то мгновенно сник, ослабел, казалось, из негр выпустили воздух.

Станислав быстро разобрал постель, отвел Гурова из ванной в спальню, словно больного уложил, прислушался к дыханию и пробормотал:

— Ну и нервы у человека.

Затем отправился на кухню, начал готовить себе ужин. Нарезал овощи, не мудрствуя лукаво, сварил пельмени, выпил рюмку водки, жевал механически и думал.

Что на экспертизу кровь подсунули чужую, в жизни не доказать. Вскрытие проводили тайно, тоже пустые хлопоты. Следы от уколов на бедрах трупов замажут, иную химию придумают, главное, без скандала в морге ничего не предпримешь. Лева, конечно, прав, предел цинизма, потеряв единственного сына, не мучиться раскаянием, болью, а думать лишь о своем реноме. Этот олигарх — последняя сволочь. Видно, и молодая супруга у него того же розлива. Но откуда Лева взял, что наркотик к падению с крыши не имеет прямого отношения? Зачем шефу понадобилась Вика? Хочет подвести ее к молодой жене? Возможно. А смысл?

Станислав убрал со стола, вымыл посуду, погасил на кухне свет, перешел в гостиную. Положив под голову одну из подушек, которые во множестве имелись на диване, сыщик удобно улегся, натянул плед, поставил рядом телефон и ночник, решил вздремнуть. Тело ныло, словно он не проторчал половину дня в морге и половину в кабинетах министерства, а целый день вкалывал на лесоповале. Он закрыл глаза, блаженно потянулся, уверенный, что мгновенно заснет, но на лицо дунул свежий ветер, дрема улетела. В голове путались мысли, ошибались, противоречили друг другу.

“Зачем Вика Гурову? На чем основана его уверенность, что можно каким-либо образом отомстить за смерть молодых? Чего я здесь не понимаю?” И сыщик задремал.

Но, стоило шелохнуться в замке ключу. Стас был уже на ногах, а пистолет в руке, как вещь обычная, словно зубочистка.

— Но в щечку-то поцеловать вас можно? — послышался мужской голос.

— Я бы протянула вам руку, но вы мне надоели, — ответила Мария. — Никогда не приставайте к женщине: если вы ей понадобитесь, она даст вам знать.

Дверь захлопнулась, лязгнули засовы, Мария упругой походкой, которая так нравилась Станиславу, и не только ему, вошла, в гостиную, увидела пустой диван, рассмеялась и сказала:

— Стас, ты же взрослый, выходи.

— Я не прятался. — Он сунул пистолет за пазуху, но Мария заметила, покачала головой.

— Весело живете, молодые люди.

— Не скучаем. Тебя кормить? — спросил он.

— Яблоко или персик. Они спят? — спросила Мария, скидывая с ног шпильки.

— Аки молодец. В здоровом сне его спасение. Не спал бы так, попал бы в психушку, — философствовал Станислав, подавая Марии персик.

— Я тебе скажу, все эти приемы — либо пьянство, либо скучища.

— Как американец? — спросил Станислав.

— Обыкновенный уверенный самец, я ему не подошла, — ответила Мария.

— Вы говорили о делах? — удивился Стас.

— Мимолетно, несколько фраз. Меня не устраивает первый пункт его контракта. — Мария рассмеялась. — Он понял, потерял ко мне интерес.

— Ему девок не хватает? Жаль, меня не было, ему бы мало не показалось, — рассердился Станислав.

— Из-за чего психует твой шеф? — сменила тему Мария, села на диван, начала массировать пальцы ног.

— Желает переделать мир, — ответил Станислав. — Причем совершенно серьезно, и от этих намерений не отказывается.

— Ему угрожает опасность, могут убить? — Мария спросила спокойно, но голос выдавал волнение, и Станислав поспешил успокоить:

— Нет. Сегодня мы играем по другим правилам. Но если его не удержать, он может вылететь на пенсию.

— Станет в пять раз больше получать, — рассудила Мария; заметив, что Стас возмутился и хочет ответить, махнула на него рукой. — Знаю, знаю, деньги мусор, им за Россию обидно. Я эту фразу слышала с экрана, читала в газетах, но полагала, что она существует самостоятельно, без приложения к конкретному человеку, ан нет, в России имеется буквально все, и сумасшедшие не исключение. — Она перестала улыбаться, сказала серьезно: — Ты береги его, Стас. Не только ради него самого, но ради нас всех. Жить без Гурова станет очень тоскливо.

— Стараюсь. Ложимся спать, подобные разговоры бесконечны.

Гуров уже бывал в квартире Вики. Никаких нарушений строжайших инструкций в его визитах не было. Официально девушка не состояла в агентурной сети, мужчины ее посещали, а ее профессия не являлась секретом для жителей дома.